Три времени Сета - Дункан Мак-Грегор

Добрая женщина орала так, что, будь на месте Конана человек с менее крепкими нервами, душа его наверняка отлетела бы к Серым Раввинам, дабы хоть там получить желанный покой. Конан не дрогнул. В первый момент, правда, рука его сама собой дернулась к поясу за мечом, ибо вой хозяйки по силе и тембру был точь-в точь как звук походной трубы тревоги, но ему хватило половины вздоха для того, чтобы понять, в чем, собственно, дело. Оставалось только проследить за взглядом выкаченных невероятным образом глаз Мархит и убедиться в истинности своей догадки; так он и сделал.

У дверей в зал стоял маленький человечек с пышными-длинными усами, лысой головою и тонкими — даже в шароварах сие было заметно — кривыми ножками. На бледном узком лице его киммериец не увидел вовсе признаков какого-либо волнения, хотя и он смотрел на Мархит, и все в трактире понимали, что он — настоящий виновник происходящего с доброй женщиной припадка. Робость, видная даже в том, как он стоял, явно не относилась к воплю Мархит, а являлась природной чертой его характера. Вообще выглядел он достаточно уныло: круглые черные глаза взирали на мир кротко и с долей печали; над ними вздымались грустно составленные уголком брови; углы тонкого рта опускались книзу, а непомерно большой нос в профиль напоминал нищего, который нагнулся за брошенной ему монеткой и не смог разогнуться. Но сей замечательный нос киммериец увидел чуть позже — когда у Мархит прервалось дыхание и человечек, воспользовавшись наступившей вдруг тишиной, направился к их столу.

— Ах ты ублюдок! Тощая тварь! Гнусь! — хрипло выкрикнула хозяйка трактира, потрясая внушительными кулаками. — Поглядите на него, люди! Поглядите на эту падаль! Он явился! Да я тебя на клочки разорву! На мелкие кусочки! Я тебя…

Дальше варвар не слушал. Он с сочувствием смотрел на маленького человечка, вблизи оказавшегося еще меньше, и с любопытством пробовал предположить, что же случится далее. Судя по виду Мархит, ничего хорошего далее беднягу не ждало, однако он спокойно сел между ней и Конаном, тонким голоском заказал у подавальщика (тот стоял рядом со столом с самого начала и от ужаса был на грани обморока) пива с вяленой рыбой, затем поворотил голову к женщине, улыбаясь ей так мило, будто не она сейчас орала и не на него.

— Как я рад видеть тебя, Мархит. Ты совсем не изменилась.

— Тьфу! Паршивый козел! — злобно выплюнула она, как ни странно, тоном ниже. — А я чтоб сроду тебя не видала — вот было б хорошо! И за что мне Иштар свалила на голову эту гниду, — плаксиво вдруг протянула Мархит, но Конан, уже успевший немного узнать добрую женщину, ей не поверил — она явно (теперь уже явно) была предовольна появлением маленького человечка. Он же продолжал вести себя так, словно не слышал никаких оскорблений в свой адрес.

— Ах, моя Мархит, моя девочка, — со вздохом сказал он. — Сколько ночей провел я без сна, вспоминая о тебе…

— Это правда? — густым голосом спросила Мархит, краснея. — Херби, ты не обманываешь меня?

— Что ты… Что ты, малышка… — прошептал крошечный Херби, и варвар с удивлением уловил в тонком голос-ке его бархатные медовые нотки заправского соблазнителя. — Сколько ночей… Тебя… Хочу… Твое тело… Грудь… Пц-ц-ц…

Теперь даже Конан, занимавший с влюбленной парочкой один стол, мог слышать только обрывки фраз. Впрочем, и он скоро отвлекся своими гораздо более занимавшими его мыслями. Дорога в Эрук, поиски Деденихи и уворованного им талисмана, затем возвращение с рыжим в Мессантию и снова в путь — в гирканские степи, к Учителю… Сие необходимое сразу затмило чужую суету, и он, раскрыв несколько похудевший дорожный мешок, начал скидывать туда со стола всевозможные яства, справедливо полагая, что этой ночью он оплатил их сполна.

Мархит бросила на него равнодушный взгляд, ничуть не возражая против такого грабительства, а маленькому Херби действия варвара напомнили о том же, только в обратном порядке — он раскрыл свой дорожный мешок и стал высыпать оттуда на стол все содержимое, приговаривая: «А что я привез моей девочке… А что я привез в подарок моей малышечке…»

Конана чрезвычайно мало интересовало то, что привез своей малышечке этот карлик, а посему он поднялся, закинул сумку за плечо и… И в этот-то момент поскучневший взор его вдруг упал на стол (добрая женщина, естественно, смотрела туда же — в ожидании подарка от Херби), и короткий возглас его совпал в первом миге с пронзительным, визгом Мархит: среди всевозможного хлама, вываленного маленьким человечком из дорожного мешка, валялась, обнажив передние длинные зубы, дохлая мышь, по всей вероятности, отравившаяся чем-то вредным внутри мешка.

«Второе число подскажет тебе, где остановиться…» Но второе число уже было — у ворот дома Кармио Газа… Конан сплюнул в сердцах, совсем запутавшись в наставлениях старой колдуньи, но тут вспомнил неожиданно, что числа могли повторяться. Да, она точно предупреждала его об этом… Или ему только приснилось?..

Киммериец мотнул головой, отгоняя сомнения, и снова уселся за стол. Пора было знакомиться с Херби.

— Ты откуда, приятель? — громко осведомился он, без труда перекрывая хрипловатым зычным голосом своим затихающий уже визг Мархит.

— Из Эрука, — охотно ответил карлик, с брезгливой гримасой подымая мышь за хвост и швыряя подальше.

— Из Эрука…

Сейчас Конану и на ум не пришло утреннее выступление хозяйки трактира против этого города — для него с Эруком была связана вся история рыжего талисмана, если, конечно, ублюдок Деденихи действительно потащил его туда… Но — ведь дохлая мышь! Значит… Конан понятия не имел, что же это значит.

— Славный город! — обратился Херби к Мархит. — Не правда ли, милая?

— Правда, — завороженно прошептала добрая женщина, прижимая к сердцу подарок любимого — тончайшую розовую накидку кхитайского шелка. Могучая длань ее легла на узкую бледную ручку карлика, закрыв ее всю, в порыве чувства сдавила, да так, что бедолага сморщился. С лица его, однако, не сошло выражение приятности и благодушия.

— А ты, незнакомец, бывал ли на родине моей? — вежливо осведомился Херби у Конана.

— Приходилось, — кивнул варвар. — И сейчас туда еду.

— О-о-о! Как бы я хотел отправиться с тобой! — воскликнул карлик, но, посмотрев на Мархит, поспешно поправился: — Впрочем, я только что оттуда. Как звать тебя, северянин?

— Его зовут Конан, — несколько пришла в себя хозяйка трактира. — Он из Киммерии, и с ним я провела эту ночь.

— Что ж, — легко отреагировал Херби, улыбаясь. — Такой мужчина… Я тебя понимаю, моя красавица. А что нужно тебе в Эруке, Конан? Могу я тебе помочь?