Черные плащи - Андрей Посняков

— Господин, я не верю, — обреченно мотнула головой Юдифь. — Ты ведь все равно меня убьешь — ты же варвар!

— Клянусь Господом — нет! Говори же! Сначала проверю тебя… Захария, он давно сюда прибыл? Год, два?

— Нет, нет, господин, от силы месяц… даже, наверное, меньше, я точно не помню, не так уж с ним и общалась. Он же, сам знаешь, к кафоликам… Симпатичный такой юноша… лапочка. Но уже безжалостный и дерзкий!

— Что ж, в этом ты права, Захария из Тапса именно такой. Захария из Тапса… Эх, Эльмунд, Эльмунд… Теперь — Весников… Мой усатый дружок — он часто заходил к тебе?

— Очень часто, мой господин. Еще бы, я ведь ублажала его, как могла. Ему нравилось… Увы, он не знает латыни.

— Почему ты выбрала именно его? — Саша допрашивал быстро, не давая пленнице возможности опомниться и вновь набраться наглости, поверив в свои женские чары. — Отвечай!

— Мне приказали… — еле слышно отозвалась Юдифь.

— Догадываюсь кто…

— Да, «черные плащи». Их главарь, Марцелий Дукс, такой, с рожей, словно у лошади, кривоносый…

— Знаю, знаю, он еще считает себя языческим жрецом, так?

— Ой, вот про это я не ведаю, мой господин, клянусь чем угодно!

— Еще раз проверю тебя… Захария — он высокий и сильный парень с белыми, как лен, волосами?

— Все наоборот, господин. — Пленница неожиданно засмеялась. — Невысокий, тощий, очень молодой, лет шестнадцати. Совсем еще мальчишка, но подл не по годам. И волосы у него темные, а глаза — карие, как у тебя.

— Что говорил тебе Марцелий Дукс?

— Мне одной — ничего. Он нас всех собирал… ну, известного рода девушек. Сказал, если увидим в харчевнях или на постоялых дворах кого-то чужого… И вас точненько описал — тебя, господин, второго твоего дружка — тощего черного дылду, ну и усатого. А усатого еще и на картинке показывал…

— Что за картинка?

— Маленькая такая, забавная, очень тщательно нарисована, даже не знаю, кто бы так мог. Там твой дружок — вылитый! Только смешной. Стоит боком возле какого-то желто-красного дома…

— Дома?

— Маленького, но с большими стеклянными окнами!

Александр не некоторое время замолк — думал. Ишь ты, со стеклянными окнами. Желто-красный… оранжевый, что ли? Черт, а это не трелевочник, часом? Тогда картинка, что — фотография? Весникова кто-то тайком снял? Для чего? Просто как чужака? Хм… странно. Откуда у «черных плащей» фотоаппарат? Хотя ясно откуда. Ладно.

— Куда увели моих друзей?

— Их отправят на юг, туда, где строится новый город. Захария проговорился…

— Захария тоже участвовал в захвате?

— Нет, лично не участвовал, позади стоял. Он хорошо знает вас всех, особенно усатого.

— Так, понятно. Что ты знаешь про город на юге?! Отвечай быстро!

— Ничего, господин. Кроме того, что оттуда никто еще не возвращался.

— А кого еще туда отправляли?

— Многих, мой господин. Мастеровых невольников — плотников и каменотесов, красивых юных рабынь… Никто из них не вернулся! Ходят разные слухи, ты и сам знаешь. Говорят, что это не город, а ворота в ад!

— Ворота в ад, — невольно усмехнулся Саша. — Пожалуй, вернее не скажешь.

Он снова замолк… и вдруг услышал снаружи чьи-то шаги. Вот кто-то толкнулся в дверь, но Александр вовремя прижал ее ногою и, подняв меч, спросил свистящим шепотом:

— Ты кого-то ждешь?

— Да, господин. Я обещала Захарии научить его искусству любви. Он сам подсказал мне этот доходный дом.

— Та-ак… — нервно протянул Саша. — Придется все же убить этого шустрого паренька. Что ж, тем лучше.

В дверь настойчиво постучали.

— О нет, не нужно убивать — он пришел не один!

— Не один?

— С друзьями из «черных плащей». Я им всем обещала…

— Любвеобильная ты женщина, Юдифь, — криво усмехнулся Саша. — Ну что же — тем хуже для друзей!

— Нет! Лучше прыгай в окно, господин… Поверь, я тебе все сказала.

— В окно? А это, пожалуй, выход!

Молодой человек хохотнул, убрал в ножны меч и, на прощание поцеловав распутницу в губы, нырнул в оконный проем.

Удачно приземлившись на клумбу, он встал, отряхнулся — и пошел себе словно ни в чем не бывало. Никто его не задерживал, не гнался — даже юнец Захария и его дружки, которых вообще-то лучше было бы убить, несмотря на то что они еще почти совсем дети. Впрочем, Бог им судья… Бог и отец Эльмунд! Уж этого-то надо предупредить — через нищего слепца или через Лидию.

