1941. Пропущенный удар. Почему Красную Армию застали врасплох? - Руслан Иринархов

Юго-Западный фронт — 97 дивизий, из них: стрелковых — 63, танковых — 20, моторизованных — 10, кавалерийских — 4 (без соединений, находящихся в Крыму)…

Армии резерва Главного Командования:

22-я армия (из Уральского военного округа) — за Западным фронтом. Всего 9 дивизий, из них: стрелковых — 6, танковых — 2, моторизованных — 1. В состав армии включаются все шесть стрелковых дивизий Уральского военного округа и 21-й механизированный корпус МВО.

16-я армия (из Забайкальского военного округа) — за Юго-Западным фронтом. Всего 12 дивизий, из них: стрелковых — 8, танковых — 3, моторизованных — 1. В состав армии включаются…

19-я армия (из Северо-Кавказского военного округа) — за Юго-Западным фронтом. Всего 11 дивизий, из них: стрелковых — 8, танковых — 2, моторизованных — 1. В состав армии включаются…

Всего на западной границе 218 дивизий, из них: стрелковых — 142, танковых — 47, моторизованных — 23, кавалерийских — 6, воздушно-десантных корпусов — 5.

Центральные армии резерва Главного Командования:

28-я армия (из Архангельского военного округа) — северо-западнее Москвы. Всего 8 дивизий, из них: стрелковых — 5, танковых — 2, моторизованных — 1. В состав армии включаются…

24-я армия (управление из Сибирского военного округа) — юго-западнее Москвы. Всего 11 дивизий, из них: стрелковых — 8, танковых — 2, моторизованных — 1. В состав армии включаются…

Всего в двух центральных армиях РГК 19 дивизий, из них: стрелковых — 13, танковых — 4, моторизованных — 2.

Всего на Западе с центральными армиями РГК 237 дивизий, из них: стрелковых — 155, танковых — 51, моторизованных — 25, кавалерийских — 6, воздушно-десантных корпусов — 5, противотанковых артиллерийских бригад — 11) артиллерийских полков РГК — 55, отдельных стрелковых бригад — 2.

На остальных (второстепенных) участках госграницы. 66 дивизий, из них: стрелковых — 43 (в Крыму — 3), танковых — 10, моторизованных — 6, кавалерийских — 7, отдельных стрелковых бригад — 1, механизированных бригад — 1.

При таком распределении сил необходимо дополнительно запланировать перевозки по железной дороге… Всего 33 дивизии, из них: стрелковых — 30, танковых — 2, моторизованных — 1, управлений стрелковыми корпусами — 9, армейских управлений — 4, что составит около 1300 эшелонов, плюс тылы и части усиления — около 400 эшелонов, а всего 1700 эшелонов. Для перевозки потребуется около 13 дней из расчета 130 эшелонов в сутки.

Боевые части могут быть перевезены за 10 дней.

2. Военно-воздушные силы.

Всего боеспособных авиаполков 218, из них: истребительных авиационных полков — 97, ближнебомбардировочных полков — 75, штурмовых авиационных полков —11, дальнебомбардировочных полков — 29 и тяжелобомбардировочных полков — 6.

Эти силы распределяются следующим образом…

Главные силы в составе 159 авиаполков иметь на Западе. Из них:

Северный фронт — 18;

Северо-Западный фронт — 13;

Западный фронт — 21;

Юго-Западный фронт — 85;

в резерве Главного Командования — 29.

Остальные 59 авиаполков иметь на других участках, из них: АрхВО — 2, ЗакВО — 13, САВО — 5, ДВФ — 26, ЗабВО — 7, для прикрытия Москвы — 6.

3. Распределение сил по армиям на Западном и Юго-Западном фронтах…

При благоприятной обстановке на Запад может быть дополнительно выделено 17 дивизий (стрелковых — 7, танковых — 7, моторизованных — 3)… На перевозку этих дивизий нужно 600 эшелонов.

Поэтому никаких сомнений у военного и политического руководства страны по реальным возможностям противостоять вторжению противника не было. Был составлен другой проект директивы, который И.В. Сталин прочитал и Дал на подпись наркому обороны СССР. С подписанным документом генерал Ватутин выехал на узел связи Генерального штаба, чтобы передать ее в войска западных приграничных округов.

ДИРЕКТИВА НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СССР № 1

22 июня 1941 г.

