Обратный отсчет - Ринат Таштабанов

– Идем! – бросает мне Шрам.

Карлик дергает веревку, и наша группа скрывается за поворотом…

Туннель кажется бесконечным. Факелов заметно прибавилось. По стенам пещеры крадутся призрачные тени, так похожие на грешные души, обреченные на вечные скитания в подземье. Представляю, как они встречают меня, миновавшего невидимую черту меж двух миров – мертвых и живых.

Вскоре мы подходим к деревянной двери, вделанной в проход. Грубо сколоченное полотно оббито железными полосами.

Каннибалы останавливаются. Шрам подходит к двери и несколько раз ударяет обухом тесака по металлу. С той стороны слышатся голоса, лязгает задвижка, и я вижу, как в открывшееся оконце выглядывает людоед.

«Это у них типа гермодвери, – догадываюсь я. – Но зачем? Неужели здесь, в глубине, даже потрошителям есть, кого бояться?»

Мои мысли прерывает возглас каннибала, открывшего задвижку:

– Привели его?

– Да, – отвечает Шрам, – как и приказывали.

– Хорошо, – стражник окидывает нас долгим взглядом. – Заходите.

Окошко закрывается. Раздается скрежет, и дверь, скрипя давно не смазанными петлями, открывается. К запаху подземья примешивается новый – резкий, зловещий. Этот запах ни с чем не перепутать. Пахнет смертью и кровью. Причем свежей. Меня передергивает.

«Меня что, привели на бойню?!» Я тут же жалею, что не подох раньше. Думаю разбежаться и разбить голову об стену. Чувствую, что карлик, видимо, поняв мое намерение, резко натягивает веревку.

Разум заполняется странным шепотом: «Твой конец близок, я жду тебя…»

Каннибалы стоят молча. Явно чего-то ждут. Я кручу головой, стараясь понять, откуда идет звук. Краем глаза замечаю какое-то движение впереди. Свет, отбрасываемый факелами, бьет в глаза. Не могу точно разобрать, кто там стоит впереди. Неуловимо знакомый образ – низкий, чуть сгорбленный силуэт и огромная тень, напоминающая собачью.

«Старуха и волкособ! – осеняет меня. – Здесь?»

Не знаю, что на меня находит. Наверное, от отчаяния я выкрикиваю:

– Эй, ведьма! Кто ты?

Мои слова эхом разносятся по туннелю.

В следующую секунду я получаю страшный удар в челюсть от Шрама. Моя голова дергается в сторону. Я не рухнул на землю только потому, что карлик тянет на себя веревку. Перед глазами все идет кругом. Кровь тонкой струйкой бежит из угла рта. Падаю на колени. Замечаю движение и поднимаю голову. Размытый образ старухи сменяется коренастой фигурой. Ко мне подходит каннибал, одетый в замызганный строительный комбинезон. В руках у него копье.

Он наклоняется, смотрит мне в глаза и, прежде чем я теряю сознание, произносит:

– Добро пожаловать в наш мир, тварь!

Глава 6

Команда мясников

Время отматывается назад. Я словно попал в гигантский водоворот, который затягивает меня в прошлое. Перед глазами мелькают образы, воспоминания, лица. Неясные поначалу, они постепенно обретают знакомые черты, словно кто-то настраивает резкость.

Я вижу их – людей Убежища. Худые, изможденные, больные – живые мертвецы, чья агония длится уже столько лет. Они стоят в ряд, смотрят, показывают на меня пальцами, что-то шепчут. Мне кажется, они в чем-то обвиняют меня. За ними виднеются люди с оружием. Их лиц не разобрать – скрыты за масками противогазов. Кажется, что на меня уставились черепа с глазницами, наполненными лютой злобой. Пытаюсь найти хоть кого-то, кому я еще дорог. Есть здесь такие? Ответа нет. Я иду сквозь этот ряд. Впереди темнота. Может быть, я уже умер? Но где тогда светящийся коридор, о котором так любят говорить все те, кто хоть раз переступал незримую черту, отделяющую мертвых от живых? Враки все это. Нет ни ада, ни рая. Мы все обречены на мучения, что в этой жизни, что в посмертии. Там нас ждет такая же борьба, боль, страдания. Никто не стоит у врат и не взвешивает на чаше Судьбы твои грехи. Праведники и грешники, убийцы и их жертвы – они остаются теми, кем были при жизни. Может, это и есть наказание – каждый день делать то, за что ты себя ненавидел, а? Кто знает ответ? Бог? Слышит ли он меня? А может, в этом и заключается правда жизни – все мы равны, там, по ту сторону, и он тогда зло подшутил над нами, дав ложную надежду на справедливость и отмщение? Или мы сами в ответе за себя? От нас зависит, кем ты окажешься здесь, по ту сторону врат? Аз есмь! Только теперь я понимаю настоящее значение этого выражения.

