Единственная - Норма Бейшир

Гевин посмотрел на жену пустыми глазами.

— Ну, не совсем так. Регулярных занятий сексом, которых требовал твой организм и темперамент, ты не оставляла.

— Да, я нормальная женщина, и у меня есть естественные потребности…

— Естественно…

Надин вдруг решилась:

— Если ты давно знал обо мне все, то почему вмешался именно сейчас? Не раньше — не позже?

Гевин глубоко вздохнул, хлопнув ладонью по газете.

— Да, я не способен удовлетворять… твои «нормальные» потребности. Увы, что поделаешь? И, чтобы не усложнять нашу жизнь, не обездоливать тебя, — я вел себя так, сама знаешь: делал вид, что ничего не замечаю. К тому же ты была осторожна. А с Уитни потеряла всякий стыд: о вас пошли слухи, я стал посмешищем. Мириться с этим?! Ну нет, — и я прекратил ваши отношения.

— Почему тогда не выгонишь Лэнса из команды?

— Если я его выгоню — сплетня тут же станет реальностью.

Надин хмыкнула.

— Единственное, что тебя беспокоит, твоя честь, твое реноме, правда?

— Надин, тебя не устраивает наш брак? Я готов развестись… если ты хочешь.

Надин не испытывала к мужу ненависти, но и любви — тоже. Развестись? Она потеряет тогда все, что имеет миссис Хильер.

— Спасибо за предложение, но я остаюсь.

Джилли была уверена, что Макс прилетел в Сингапур. Он вылетел из Сиднея, как только его выпустили из тюрьмы. Она тоже покинула Австралию, выписавшись из больницы, — подавать в суд, как она сперва хотела, Джилли не стала.

Врач в больнице сказал, что детей у нее не будет: Макс так жестоко избил ее, что началось внутреннее кровотечение, были и другие серьезные повреждения. В тот день, когда ей сообщили эту новость, она хотела убить Макса, но он уже покинул страну.

Но прошло время, и Джилли передумала. Да, она яростно ненавидела его, но еще больше — боялась. Он запросто может убить ее. Он уже едва не сделал это. Макс хотел убить ее!

Она никогда не забудет его глаз в ту минуту. Они горели бешенством. Джилли запомнила слова Макса: «Расправлюсь с тобой и с Джорданом».

После того как Хильер застукал их, Надин и Лэнс ждали беды с минуту на минуту. Почему Хильер медлил, — этого Лэнс понять не мог. В неустойчивости его положения заключался весь ужас. Лэнс продолжал играть, но как дамоклов меч над ним висело: Хильер что-то задумал. Что?

Дасти сидела с отцом в шумном сингапурском ресторане «Грейт Шанхай».

— Я волнуюсь за тебя, папа.

— Могу я спросить — почему?

— Ты сам на себя не похож. Даже на игре не можешь сосредоточиться, я наблюдала за тобой.

— Нет, об игре я думаю всегда.

— Со стороны что-то непохоже. — Дасти покачала головой.

— Я догадываюсь, о чем ты. — Ян налил себе вина. — Со мной-то все в порядке, дочка. Но из головы у меня не идет одна вещь…

— Можешь сказать — что?

— Да понимаешь… не могу.

— Что-то странное с вами происходит, — страстно заговорила Дасти. — Сначала Лэнс, потом Джордан, теперь ты…

Ян улыбнулся:

— Глупости все это.

«Лучше не говорить ей о своих подозрениях», — решил Ян.

— Ты считаешь, что простое совпадение? По-моему, нет, Джордан, — убеждал Ян друга.

— А ты думаешь, что все так называемые «несчастные случаи» подстроены?

— Бьюсь об заклад — да.

— И кто, ты полагаешь, стоит за этим?

Ян пожал плечами: если бы знать.

— А мотивы?

— Мотивы я не знаю, провалиться мне на этом месте!

Джордан поморщился:

— Если так, у меня на подозрении шесть человек. Не меньше.

«И Макс Кенион — первый среди подозреваемых».

Слоун взяла с ночного столика пузырек с барбитуратом, который она обычно прятала на самом дне ящичка. За дверью ванной комнаты слышался шум воды и развеселая песня про ковбоя. «Господи, — подумала Слоун, — что-то на свете никогда не меняется, другое меняется кардинально».

Две таблетки она запила водой. Тянуло взять еще одну, но — удержалась. Если две не помогут, тогда примет третью. Когда Джордан заснет.

Пение в ванной прервалось — Джордан сейчас войдет. Слоун быстро сунула таблетки в столик, заперла его, прыгнула в кровать и выключила свет.

Лежала на своей половине кровати, повернувшись на бок, притворялась, что спит. Думала — Джордан поверит ее уловке. Джордан улегся рядом:

— Спишь?

Слоун не отвечала.

Он подлез под одеяло и обнял ее. Слоун пошевелилась.

— А теперь ты уже не спишь, — ласково прошептал Джордан.

— Ммм, — замычала Слоун, изображая сонное состояние.

— А я-то думал, ты спишь…

— Я в самом деле почти заснула…

Джордан поцеловал ее в шею — Слоун отстранилась.

— Пожалуйста, Джордан, не надо сегодня.

Джордан отодвинулся.

— Я что-то сделал не то? — мягко спросил он. — Скажи мне, любимая, что я сделал не так, — и я исправлю ошибку.

— Ты все делаешь хорошо, Джордан, а я… не очень хорошо себя чувствую сегодня.

— Да? Голова болит?

— Нет, просто недомогание.

— Тогда извини, больше не буду тебя тревожить.

Джордан отвернулся и долго лежал молча, хотя Слоун знала, что он не спит.

Джордан проснулся среди ночи. Слоун металась, что-то бормотала во сне. Он прислушался. Снова то же…

— Я не могу, Родди… Не заставляй меня… ребенок, мой ребенок, может случиться… Ребенок в тюрьме, Родди…

Почему, почему призраки прошлого продолжают тревожить Слоун?

Он встал рано, но не пошел, как обычно, на тренировку. Заказал завтрак в номер — его принесли, когда Слоун принимала душ.

— Сегодня мы поедим здесь, не возражаешь? Хочешь есть?

— Не очень.

По правде сказать, Слоун вообще не хотела есть: амфитамин лишил ее аппетита, и она клевала еду, как птичка. За несколько месяцев потеряла почти шестнадцать килограммов, выглядела осунувшейся, изможденной.

— Слоун, мы должны поговорить, — решительно начал Джордан.

— О чем?

— О неком Родди.

Слоун была сражена.

— Родди? — переспросила она слабым голосом. «Откуда он узнал? Что он знает?» — Я не понимаю, о ком ты говоришь.

— Родди… Ты знаешь — или не знаешь — человека, которого так зовут?

Слоун была в нерешительности.

— Я… знала, много лет назад.

— Так! Наконец-то мы узнали, что Родди — был. Теперь остается выяснить, кто он такой. Друг? Любовник?

Слоун вздохнула.

— Я думала, что он мой друг. Потом оказалось, что нет. Время от времени он действительно был моим любовником, — Слоун решила идти до конца. — Но главным образом — моим партнером.

— Партнером? — Изумлению Джордана не было границ.