Военным советам ЛBO, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.

Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота.

1. В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение немцев может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

3. Приказываю:

а) В течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе.

б) Перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать.

в) Все части привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.

Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Директива № 1 начала передаваться связистами в штабы военных округов в 23 часа 30 минут 21 июня, закончилась — в 00 часов 30 минут 22 июня 1941 года, когда до начала войны оставались считаные часы. Сам Сталин, переговорив напоследок о чем-то с народным комиссаром внутренних дел Берией, около часа ночи 22 июня 1941 года спокойно отправился к себе на дачу в Кунцево, ну чего просто нельзя было ожидать от этого осторожного человека в такой напряженный момент.

В начале пятого утра 22 июня в Кремль был вызван генерал армии Тюленев, где К.Е. Ворошилов и нарком обороны объявили ему о нападении на СССР фашистской Германии и его назначении командующим Южным фронтом[242].

Собрав в 6 часов совещание с руководящим составом, командующий фронтом объявил о порядке убытия фронтового управления из Москвы. И уже в 15.25 22 июня первый железнодорожный эшелон, в котором находились члены Военного совета, начальники управлений и служб, тронулся на Винницу. На следующий день в этом же направлении отправился и второй эшелон с остальными командирами полевого управления фронта и штатным имуществом.

Часть вторая

Трудное лето 1941 года

Трагедия и героизм

Так что же произошло 22 июня 1941 года? Было ли нападение гитлеровской Германии на Советский Союз действительно внезапным?

И здесь надо сказать прямо — да, нападение было внезапным для всего советского народа, но только не для руководства страны и высшего состава Красной Армии. Все поступавшие им многочисленные разведывательные данные прямо кричали о том, что война начнется со дня на день. А что предпринимали наш Генеральный штаб и Народный комиссариат обороны?

Да практически ничего. Все надеялись на пресловутое «авось» — да, война будет, но не завтра, а если и будет, то войска Красной Армии сумеют отбить любое нападение врага. Как вспоминал маршал артиллерии H.H. Воронов (в 1941 году начальник ГУ ПВО РККА, генерал-полковник): «Война надвигалась с каждым часом, об этом сигнализировали донесения с границы. А в НКО СССР обращали мало внимания на угрожающие симптомы. Никаких совещаний о возможной войне с Германией в Наркомате не проводилось. Были самоуспокоенность и благодушие»[243].

Об этом же вспоминал и Маршал Советского Союза A.M. Василевский (в июне 1941 года генерал-майор, заместитель начальника Оперативного управления ГШ РККА): «В июне в Генеральный штаб от оперативных отделов западных приграничных округов и армий непрерывно шли донесения одно тревожнее другого… Все работники нашего Оперативного Управления без каких-либо приказов сверху почти безотлучно находились в те дни на своих служебных местах»[244].

Установка Наркомата обороны СССР — войны не будет, надо лишь остерегаться возможных провокаций со стороны гитлеровских войск — притупляла чувство бдительности и настороженности в войсках. Маршал Советского Союза С.С. Бирюзов (в июне 1941 года командир 132-й стрелковой дивизии, генерал-майор) вспоминал: «Нам разъясняли, что империалисты стремятся втянуть нашу страну в конфликт с Германией, но если мы не поддадимся на провокацию и не вызовем у немцев никаких подозрений относительно своих намерений, станем строго и последовательно соблюдать договор о ненападении, никакой войны не будет»[245].

Конечно, на такое настроение негативно повлияло и заявление ТАСС, опубликованное 14 июня 1941 года, породившее уверенность у советского народа в том, что Германия будет строго соблюдать договор о ненападении с СССР.

Но все же разговоры о возможности войны между Германией и Советским Союзом шли на всех уровнях. Маршал артиллерии В.И. Казаков (в июне 1941 года начальник артиллерии 7-го механизированного корпуса, генерал-майор) вспоминал: «По подразделениям ползли тревожные слухи, различные догадки. О войне офицеры думали и говорили по-разному. Молодежь вообще мало верила в реальность военной опасности, а старшие и наиболее дальновидные офицеры понимали, что война назревает, но и они не теряли надежды на возможность избежать ее. Только в одном все были единодушны — если грянет война, то она будет короткой и завершится полным разгромом врага. Так уж мы были воспитаны»[246].