Центурион Траяна - Александр Старшинов

Пока собирались отряды, пока подходили отставшие к лагерю Диега, сделалось ясно, что без боя уйти на ту сторону не удастся, надо давать сражение. Иначе Траян подоспеет и вырежет отягченных добычей варваров у самого берега. Но Диег и не стремился бежать. Это был его шанс доказать Децебалу и старым соратникам царя вроде Везины, что он, Диег, – не простой исполнитель, начальник одной из царевых дружин, способный заниматься разве что охраной северных рудников. Он может командовать целой армией и побеждать.

Наконец-то удача улыбнулась Диегу: римляне не привыкли сражаться зимой, а варвары в холода дрались ничуть не хуже, нежели летом. С округи свезли достаточно припасов, чтобы несколько дней стоять лагерем и поджидать – своих отставших и удобного шанса. Траян явится, но не найдет чем поживиться в разоренных поместьях и деревнях. Ни фуража, ни зерна, пустыня, точь-в-точь такая же, какую Буребиста сотворил из земель мятежного племени бойев. Одно настораживало: ушедшая на юг конница не возвращалась. То ли роксоланы перевалили через Гем, и уж тогда их ждать не стоит, то ли (что намного хуже) попали под удар Траяновой кавалерии – и тогда их никто никогда не дождется.

С другой стороны – слишком долго стоять лагерем в ожидании сражения Диег тоже не мог – каждую ночь сотни, а то и тысячи его союзников торопились перейти реку – утекали поодиночке и целыми отрядами, переправляли награбленное, просто драпали. Но армия не уменьшалась: все время подходили отставшие отряды. Когда-нибудь это равновесие нарушится, и, скорее всего, очень скоро…

Диег расположился в большом триклинии на одном из каменных лож. Хозяева не успели утащить матрасы, ткани и подушки – все свалили в одной из спален, связав в узлы. Но Диег не привык возлежать за обедом как римлянин и посему велел застлать ложе оленьей шкурой. Вместо маленького римского столика на трех ножках коматы Диега споро сколотили большой обеденный стол и еще две скамьи, их приставили к боковым ложам так, чтобы за ужином вместе с Диегом могли расположиться все его уважаемые сотрапезники.

Хозяин усадьбы не успел вывезти амфоры с вином, и теперь их содержимое текло в серебряные кубки незваных гостей. Бедняга был большим любителем вин – и лесбосское хранил, и хиосское, и даже фалерн италийский. Ничего особенного, кстати. Диегу всегда нравилось местное вино.

Диег собрал военный совет подобно брату своему Децебалу. По правую руку от него сидел Сусаг, по левую руку – командир одной из гвардейских сотен, парень молодой и отчаянный, осторожному Сусагу хороший противовес. Рядом место занял Сабиней, один из сотников ополчения. Место это предназначалось Эпикрату, но полукровка из Костешти погиб. Сабиней для сотника был слишком молод. Ну ничего, Диег тоже не старик.

Диег оглядывал сотрапезников, теребил ворот льняной рубахи.

От долгой носки ворот разлезся, и теперь в задумчивости Диег выдирал нити из пропитанной потом заскорузлой ткани.

«Хотел искупаться в римских банях – но не довелось», – усмехнулся про себя Диег. Кто-то из прежних обитателей усадьбы разбил керамические трубы гипокауста. Ох и хитрые твари, прислужники римские. Не иначе, кто-то из греческой породы – с этими никому не тягаться, всех заговорят, обманут, облапошат. Вроде тех торговцев, что повадились таскаться вверх по Алуте. И куда они только не заглядывали, и чего только не высматривали… Лезли жадные купцы в самое сердце Дакии, закрытое неприступным забралом гор, лезли, да приказал мудрый Децебал никого не пропускать через Боуты. А любого купца с другой стороны Данубия в этом году велел убивать, не церемонясь, потому как все они сплошь лазутчики, а не торговцы.

– Что в последних донесениях? – спросил Диег.

– Судя по всему, римляне в дне пути от нас. Если поспешим, можем уйти за реку, – отозвался Сусаг. Этот хитрый царек уже спровадил за Данубий-Истр всю свою добычу. Теперь ему, ясно дело, кажется, что драться с римлянами нет смысла.

– Тебе бы все бежать, как юркой лисице, – взвился Сабиней. – А мы не побежим.

Диег глянул исподлобья на сотрапезников, подражая старшему брату Децебалу. Знатных пилеатов за столом было немного. Большую часть свиты составляли обычные коматы.

– У нас войск вполне хватит! – заявил Диег. – Зимой римляне не воюют. Они тепло любят. Вон как в начале зимы драпали домой – только пятки сверкали. Промерзли в наших горах!

– А почему Децебал не дал свои легионы римского строя? – спросил Сусаг.

– У нас не легионы, а всего лишь когорты, – огрызнулся Диег. – Отправлять их в набег было глупо. Никто ведь не ведал, что будет большая битва.

– Машин мало – только те, что захватили на этом берегу, – сказал Сабиней.

– У римлян их много? – спросил насмешливо Сусаг.

– Тоже немного. Где римлянам их взять? – отозвался сотник.

– В своих лагерях. В Новах. В Эске. Вопрос лишь в том, почему мы их оттуда не взяли? – Диега вдруг охватила ярость, и он стиснул кулаки так, будто ломал кому-то невидимому шею.

Все молчали.

– Почему? – Вопрос был обращен ко всем этим царькам и племенным вождям, что только и горазды хватать первую попавшуюся добычу. Как хорьки.

– Там засели ветераны, да всякий сброд с округи сбежался, – ответил за всех Сабиней. – Ну и когорты для охраны там были… Много.

– А-а-а… Много? А может, это со страху так показалось, что много? А? – Диег обвел сидящих бешеным взглядом.

Если бы на его месте был Децебал, все бы опустили глаза. А так – многие смотрели в упор, кое-кто даже нагло.

– Ветераны, это все же ветераны… они столько лет воевали! К тому же за стенами, – напомнил Сусаг.

– Мы не побежим, – сказал Диег. – Мы уничтожим римлян здесь.

Он взял кусок хлебного мякиша и раздавил на доске столешницы.

– Всех… пусть волки обгладывают их кости! Эти земли могут принадлежать только нам! Нам, и больше никому. А тот, кто хочет здесь жить, будет жить с нашего позволения и платить нам дань.

Глава III

Битва

Только здесь, в Малой Скифии, Приск встретил Валенса. Основные силы Пятого Македонского пришли на равнину близ Дуростора на день раньше, чем три неполные центурии из основного лагеря.

Валенс тут же отыскал контуберний Куки и вновь взял под свое начало.

Центурия Валенса сильно поредела. И хотя, вопреки обычаю, была укомплектована с самого начала людьми опытными, все равно половины из них Валенс уже недосчитался – не столько убитыми, сколько ранеными. Так и в контубернии Куки осталось всего четверо – Молчун долечивался в лагере, и неясно было, оправится ли он к весне, когда наступит время идти на северный берег Данубия.