Марсианские шахматы - Эдгар Берроуз

Это был открытый вызов, но Э-Тас сделал вид, что ничего не слышал. Не обращая внимания на И-Госа, он повернулся к остальным.

– Этой ночью О-Тар отправляется в покои О-Мая на поиски раба Турана, – сказал он. – Он сожалеет, что у его воинов не хватает храбрости выполнить эту обязанность, и их джеддак вынужден сам задержать простого раба. – И с этой насмешкой Э-Тас отправился разносить новость дальше. Последние слова были выдуманы им самим, и он получил большое удовольствие, приведя в смущение своих врагов. И-Гос окликнул его:

– В котором часу О-Тар отправится в покои О-Мая?

– В конце восьмого цода (около часа ночи по земному времени), – ответил мажордом и ушел.

– Посмотрим… – сказал И-Гос.

– Что мы можем увидеть? – спросил воин.

– Увидим, на самом ли деле О-Тар посетит комнату О-Мая.

– Как?

– Я сам там буду, и если я увижу его, то буду знать, что он там был. Если же не увижу, значит, он там не был, – объяснил старый таксидермист.

– Есть ли там что-нибудь, что наполнило бы сердце человека ужасом? – поинтересовался вождь. – Что ты там видел?

– Я видел немногое, и кое-что слышал, – сказал И-Гос.

– Расскажи нам, что видел и слышал?

– Я видел мертвого О-Мая, – сообщил И-Гос собравшимся. Все вздрогнули.

– И ты не сошел с ума? – спросил они.

– Разве я сумасшедший? – спросил И-Гос.

– И ты снова пойдешь туда?

– Да!

– Ты на самом деле сумасшедший! – воскликнули они.

– Ты видел мертвого О-Мая, но что ты слышал? – шепотом спросил один из них.

– Я видел мертвого О-Мая на полу его спальни, одна нога короля запуталась в спальных мехах и шелках на кровати. И я слышал ужасные вопли и стоны.

– И ты не боишься идти туда снова?

– Мертвец не может повредить мне, – сказал И-Гос. – Он лежит там уже более пяти тысяч лет. Звук тоже не причинит мне зла. Я слышал его только раз и остался жив – могу послушать еще раз. Эти звуки доносились из-за занавески, где я стоял и следил за рабом Тураном.

– И-Гос, ты очень храбрый человек, – сказал вождь.

– О-Тар назвал меня слабоумным дураком, и я пойду навстречу большей опасности, чем та, что лежит в комнате О-Мая, чтобы узнать, на самом ли деле он побывает там…

Наступила ночь, цоды тянулись один за другим, и наконец пришло время, когда джеддак Манатора О-Тар должен был отправиться в покои О-Мая на поиски раба Турана. Нам, сомневающимся в существовании злых духов, его страх может показаться неправдоподобным, ибо он был сильным мужчиной, отличным фехтовальщиком и воином с блестящей репутацией, но в действительности О-Тар дрожал, проходя по коридорам дворца к забытым покоям О-Мая, и когда он наконец оказался перед дверью, что вела непосредственно в апартаменты О-Мая, он был почти парализован ужасом. Он пришел один по двум очень важным причинам. Во-первых, никто не увидит его страха, никто не будет свидетелем, если в последний момент он повернет назад. Во-вторых, если он проделает это один или хотя бы заставит вождей поверить, что он сделает это, храбрость его будет оценена очень высоко, выше, чем если бы его сопровождала группа воинов.

Но, хотя он отправился один, он был уверен, что кто-то следит за ним. Он знал, что найдет раба Турана. Он не слишком хотел отыскать его, ибо, хоть он и был хорошим фехтовальщиком и храбрым воином, он видел, как Туран играл с У-Дором, и понимал, что в фехтовальном искусстве тому нет равных.

Так и стоял О-Тар, положа руку на дверь, – он боялся войти и боялся отступить. Наконец страх перед собственными воинами, следящими за ним, оказался сильнее, чем страх перед неизвестностью, ожидавшей его за древней дверью. Он толкнул тяжелую створку и вошел. Тишина, полумрак и пыль столетий покрывали комнату. От своих воинов он знал путь, по которому предстояло добираться до ужасной комнаты О-Мая. Он прошел через первое помещение, прошел через второе, где игроки в джэтан разыгрывали свою вечную партию, и оказался в коридоре, ведущем к проклятой комнате. Обнаженный меч дрожал в его руке. После каждого шага он останавливался и прислушивался, сердце у него замирало, холодный пот покрывал тело. Наконец он у двери.

И тут из спальни О-Мая до него донеслось приглушенное дыхание. О-Тар был близок к паническому бегству от безымянного ужаса, перед тем, чего он не видел, но что ожидало его впереди. Но вновь возник страх перед гневом и презрением воинов и вождей. Они сместят его и вдобавок убьют. Единственная его надежда – превратить неизвестное в известное.

Он двинулся вперед. Несколько шагов – и он у двери. Комната перед ним была менее освещена, чем коридор, поэтому сразу он почти ничего не мог в ней разглядеть. Он увидел в центре спальный помост, рядом с помостом на полу виднелось какое-то пятно. Он сделал шаг вперед и с громким скрежетом задел концами ножен за каменную стену. К своему ужасу, он увидел, что шелка и меха на постели зашевелились. Он увидел фигуру, медленно поднимающуюся с мертвой постели короля О-Мая. Колени его подогнулись, но он собрал все свое мужество, крепче сжал меч в дрожащей руке и приготовился сражаться. Но тут раздался протяжный и дьявольский стон, и О-Тар без чувств свалился на пол.

Гохан, улыбаясь, встал с постели О-Мая, и тут его внимание привлек какой-то шум в стороне. Оглянувшись, он увидел между чуть раздвинувшимися занавесами согнутую фигуру. Это был И-Гос.

– Спрячь меч Туран, – сказал старик. – Тебе нечего опасаться И-Госа.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Гохан.

– Я пришел, чтобы убедиться, что этот большой трус не обманет нас. Подумать только, он назвал меня слабоумным дураком. А взгляни на него! Лишился чувств от ужаса. Да, но тот, кто слышал издаваемые звуки, поймет его. Они чуть не поколебали мою храбрость. Значит, это ты стонал и скрипел перед воинами в тот день, когда я похитил у тебя Тару?

– Это ты, старый негодяй? – Гохан угрожающе двинулся к И-Госу.

– Подожди, – увещевал его старик. – Да, тогда я был твоим врагом. Но теперь я не враг тебе: обстоятельства переменились.

– Что случилось? – спросил Гохан.

– Тогда я еще полностью не понимал трусости нашего джеддака, так же как и вашей с этой девушкой храбрости. Я старик, и я пришел из прошлых времен, к тому же я люблю храбрость. Вначале я возмущался нападением девушки на меня, но затем я оценил ее мужество, оно вызвало мое восхищение, как и все ее действия. Она не боялась О-Тара, она не боялась меня, она не боялась всех воинов Манатора. А ты! Кровь миллионов отцов! Как ты сражался! Я сожалею, что выдал вас на поле Джэтана. Я жалею, что вернул Тару О-Тару. Я исправлю свою ошибку. Я ваш друг. Мой меч у твоих ног. – И он положил свое оружие на пол перед Гоханом.

Гатолиец знал, что отказ был бы величайшим оскорблением, поэтому он шагнул вперед, поднял меч и протянул его рукоятью вперед И-Госу, принимая его дружбу.