Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко

заставил её согласиться на замужество с братом её мужа, пригрозив в случае отказа отобрать детей. Учитывая его связи в магистрате, угроза была абсолютно реальной. На мой вопрос, какое дело Отто до того, за кого ей выходить замуж, и выходить ли вообще, Лотта ответила, что дело в её приданом и в наследстве её мужа, которые свёкор хочет оставить в семье.

Потому Отто и навязал овдовевшей невестке брак с его младшим сыном, чтобы её доля семейного имущества не ушла на сторону, если она найдёт себе другого мужа. Так что для Лотты, по её словам, ночи со мной были её маленькой женской местью свёкру, а также деверю, он же будущий муж, за навязанный брак, а если результатом наших любовных игр станет беременность и рождение ребёнка, то месть будет полной, тем более что по мнению девушки ребёнок должен быть «таким же здоровым и красивым, как отец». А так как её свадьба будет через считанные дни, никто ни о чём не догадается… Ну да, тестов ДНК сейчас нет и в ближайшие восемь веков не предвидится.

Вообще, отношение к этим делам в средневековой Европе, судя по услышанному в прошлой жизни от гида Алессандро, да и теперь от Лотты, довольно своеобразное. Для незамужних девушек секс до брака считается категорически не комильфо. Хотя, в жизни бывает всякое, вспомнить хоть Магду в Саарбрюккене, но в таких случаях девушки стараются всё максимально скрывать. Ведь в случае огласки шансы выйти замуж становятся крайне малы, разве что за девушкой дают большое приданое, да и найденная пара обычно бывает жутким мезальянсом. А уж о ребёнке до свадьбы и говорить нечего. После такого несчастной прямая дорога в монастырь, и это в лучшем случае — многие европейские легенды считают русалок детьми беременных утопленниц, не говоря уж о фэнтезятине пострашнее.

С замужними дамами в чём-то проще. Априори считается, что жена не должна иметь мужчин, кроме своего мужа, и что все её дети должны быть только от него. Право, что римское, что обычное, в принципе считает жену собственностью мужа, несколько более ценной, чем домашняя скотина, вроде лошади или коровы. Так что, когда муж лупит жену как ту же скотину, юридически он в своём праве, и никто ему не указ, разве что кроме родичей жены, которые могут вступиться, если захотят, и будут достаточно сильны для этого. Муж только не имеет права умышленно убить жену. В этом случае его могут казнить (повесить, или, если муж из благородных, отрубить голову). А могут и не казнить. Тут многое зависит от положения и связей мужа и семьи жены, и наличия сильных врагов у первого и вторых. К слову, жену за убийство мужа практически всегда казнят, закопав живьём в землю, а то и отправив на костёр. Только у знатной аристократки есть некоторые шансы отделаться пожизненным заключением в монастырской темнице.

Хотя, тут есть свои нюансы. Например, застав жену в постели с любовником, муж может убить не только любовника, как покусившегося на его собственность (а не только честь), но и жену, как его сообщницу, и особо никто ему ничего не предъявит, если только жена не окажется из влиятельной семьи, или любовник не будет сильно выше по положению в обществе.

Того же шекспировского Отелло в финале хотели арестовать и судить не потому, что он задушил изменившую ему (как он думал) жену, а потому что эта жена была дочкой влиятельного сенатора. Будь тесть Отелло, к примеру, обычным лавочником, или он сам не приблудным мавром, а венецианским патрицием, ему бы никто и слова не сказал. Даже за невиновную Дездемону ему максимум светило бы церковное покаяние, а если бы она реально изменяла своему афромужу, от него бы и этого не потребовали, так как в принципе наставление женой рогов мужу решительно осуждается обществом и Церковью.

С вдовами ситуация более специфичная. Общество смотрит сквозь пальцы, если женщина, оставшись одна, заведёт любовника, особенно если тот не женат. Даже церковники относятся к этому снисходительно, понимая, что «основной инстинкт» никуда не денешь, и лучше уж так, чем иметь дело со всякими психозами, не говоря уж об извращениях. Тут надо только не нарушать приличий и не допускать непотребств, например, меняя любовников как перчатки, или закрутив роман одновременно с несколькими мужиками, или заведя внебрачного ребёнка. Ну или хотя бы хорошо это скрывать. И тогда такая вдова будет считаться вполне уважаемой дамой, как та же мама графа фон Хельфенштейна, а самой большой неприятностью для неё будет покаяние в грехе прелюбодеяния на исповеди, да епитимья, назначенная священником.

По той же причине Церковь крайне одобряет повторные браки вдов, хоть с любовниками, хоть ещё с кем-то, лишь бы жили не «во грехе». А вот родня таких женщин со стороны покойных мужей далеко не всегда встречает одобрительно их желание вступить в новый брак. Нет, бедноте в целом всё равно, они даже рады, если кто-то берёт на себя заботу о прокормлении «лишних ртов». А вот состоятельные семьи, не говоря уж об аристократии, воспринимают это совсем иначе.

Вопрос, как это часто бывает, упирается в деньги. Вдове после смерти мужа возвращается её приданое, если оно осталось, понятно. Кроме того, в знатных или просто богатых семьях по обычаю муж при вступлении в брак выделяет жене за свой счёт «вдовью долю», на которую она может достойно жить, лишившись супруга. Доля эта немаленькая, от одной пятой до трети имущества мужа. Прочее наследство достаётся детям, если таковые имеются. Правда, в случае их несовершеннолетия имуществом тоже управляет мать, если в завещании не указаны другие опекуны. А если детей нет, то вдова наследует всё состояние мужа. И уж коли она выйдет замуж снова, то всё, чем она владеет, достаётся новому мужу.

С титулами несколько сложнее, но, если новый муж подходящего происхождения, и есть связи среди власть имущих, бездетная вдова может передать титулы, унаследованные от прежнего мужа новому супругу, или на худой конец детям, родившимся в новом браке. Понятно, родне предыдущего мужа никак не может нравиться, что кусок фамильных богатств, не говоря уж о титулах, уйдёт к какому-то постороннему мужику.

Чтобы избежать таких неприятностей, они идут на самые решительные меры, отваживая неподходящих, по их мнению, соискателей рук состоятельных, и тем более знатных вдовиц. Таких запросто могут жестоко избить, могут покалечить, в том числе так, что любые планы насчёт женщин придётся забыть. Времена сейчас брутальные, вспомнить хоть драматическую историю Пьера Абеляра, умершего пять лет назад, и