Судьба: Дитя Неба - Элизабет Хэйдон

— Ты можешь избавиться от меня, всего лишь попросив об этом. Я рассчитывал на более теплую встречу, но если ты хочешь, я уйду, дядя.

— А чего ты ждал, Гвидион? Что я устрою пир в твою честь? Ты и твой поганый отец лгали мне два десятка лет. — Генерал налил себе еще эля из стоящего на столе кувшина и припал к кружке.

— Иначе было нельзя.

— Возможно. Однако нет никакой нужды продолжать наши отношения. По правде говоря, племянник, я не испытываю к тебе никакой вражды, но и твоя гибель меня не опечалила. Возвращение может принести радость твоим согражданам, Наварну, дому твоей матери в Маноссе, но для меня оно не значит ничего. Мне абсолютно все равно, что будет с тобой дальше. Да, ты вернул мне моего солдата, и я перед тобой в долгу. Если хочешь получить награду, я готов платить. Но в остальном я не желаю иметь с тобой ничего общего. Уходи.

— Как посчитаешь нужным, дядя, — просто ответил Эши. — Ты заслуживаешь знать правду обо мне, и ты ее знаешь. Прощай. — Он распахнул дверь и исчез за пеленой падающего снега.

Анборн подождал, пока затихнет стук копыт коня Гвидиона, и вновь поднял кружку с элем. Потом он некоторое время смотрел на шипящее в бессильной ярости пламя. Глубоко вздохнув, Анборн встал, вытер эль с губ и поднялся по скрипучей лестнице наверх.

В скудном свете ржавой лампы солдаты стояли вокруг соломенного матраса, пытаясь облегчить страдания его друга. Анборн подошел к изголовью его постели. Шрайк с трудом открыл глаза, быстро оглядел стоящих вокруг воинов и остановился на генерале. Поморщившись от боли, он хриплым шепотом попросил своих товарищей по оружию:

— Оставьте нас.

Солдаты вопросительно посмотрели на Анборна, и тот молча кивнул. Они быстро собрали окровавленную одежду и тихо вышли.

Генерал взял чистую тряпицу и намочил ее водой из кувшина. Присев на корточки возле постели Шрайка, он осторожно стер засохшую на лбу кровь. Шрайк повернулся и взглянул тускнеющими глазами на своего командира.

— Благодарение богам, я вновь тебя увидел, — запинаясь, произнес Шрайк.

— Это точно, — слегка улыбнувшись, ответил Анборн.

— Принеси… мой… меч.

— Потом, — покачал головой Анборн. — Сейчас тебе нужно отдохнуть.

— Потом может не наступить, — нахмурился Шрайк. — Похоже, у меня больше не будет шанса, милорд Анборн. Неужели ты готов упустить такую возможность?

Анборн некоторое время молчал, легкими касаниями вытирая посеревшее лицо Шрайка.

— Нет, — наконец признал он с некоторым неудовольствием.

— Тогда принеси меч.

Анборн неохотно встал, направился в угол, где лежали вещи Шрайка, и почти сразу же нашел зазубренный меч. Анборн подержал его в руке, а потом вернулся к постели Шрайка.

— Это может подождать, пока ты не станешь сильнее, — предложил он Шрайку, но тот снова нахмурился.

— Пусть тебя заберет Пустота. Взгляни на лампу.

Анборн протянул заметно дрожащую руку, взял потускневшую лампу и поднес ее к глазам.

Шрайк смотрел на лазурные глаза, клеймо королевской линии намерьенов, которые опять засияли. Он откинулся на набитую соломой подушку и закрыл глаза. Дыхание с глухим хрипом вырывалось из его груди.

21

Глубоко в туннелях Илорка. Законы Искателей

С давних времен среди фирболгов существовала тайная каста Искателей.

У болгов Канрифа не было ни записанных легенд, ни постоянных традиций, они оставались неграмотной расой, во всяком случае до тех пор, пока не появился Акмед, в жилах которого отчасти текла и кровь болгов, и не стал их королем.

Подчинить жителей гор оказалось не таким уж трудным делом. Почти сразу же Трое нашли заброшенные развалины, в которых когда-то располагалось средоточие власти Гвиллиама — королевская библиотека, сердце Канрифа. В ней хранилось огромное собрание карт, планов, манускриптов, часть из них были доставлены сюда с погибшего Серендаира. Здесь имелись подробные каталоги, спрятанные в футляры из мрамора и слоновой кости, их охраняла огромная красно-золотая фреска дракона, написанная на куполообразном потолке. Серебряные когти чудовища были вытянуты в молчаливой угрозе.

Из библиотеки вел проход в сокровищницу, где хранились наиболее ценные предметы, принадлежавшие умершему королю; Трое обнаружили лежащий на спине мумифицированный труп Гвиллиама со следами жестоких ран в груди. Простая корона из чистого золота тускло сияла рядом с его телом.

Но самым ценным приобретением оказались механизмы, построенные королем намерьенов и позволявшие отслеживать движение в лабиринте туннелей, а также система переговорных устройств, пронизывающая горы. Некоторые из механизмов были видны, иные скрыты от глаз, причем большинство находилось в рабочем состоянии. Кроме того, после небольшого ремонта включилась система обогрева и доставки свежего воздуха в Канриф. Это убедило его нынешних обитателей в том, что теперь их горы стали неприступной крепостью, а они — силой, с которой следует считаться.

И болги без особых сомнений подчинились новому королю, вернувшему им веру в то, что скоро горные города «виллимов» — так они называли намерьенов — обретут прежнюю славу, но уже под началом нового предводителя, наполовину фирболга. Они ничего не знали о его другой ипостаси, о дракианской сущности Акмеда, заставлявшей его искать ф’дора, демонический дух, сумевший сбежать из темницы, построенной драконами из Живого Камня, чтобы пленить демонов в Преждевременье. Дракиан связала древняя клятва крови, побуждающая их до последнего вздоха разыскивать ф’доров, но фирболги не имели об этом ни малейшего представления.

Как только началось правление Акмеда в Илорке, Рапсодия настояла на необходимости не только учить болгов искусству ведения войны, но и дать им общее образование, поскольку это помогло бы им выстоять в войне с Роландом и создать культуру, которая представляла бы ценность за пределами Илорка. До самого последнего времени болги ежегодно подвергались жестокому нападению, акция называлась Весенняя Чистка и представляла собой ритуальную бойню: фирболгам приходилось обрекать на смерть стариков, слабых и больных, после чего их оставляли в покое до следующей весны.

Однако прошлой весной с пиков Зубов подул иной ветер. Солдаты Роланда пришли, как обычно, но по настоянию Тристана Стюарда их было больше, чем обычно, — две тысячи. И тут им пришлось узнать, что чудовища, которых они равнодушно уничтожали, оказались неплохими учениками. Акмед сообщил лорду Роланду об уничтожении его двухтысячной армии, пробравшись в его спальню, и предъявил ультиматум, позволивший им через десять дней заключить мирный договор.