Я проваливаюсь все глубже, растворяясь в прошлом. Стараюсь вызвать в памяти только одно, – то хорошее, что случилось со мной за все эти годы – ее лицо, ее руки, ее губы. Машулька. Единственный человек, которому я нужен такой, какой я есть. Без таланта выживать, убивать, ненавидеть. Ей нужен я настоящий – способный любить.

И едва я подумал о Маше, замечаю, как тьма вокруг меня сереет, исчезает. В отдалении возникает смутный образ. Он движется мне навстречу. Легкие развевающиеся одежды едва скрывают худенькое тело. Обритая там, в Убежище, голова здесь покрыта густыми шелковистыми волосами. Машулька. Она идет, положив руку на округлый живот, глядя на меня глазами, наполненными светом. Мне хорошо здесь. Боль, страх, волнение – все осталось позади. Наверное, так чувствуешь себя, когда возвращаешься домой после долгих лет отсутствия.

Я заключаю ее в объятия. Чувствую ее запах. Она молчит, только прижимается ко мне, тихо плачет. Машенька, Машулька. Сколько же мы пережили с тобой за эти долгие годы? Теперь я знаю, наша встреча была не случайна. Воспоминания обрушиваются как девятый вал. То, что еще недавно было похоронено под спудом обыденности, черных, похожих один на другой дней, сейчас восстает ярким отчетливым образом. Я помню тот день, когда мы, прожив столько лет в нашем тесном мирке – в Убежище, буквально нашли друг друга. Сама судьба свела нас. Это было три года назад. Она на пятнадцать лет младше меня, родилась уже в Убежище, но разницы в возрасте не чувствуется. Жизнь после Удара заставляет быстро взрослеть… Маша что-то шепчет мне на ухо.

Слушайте, как это было…

Три года назад. Ночь. Окраины Подольска

– Крот! А ты уверен, что они придут? – спрашивает бритоголовый парень у своего напарника – тощего сутулого мужика лет сорока, с вытянутым лицом и глазами навыкате. Видя, что Крот не реагирует, парень добавляет:

– А то я заманался уже, сколько ждать-то можно! Ты вчера говорил, что они скоро подвалят, – греясь, он вытягивает руки в сторону едва теплящейся «буржуйки», сделанной из металлической бочки.

Крот стоит возле заколоченного досками окна с «Сайгой» в руках. Он нехотя поворачивает голову. Смотрит на парня и лениво думает, что, судя по интонации, Топор опять начинает терять терпение.

Все в Убежище знают: Топор и в обычных ситуациях особой выдержкой не отличается. И это многодневное безвылазное пребывание на складском комплексе, расположенном недалеко от «Железки», – места, названного так из-за проходящей рядом железной дороги, – уже порядком достало его. Хотя жизнь в бывшей кладовой, помещении пять на шесть метров, теперь переоборудованной под герметизированный и хорошо укрепленный пост, где можно поспать и поесть, нельзя назвать невыносимой. Служба здесь идет вяло, без особых происшествий. Вот только случись чего, на быструю помощь рассчитывать не приходилось. Рация здесь работает через пень-колоду, особенно когда, как сейчас, поднимается снежная буря. Поэтому, пока не придут сменщики, дозорные сами за себя. Одно хорошо – «фишка» эта стоит на пересечении нескольких дорог, поэтому сюда, на второй этаж, частенько заглядывают разведчики и поисковики, возвращающиеся с заданий. А значит, у дозорных есть возможность разжиться «ништяками», выменяв их на лишку боезапаса, перерасход которого всегда можно списать на отстрел выродков – забитых, опустившихся до животного состояния людей, роющихся по свалкам и промышляющих, по слухам, каннибализмом. Особых проблем они обычно не доставляют, разбегаясь при первом приближении вооруженного человека. Да и потрепаться о том, о сем с опытными бойцами, узнать, что и как, там, на «дальняках», дозорным тоже интересно. Топор-то в бродильщики, как он называет поисковиков, особо никогда не рвался, довольствуясь малым и вполне тепленьким местечком.

– А ты, как всегда, когда до дела доходит, на измене сидишь? – ворчит Крот. – Я тебе уже сто раз говорил, да, пойдут. Смотри, как на улице метет! Раз они вчера не пришли, значит, тащат чего-то. Раз с прибытком, значит, к нам заглянут – передохнуть, оправиться. Если ты другую хоженую дорогу знаешь, то давай, просвети меня!

– А инфа точная? – не успокаивается Топор.

– Точнее не бывает! – рявкает Крот. – Сам на днях слышал, как раз перед тем, как мы на дежурство заступили. Батя приказал отряду еще раз дальние склады прошерстить, вдруг что новое найдется. И знаешь, кто в группе еще?

– Кто? – переспрашивает Топор.

– Машка! Ее Хирург в последний момент к группе приставил, чтобы она по медицинской части позырила, вдруг чё есть на «дальняках».