Враг мой (сборник) - Барри Лонгиер

- У них есть талма.

- Что такое талма?

Желчный смех.

- Талма для человека - все равно что теория относительности для таракана. Даже если бы вы сумели ее понять, сомневаюсь, чтобы она вам пригодилась.

Она тысячи раз мысленно переиграла во все игры, которые только сумела припомнить. Она ковырялась в собственной памяти, выискивая все, что только могло быть в ней запрятано, однако самые яркие воспоминания - труп Маллика, обгоревшие дети-драки, сокрушительное поражение гарнизона "Сторм Маунтейн" - заставляли ее отворачиваться от прошлого.

Она проваливалась в бездонный колодец жалости к себе самой, но очень скоро выпрыгивала из него наружу с тошнотворной злобой на себя же. Все это лишало ее сил, и она отключалась.

* * *

- Что такое талма, Мицак?

- У меня ушли месяцы на то, чтобы понять это.

- Попробуйте объяснить.

- Вы находитесь сейчас в определенном месте. Существует место, в которое вам бы хотелось попасть. Ваша задача - перебраться отсюда туда.

- Как?

- Необходимо знать, где вы находитесь и где вам хочется находиться; необходимо знать, чем ограничены пути перехода между этими точками...

Когда стихли шаги уборщика, появился Вунзелех.

- Вам дали негодную еду, Джоанн Никол?

- Почему?

- Ваш пищеварительный тракт ее отверг.

- Лучше скажите, Вунзелех, почему те, кто здесь убирает, приносят еду, выносят ночной горшок, не разговаривая со мной.

- Разговаривать?.. Дело в том, что им это запрещено.

- Думаете, я передам секреты ответственного за ночной горшок своему командованию?

Вунзелех не ответил; Джоанн слышала, как он теребит одежду.

- Я вас не понимаю. Они не разговаривают ни с кем из пациентов. Пациентам противопоказано говорить, противопоказаны любые звуки. Выздоравливание - результат спокойной медитации.

- Медитация?

- Джоанн Никол, то, что мы называем лечением, протекает в основном в голове.

- Я уже домедитировалась до тошноты, драк! - Она впервые села в койке, чувствуя бульканье в отвыкшем от движений желудке. - Я хочу говорить! Мне необходимы звуки! - Левой рукой она вцепилась в край койки, чтобы не упасть, правой натягивала губчатую простыню, пытаясь прикрыть грудь. Какие вообще требования имеет право выдвигать подопечная Торы Соама? Отчаяние боролось в ней со стыдливостью. - Я желаю встать, Вунзелех.

- Встать? Ходить?

- Да, Ноги-то у меня пока что есть. Вот я и хочу встать, пройтись. Если я еще немного полежу, то превращусь в растение.

- Это шутка? Конечно! - Вунзелех издал булькающий звук. - К другим пациентам я вас допустить не могу, но я все скажу джетаху. Потребуется разрешение Пура Сонаана.

- Вот и получите его!

Вунзелех поспешно ретировался.

Джоанн сидела до тех пор, пока не перестал колыхаться желудок. Стянув с кровати губчатую простыню, она накинула ее себе на плечи и передвинула ноги на край кровати, кряхтя от напряжения. Сколько же времени она провела в лежачем положении?

Она спустила ноги, нащупав ступнями гладкий прохладный пол. Кровать оказалась очень низкой. Она оттолкнулась и встала.

Голова кружилась, ноги подгибались, желудок посылал тревожные сигналы. Но она стояла прямо, улавливая незажившей спиной движение воздуха.

В палате раздались тяжелые шаги Пура Сонаана.

- Что вы делаете, Джоанн Никол?

- Стою.

- Вам нельзя. Вы еще нездоровы.

- Если я и дальше буду валяться в койке, как кусок мяса на прилавке у мясника, то вообще никогда не выздоровею, а скорее подохну.

Возмущенное молчание, после которого Пур Сонаан проговорил:

- Вунзелех передал мне ваши пожелания. Расхаживать по коридорам вам запрещается: я должен заботиться и о других пациентах. Для вас это тоже было бы небезопасно. Вы же ничего не видите! К тому же вы - человек.

- Подумаешь, пару раз куда-нибудь врежусь. Велика важность - синяк.

- Вы - человек, Джоанн Никол. Некоторые наши пациенты и члены персонала готовы напасть на вас по одной этой причине. Здесь вы находитесь под охраной, и все отделение знает, что вас защищает сам Тора Соам. Придется вам оставаться в палате.

Она была готова упасть на койку, но силой воли удержалась на ногах.

- Я могу перемещаться по палате?

- Да. Но только по палате.

- Еще мне нужны звуки. Любые. Можно мне... - Ей не хватало знания дракского языка. - Хотелось бы узнавать новости. Скажем, по радио.

- Исключено! Пациентам это не положено. - Пур Сонаан подошел к ней ближе. - Ваши требования вот-вот выйдут за рамки влияния Торы Соама.

- Я хочу слушать новости, хоть какие-нибудь!

- Джоанн Никол... Я подумаю, что можно сделать. - Задумчивое молчание. - О приемнике и не мечтайте, но я попрошу Леонида Мицака тихо обсуждать с вами текущие события. Он вам почитает, еще как-нибудь поможет...

- Ваше имя?

- Джоанн Никол.

- Имя отца?

- Маллик Никол.

- Где он проживает?

- Он умер.

- Вы вступали в брак?

- Да.

- По каким законам?

- Планеты Байна Я. Соединенные Штаты Земли.

- Понятно.

Мутные глаза пристально смотрели на экраны, толстые пальцы чертили что-то на стекле.

- Я обязан объяснить вам, каковы, согласно закону, последствия аборта. В этом случае...

- Я не прошу сделать мне аборт. Я хочу, чтобы ребенок родился. Просто я не желаю его видеть. Никогда! Пускай его немедленно усыновят.

- Понятно. Вы собираетесь отказаться от прав на своего ребенка?

- Да.

- Что бы сказал по этому поводу ваш муж?

- Он умер.

- А если бы был жив?

- Он умер...

* * *

... Мицак читал ей вслух новости, время от времени посмеиваясь.

- Что вы там вычитали смешного?

- Комитет планирования Федерации Девятого Сектора скоро проведет голосование по поводу предложения Палате драков и Соединенным Штатам Земли присоединиться к Федерации - как будто те и другие способны ответить согласием! Здесь говорится, что предложение все равно не будет одобрено большинством голосов. Каково? - Он усмехнулся.

Джоанн села в койке и потянулась.

- А вдруг войны можно бы было избежать, если бы мы входили в Сектор? Она уронила руки на колени.

- Вот именно - если бы! - И Мицак продолжил чтение.

... Она чувствовала себя освободившейся от непосильного груза. Наверное, так же чувствуют себя люди, у которых вырезали опухоль или ампутировали конечность, пораженную гангреной.

Она сидела на траве студенческого городка и смотрела на однокурсниц. Выглядела она точно так же, как они. Однако их манера говорить, темы разговоров, слепая самоуверенность, выдающая смехотворную неопытность, все это, как непреодолимая пропасть, отделяло ее от них.

Она рискнула, рассказав одной из подруг о том, что пережила.