Убийство на голубой яхте - Лесли Чартерис

А если…

Я осторожно выскользнул из-под одеяла и спустился. У Ральфа Эванса остался последний шанс. Я набрал номер телефона, полученный еще утром от телефонистки, по которому мне так и не ответили. Было два часа ночи. На этот раз трубку подняли. Ральф Эванс оказался сердитым пожилым мужчиной…

Мэри, услышав разговор, прибежала босиком из спальни и стала возле меня. Мне ничего не оставалось, как все ей рассказать.

— Боже мой, Джек! — возмутилась она. — Почему ты не рассказал мне обо всем раньше? Я, как идиотка, ношусь по всей округе, а в это время ты сам занимался такой историей! Значит все-таки «Психея».

Она принесла реестр и нашла описания, которые я уже знал наизусть.

— И вернуться на следующий день! Невероятно! Как ты думаешь, зачем они это сделали?

— Понятия не имею, дорогая.

— Очень странный и нелогичный поступок. — Мэри задумчиво сдвинула брови и закрыла реестр. Выходит, что Гай Маннеринг и братья Тайкс отпадают. Пожалуй, и остальные шесть яхт тоже можно исключить. Ты говорил о «Психее» лейтенанту?

— Нет. Я сомневался. Ведь они не сделали ничего плохого…

— Так ты говоришь, у Эванса высокий голос? Как жаль, что все произошло в мое отсутствие. И яхта у них голубого цвета?

— Да. Ярко-голубого. И каюта выглядела так, как ты описывала.

— А ты говорил с мисс Уотербай?

— Она не проживает в Аннаполисе, или же у нее нет телефона.

Кстати, Эванса тоже не оказалось в телефонной книге…

— А тебе не кажется, — испуганно прошептала Мэри, — что это ее могли убить? Вовсе не исключено. Она тетка Эванса… а Эвансу потребовались деньги, и чтобы получить наследство…

— Не гадай раньше времени, — улыбнулся я.

— У нас, конечно, есть еще несколько подозреваемых. Однако я считаю, что начать следует с Эванса.

— Да, конечно, его нужно либо исключить раз и навсегда, либо…

Вскоре мы отправились спать.

На следующий день мы поменялись ролями, и я оставил Мэри одну. К счастью, не совсем одну. Время от времени для поддержания порядка в домашнем хозяйстве мы пользовались услугами одной местной негритянки. Высокой, крепкой женщины с мускулами, как у борца. Ранним утром, пока я принимал душ, Мэри позвонила ей, и женщина обещала, что придет к десяти часам и останется на весь день. Таким образом, Мэри не будет в одиночестве, у нее появится компания и охрана, к тому же она проследит, чтобы дом был хорошо убран. Я обещал вернуться к уходу Мэйбл.

— А может поедешь со мной? — предложил я Мэри. — Мэйбл справится с уборкой и без твоей помощи.

— Ну что ты, дорогой. Здесь работы хватит на шестерых. С меня уже достаточно разъездов и разговоров с незнакомыми людьми. Поезжай один. Желаю успеха.

Она крепко поцеловала меня и серьезно посмотрела в глаза.

— Прошу тебя, милый, будь осторожен.

День выдался холодный, пасмурный и, откровенно говоря, совершенно не годился для поездок. Отъезжал я с большой неохотой. Мэйбл еще не появилась, и когда я, оставив позади мрачный сырой лес, приблизился к автостраде, то почувствовал огромное желание вернуться. Прежде всего мне просто было жаль времени, к тому же я совершенно не верил в свои детективные способности. Я не обладал находчивостью и воображением, которыми природа щедро одарила мою жену. И меня серьезно беспокоила безопасность Мэри. В этом безлюдном месте она оставалась под сомнительной опекой Мэйбл. Единственное, что хоть немного успокаивало меня — скверная погода, в которую вряд ли найдутся желающие выходить на яхте в море.

Дорога в Аннаполис навевала уныние и тоску. Широкое пустынное шоссе, плоский ландшафт, изредка оживляемый однообразными строениями и желтеющими лесами. И так — миля за милей.

По мере приближения к гигантскому мосту, переброшенному через Чесапикский залив, стали появляться страшные, как смертный грех, мотели и придорожные указатели. Я снова возвращался в лоно «цивилизации», откуда бежал несколько месяцев назад. Какой контраст с нашим сказочным, райским уединением.

Я поморщился при мысли о нескончаемом потоке автомобилей, в который скоро вольюсь, безобразных домах и улицах, среди которых окажусь, и о незнакомых людях, с которыми придется общаться. И меня снова охватило желание вернуться обратно.

