И добавьте немного лжи - Владимир Косатый

– Зачем, через часов двенадцать мы и так там будем. Тебе достаточно знать, что потребности в теплых вещах пока не предвидится.

– И что мне делать с остальными вещами? – Джон вспомнил с какими трудностями ему пришлось столкнуться, когда надо было вернуть себе оставленные в доме Клеменсо вещи. Тогда Тодор запретил напрямую просить переслать их в Хорватию.

– Оставь в номере. Не переживай, Петар, хозяин гостиницы и мой хороший друг, позаботится об их сохранности. А теперь подожди, мне нужно сориентироваться, какой дорогой мы быстрее всего вернёмся домой.

Остаток пути прошёл в молчании. Тодор уже и так превысил все свои запасы красноречия. Мысли Джона в свою очередь продолжали нестись хаотичным галопом. Когда из-за очередного поворота показалась знакомая вывеска, всем разумом Моргана завладела одна мысль. Возле гостиничных дверей у него накопилось достаточно смелости, чтобы высказать.

– Я уже понял, что пока не достоин знать ту тайну, что скрывает братство, но это должно быть что-то грандиозное, раз для обучения мы создаём такую глобальную ложь. Может хоть намекнёшь, какова природа хранимой братством тайны?

Тодор глубоко вздохнул, похлопал себя по карманам и извлёк из него пачку сигарет.

– Глупая привычка, которая может съесть сколько-то лет моей жизни. Но должны же быть у людей недостатки, чтобы жизнь казалась более острой.

Джон терпеливо молчал. То, что Тодор сразу не высмеял его просьбу, вселило в него надежду. Он напряжённо смотрел на красный огонёк и боялся пропустить хотя бы слово из того, что ему скажет его наставник.

– Большая тайна должна быть связана с большими вопросами. Как мы появились? Есть ли смысл в нашем существовании? Кто мы есть? Проблема лишь в том, что мы ожидаем конкретных ответов, которые подтвердят наш особый статус. В худшем случае мы надеемся на то, что конкретного ответа нет или ответом является случайность. Увы, к правде мы не готовы. Мы просто её не перенесём.

Мы не являемся единственной разумной цивилизацией на планете. Другие появились значительно раньше нас. И однажды они решили провести один занимательный, но потенциально опасный эксперимент. Они решили вывести другую форму разума, которая будет отличаться от них.

– Но где же они прячутся, раз мы их не замечаем?

– Прячутся? Зачем им прятаться? Просто сам подумай. Ты бы проводил эксперимент по взрыву атомной бомбы у себя на заднем дворе? Нет, ты бы потащился бы в пустыню.

– Так значит они не живут на поверхности?

– Конечно, нет. Зачем подвергать себя лишней космической радиации? К тому же они зародились сотни миллионов лет назад. Так что сам, наверное, можешь догадаться, что они живут в мировом океане.

– Но почему это должно нас расстроить? Это ведь было бы великолепно пообщаться с ними.

– Эта первая мысль. Скоро ей на смену придёт осознание того, что ты являешься частью искусственного процесса. Твои нравственные ориентиры и моральные дилеммы являются отдельными частями исследовательской программы. Ты просто крыса, бегущая по лабиринту. А если ты ещё узнаешь, что не являешься крысой, которая оправдала надежды экспериментатора? Нас просто отложили в сторону, пока не придумают, что ещё можно с нами сделать или не решат утилизировать. Мы же являемся доверенными крысами, которые сторожат выходы из лабиринта. Если мы облажаемся, то эксперимент будет окончательно признан неудачным, и нас пустят в расход.

И Джон уже чувствовал, как энтузиазм сменяется чувством безысходности. Но один вопрос бессознательно вырвался у него.

– Мы говорим о дельфинах?

– А при чём тут они? Ты решил, что раз они выглядят самим разумными организмами океана, то они и являются нашими создателями? По этой же логике доминирующим сухопутным видом являются кошки. Мы ведь столько времени тратим на замену их лотков. Нет, наши создатели, являясь чем-то большим, выглядят, как нечто малое, при этом бессмертие лежит в их природе.

– Гидры? Ты ведь не шутишь?

Тодор оставил без ответа вопрос Джона. И Морган не видел и тени улыбки на лице наставника. Скорее оно было лицом человека, который должен выполнять свою работу, даже зная, что особого смысла в ней нет, и наше будущее предопределенно. Теперь Джон по-новому оценил Тодора и признал, что скорее он выглядит, как загнанная лошадь, которая продолжает скалить зубы, чтобы показать свою неготовность отправляться на убой.

Тодор докурил свою сигарету и точным щелчком отправил её в мусорное ведро. Так и не ответив на последние вопросы ученика, он открыл дверь гостиницы. И вот она с противным скрипом, как только Джон раньше не замечал его, закрылась за спиной болгарина. Морган всё продолжал искать хоть какой-нибудь повод усомниться в словах Тодора, но его ум не находил никаких зацепок. Наконец, такая зацепка появилась в виде раскатов захлёбывающегося кашлем смеха, раздававшегося из холла гостиницы. Похоже, Тодор получал исключительное удовольствие от доверчивости Джона.

– Чёртов лживый ублюдок.

***

На этот раз стук в дверь не вызвал раздражения у хозяина кабинета. Напротив, он уже, хоть и не показывал этого другим, начинал нервничать. По его оценкам их операция уже давно должна была перейти в активную фазу, но пока их цели бездействовали. Всё чаще он задумывался о том, что это могла быть провокация или, что ещё хуже, обманный манёвр их противников. В последнем случае это бы означало, что он упускает нечто важное, нечто, что может изменить глобальный расклад сил. Появившийся из ниоткуда таинственный союзник, который при этом не спешил раскрывать тайну своей личности и имеющиеся у него знания. Очевидно, что он ведёт собственную игру, и ему нельзя доверять. Но всё-таки так заманчиво попытаться воспользоваться сложившейся ситуацией. Может, именно ему выпала честь поставить точку в многовековом противостоянии?

Все эти мысли роились в голове у седовласого человека. А тем временем его помощник уже аккуратно закрывал дверь за собой.

– Хорошие новости, сэр. Наши объекты начали проявлять бурную активность. Как Вы и велели, наши агенты не вступали в близкий контакт с ними, но нам удалось получить кое-какую информацию об их планируемых перемещениях. Вот их следующая остановка.

С этими словами молодой человек протянул через стол лист бумаги. Седовласый джентльмен, хоть его и била внутренняя лихорадка, с некоторым удовлетворением отметил, что, когда он взял протянутую бумагу, руки его не дрожали. Быстро пробежав глазами по тексту, он издал глубокий вздох, в котором читалась немалая доля разочарования.

– Ни в одном из моделирований не фигурировало это направление. Чёрт побери, что это значит?

Гость кабинета и сам это знал, и был озадачен не меньше хозяина кабинета. Часть из упомянутых моделирований он проводил лично и