Александр не нашел в городе никого. Шлялся два дня, ночуя в каких-то развалинах, пару раз пытался снять жилье — и оба раза его чуть не схватили. «Черные плащи». Марцелий Дукс. Захария. Это все было их рук дело, Саша остро чувствовал, что на него шла самая настоящая охота. У всех — корчемных служек, проституток из лупанариев, уличных торговцев — имелись его приметы, и даже та, особая, татуировка на левом плече с надписью «Товарищ». Знали все, суки!

Нужно было где-то укрыться, отсидеться — но совсем не имелось времени. Кто же тогда будет выручать из беды друзей? Искать Катю с Мишкой? Спасать мир, наконец! Спасать мир… Ну надо же — придумал глупость. Впрочем, не такая уж и глупость. Город Солнца — похоже, там ключи ко всему! Там друзья, родные… Виль де Солей — вот то местечко, куда нужно срочно попасть. И Саша уже представлял как.

Здесь, в Карфагене, у него оставалось только одно дело — предупредить Эльмунда о предателе, то есть о Захарии. Или убить этого чертова парня… Да только об этом раньше нужно было думать, сейчас-то его попробуй сыщи. И точно также не отыскать и подходов к кафоликам. Хотя оставался еще один шанс — его-то молодой человек и намеревался использовать напоследок. Нарочно выбрав самое людное время, заглянул на рынок, осмотрелся… ага!

— Эй, соломенная башка!

— Господин! Тебя повсюду ищут.

— Знаю. Вот тебе деньги… слушай и запоминай. Во-первых, слепой нищий у церкви Святой Перпетуи, во-вторых, Лидия, торговка рыбой с улицы Медников. Скажешь им, чтобы передали отцу Эльмунду одно имя — Захария. Запомнил?

— Да, господин.

— Ну, тогда прощай, целоваться не будем.

— Удачи тебе, господин… Жаль, что так…

Саша уже не слушал — углядев мелькнувшие в толпе фигуры в черных плащах, сразу усек — именно сюда, к нему, они и направлялись. Вряд ли кто выдал — некому. Скорее всего, просто облава. Тогда нужно уходить, этак не спеша, туда… куда надо.

— Стоять! Всем стоять на месте. Приготовить подорожные грамоты!

Молодой человек живенько перепрыгнул через прилавок — легко и изящно, как через гимнастического «коня». Выбросил в траву более ненужный меч, туда же полетел и слишком уж роскошный плащик — осталась одна порванная туника. Вот, еще и волосы растрепать… Отлично! Так, интересно, а где же купец? Тут что-то одни охранники.

— Господа, не скажете, где мне найти Исайю, торговца живым товаром?

— На что тебе Исайя, оборванец? Кстати, у тебя есть подорожная?

— Надо его сдать «черным плащам». Вы пока подержите…

Множество сильных рук враз уцепилось за Сашину тунику… Черт! Как бы татуировку не увидели.

— Э, э! Любезнейшие… мне бы купца Исайю. Я из Гиппона… сказать честно — беглец.

— Ах, вы слышали? Он еще и беглец! А ну, кликните кого-нибудь из «плащей», парни!

— Погодите, не надо. Да, я беглец, но готов стать рабом, сервом.

— И что с того? Кто тебе сказал, что…

— Но я очень хороший кулинар, повар, поверьте… и мне говорили…

— Что тут такое? — послышался вдруг властный окрик.

Александр повернул голову и обрадованно улыбнулся, узнав работорговца Исайю.

— Господин мой, я — повар! Очень хороший повар… Беглец из Гиппона.

— Из Гиппона? — Купец вскинул брови. — Ну, их дела нас не особо касаются. Так ты готов стать сервом в обмен на защиту и покровительство?

— Именно так, господин.

— Ладно… Давайте его пока в амбар, к остальным. А там посмотрим… Посмотрим, какой ты есть повар. Мы обязательно проверим тебя, беглец!

Глава 21

Зима 483–484 годов

Город Солнца. Серв

…Спасаясь от недруга,

уходили воины

прочь от места опасного…

Город располагался в узкой долине меж неприступных скал и напоминал длинный высунутый язык, на самом кончике которого были выстроены массивные ворота, приводимые в движение электричеством. Пока что его вырабатывали многочисленные ветряки, установленные на скалах, под защитой пулеметных гнезд, но прямо на глазах строилась гидроэлектростанция. Плотина должна была перекрыть порожистую горную реку, впадающую в большое озеро, шириной километра полтора и длиною восемь. На его южном берегу и раскинулся город, точнее сказать — стройка. Впрочем, уже имелась и массивная стена, и даже целый жилой райончик — компактный, застроенный симпатичными двух- и трехэтажными особнячками, каждый из которых окружала чугунная решетка местного литья, по красоте и изяществу ничуть не уступавшего каслинскому. Позолоченные, будто в Версале, ворота, внутренние дворики с бассейнами и садами, вымощенные желтой плиткой аллеи, цветники, зеленые английские газоны с аккуратно подстриженной травкой… Что еще сказать? Улицы неширокие, но вполне достаточные, чтобы разъехались два автомобиля, общественные здания — почта, что ли? Интересно, зачем здесь она? Как и гаражи во дворах?