Конечно, я мог бы обмануть Мэри, сказав, что испортился автомобиль. И, купив на всякий случай револьвер, повернуть назад…

Погруженный в свои мысли, я не спеша двигался по длинному, протяженностью в пять миль, мосту, и тут произошло нечто ужасающее.

Честно говоря, я не заметил едущего позади меня автомобиля. Занятый своими проблемами, я смутно сознавал, что прямо передо мной из тумана вырастает арка моста, бурлящая внизу река, как вдруг мимо меня со скоростью пушечного ядра пронесся небольшой серый автомобиль. Он проскочил так близко, будто хотел столкнуть меня в реку. Я резко повернул вправо, ударился о заграждение, поцарапал бампер, отскочил, словно мячик, и дважды перекрутился вокруг собственной оси…

Наконец мне удалось остановить машину посередине автострады, заблокировав движение в обоих направлениях.

И тут я заметил огромный грузовик, двигавшийся прямо на меня.

Мотор, как на зло, не заводился.

Я смотрел в лицо смерти. Спасения не было.

Раздался пронзительный визг тормозов. Грузовику удалось остановиться буквально в десяти сантиметрах от «ягуара». Из кабины выскочил разъяренный водитель, проклиная меня на чем свет стоит.

— Меня пытались столкнуть с моста! — закричал я. — Вы не заметили этого безумца?

Нет, он никого не видел. Стоял слишком густой туман. Водитель помог мне запустить мотор и развернуться. С обеих сторон скопились нетерпеливо сигналящие автомобили, но он продолжал успокаивать меня.

— Не обращай внимания, парень, — он похлопал меня по плечу. — Этот мост слишком узкий, а сумасшедших на свете хватает…

Он вернулся в свой грузовик, а я двинулся вперед, все еще не в силах унять дрожь во всем теле.

Ни одна из женщин, собирающих плату за проезд на выезде с моста, не могла припомнить серый автомобиль. Я заплатил доллар и продолжил свой путь в Аннаполис.

Что произошло? Случайность или попытка убийства?

Первым делом я заехал в торговый квартал, разыскал ломбард и приобрел револьвер. Тип, который мне его продал, не задавал лишних вопросов. Пистолет был немецкий, трофейный, с запасной обоймой. Продавец объяснил мне, как с ним обращаться, это оказалось довольно просто. Я почувствовал себя гораздо увереннее. Засунув оружие под сиденье моего поцарапанного и помятого автомобиля, я направился в центральный яхт-клуб. Хозяин ломбарда подробно описал мне, как туда добраться. Там я надеялся получить сведения о «Психее», мисс Уотербай и Эвансе.

Шел проливной дождь. Я внимательно осматривался, не следует ли за мной серый автомобиль…

Наконец я добрался до яхтклуба. Это был большой деревянный дом, стоящий у самого берега реки, в конце довольно подозрительной улочки. Его окружала отвратительного вида ограда, изготовленная из черных цепей. На ограде висела табличка «Стоянка только для членов клуба. Посторонние машины будут отпаркованы за счет владельцев». Я оставил свой «ягуар» на ближайшей улице, запрятал оружие поглубже под сиденье и направился в клуб.

Сезон уже прошел, и яхтклуб казался опустевшим. На деревянных стенах висело множество фотографий, конечно же с разноцветными яхтами, загорелыми улыбающимися лицами. По углам стояли застекленные шкафы, доверху наполненные различными кубками и другими трофеями. В воздухе пахло сыростью. Обстановку составляла мебель, изготовленная из ивовых ветвей, переплетенных кожей. Очень грубая и довольно потертая. Я поднялся по деревянным ступенькам и вошел в еще большее, чем холл, и еще более унылое помещение. В другом конце комнаты размещался бар. За стойкой дремал негр. Неожиданно унылую тишину прервал шум тяжелых шагов.

— Фред! — раздался у меня за спиной знакомый тенор. — Как поживаешь, старина?

Чья-то крепкая ладонь хлопнула меня по плечу, и надо мной склонилась голова со светлыми волосами.

— Извините, ради бога, — смутился блондин. — Я принял вас за Фреда. А мы случайно не знакомы?

— Знакомы, — буркнул я.

Передо мной стоял Ральф Эванс, мой знакомый с «Психеи».

Такое «стечение обстоятельств» встревожило меня. Я был с ним практически один на один в этом огромном и мрачном помещении. Бармен не в счет; он принадлежал к легчайшей весовой категории. Однако Эванс являл собой воплощение вежливости и добродушия.

— Ну, конечно! Как же я не узнал вас сразу, — обрадовался он. — Это вы помогли нам, когда мы ехали в Норфолк. Как же вас зовут? Минуточку… Лидс? Точно? А имя — Джек. Прошу прощения, я плохо запоминаю имена… хотя редко когда забываю лица. Разрешите вас угостить?