Фанфик Последняя из рода Блэк - Anastay

Драко был категорически не согласен с позицией отца, что тому и высказал. Люциус пригрозил лишить его наследства и карманных денег, а то и вовсе отречься от наследника. За сына вступилась Нарцисса и тоже получила свою порцию оскорблений.

Драко вышел из себя и заявил, что плевать хотел на наследство, репутацию и весь род Малфоев, за что получил по лицу, был лишен палочки и заперт в своей комнате.

Тогда юный лорд Малфой разбил окно и вылетел в него на своей новенькой Молнии, которую Нарцисса подарила ему на Рождество.

Летел он долго, по дороге заблудился, лишь каким-то невероятным чудом достиг Лондона и не иначе как по зову блэковской крови, которой в нем была половина, нашел площадь Гриммо.

— Что вам, Люпин? — жестко спросила, с ужасом узнавая в своем голосе снейповскую интонацию.

Драко выпил, наверное, литр всяких лечебных зелий, за которыми Рита в компании Кричера оперативно сгоняла в Косой переулок, и уснул. Я приняла ванну и спустилась вниз. Сириус со мной не разговаривал и демонстративно ушел в другую комнату. Рита отправилась проводить с ним беседу. Что-то как-то нервно начались каникулы.

— Сириус сказал, ты на меня жутко сердишься, — Люпин уселся напротив, и я кивнула Пигли, нерешительно замершему рядом. Он радостно улыбнулся и кинулся мутить чай для дорогого гостя.

— Сержусь. Я на вас обоих сержусь. За то, что бросили единственную дочь своего лучшего друга на произвол судьбы у каких-то магглов, — я скривила губы, ступая на опасную дорожку своих обид. Впрочем, он сам начал. — А на вас, Люпин, я сержусь в дюжину раз больше. За то, что предали друга.

Люпин грустно улыбнулся. Глаза-то у него правда какие собачьи. Сразу вызывают желание пожалеть и потрепать по седеющей башке.

— Если бы я только знал правду…

— Никто не знает всей правды, Люпин! — резко ответила я. — Правда, она здесь, — я стукнула себя кулаком по груди и ушла в свою комнату.

— Мне понравилось, — сказал Том, когда мы поднимались по лестнице. — Правда — она здесь, — он с улыбкой повторил мой жест.

«Ой, вот только не надо насмехаться!»

— Я не насмехаюсь, — он спрятал улыбку. — Мне правда понравилось.

Высокий потолок просторной залы Малфой-мэнора эхом отражал каждое слово разговора.

Снейп замер у моих ног.

— Мой Лорд…

— Я теряю терпение, Северус, — я крутил в пальцах палочку.

— Я верно служил вам… я предан вам всей душой… — бормотал Снейп, склонив предо мной голову.

Я холодно прервал его:

— О чем ты хочешь попросить?

— Я прошу вас... пощадите женщину… Лили Поттер… не убивайте ее.

Я молча смотрел на жалкого слизняка у моих ног. Северус подавал большие надежды. И что в итоге. Женщина.

— Мой Лорд, в пророчестве ничего не сказано… о ней…

— Я не собираюсь щадить союзников Альбуса Дамблдора, — произнес я.

— Прошу Вас… умоляю… она безобидна… Убейте ребенка, но пощадите женщину…

Отвратительно.

— Круцио.

С криком я свалилась с кровати.

Тут же появился Кричер.

— Хозяйка Гертруда, вам приснился кошмар? — на всякий случай спросил он, готовый защищать меня от всевозможных врагов.

— Да. Все в порядке, — отдышавшись, сказала я. — Можешь идти.

Кричер с хлопком исчез.

Я поднялась с пола и залезла на кровать. Посмотрела на Тома, который сидел в кресле, уперев локти в колени и сжимая ладонями голову.

— Вот и вторая часть той ночи, — пробормотал он, не поднимая головы. — Как тебе? Здорово, правда? Милейший человек этот твой Снейп!

— Отвали.

Я обхватила плечи руками и принялась дышать по технике Арка.

Черт.

Глава 62. В желтом круге арены

— Леди Нарцисса Малфой просит разрешения войти в дом, — доложил Кричер на следующий день.

Люпин уехал. Сириус с Ритой отправились гулять. Драко спал. Я читала книгу в глубоком кресле библиотеки и едва могла сосредоточиться на тексте.

— Впусти, — я закрыла книгу и отправилась в прихожую.

— Спасибо, Кричер, — вежливо поблагодарила Нарцисса, когда эльф принял ее пальто. — Здравствуй, Грета.

— Рада вас видеть, леди Малфой, — сказала я, глядя в ее встревоженное лицо.

— Драко… у тебя? — с надеждой спросила она.

— С ним все в порядке, но он немного простыл. Идемте.

Она облегченно вздохнула и последовала за мной на второй этаж, где я выделила Драко одну из гостевых комнат неподалеку от спальни Хорхе.

Нарцисса села на краешек его кровати и положила руку ему на лоб.

— Мама? — хрипло произнес Драко, открыв глаза, и закашлялся.

— О, Драко! — вздохнула Нарцисса. — Как же я волновалась!

— Прости, — Драко взял ее за руку. Было видно, что он рад ее приходу.

Я вышла, прикрыв за собой дверь. Пусть говорят.

— Он не хочет возвращаться домой, — расстроенно сказала Нарцисса, спустившись через двадцать минут вниз. Я пригласила ее в гостиную, и Кричер принес чай с пирожными.

— Он может жить здесь, сколько пожелает, — сказала я, чем расстроила тетушку еще больше.

— Может быть, ты поговоришь с ним? Он тебя слушает, — она умоляюще сжала мою руку.

— Боюсь, вы обратились не по адресу, леди Малфой. У меня никогда не было родителей, чтобы я могла распознать в насилии проявление заботы. Я буду поддерживать Драко, какое бы решение он не принял. А если лорд Люциус Малфой будет настаивать на своем праве воспитывать наследника вопреки его желанию, я предоставлю Драко защиту рода Блэк в полном смысле этого выражения.

Арк рассказывал, что значит быть под защитой чьего-то рода. Сейчас это не имеет юридической силы, что не отменяет силы магической.

Нарцисса печально улыбнулась.

— Ты очень похожа на свою бабушку, Вальпургу. Я сначала этого не увидела. Я рада, что вы с Драко дружите. Но он должен вернуться домой. Люциус… грозит отречься от него.

— В таком случае я приму его в свой род. В нем сильна кровь Блэков. Вы же сами видите, — я улыбнулась уголком губ.

Я не выспалась, голова болела, а тут еще этот разговор. Я изо всех сил старалась понтоваться и поддерживать беседу на соответствующем уровне. В голове всплывали такие фишки из наставлений Арка, о которых, как я думала, забыла, едва услышав. Про защиту рода, например.

Нарцисса повздыхала, допила свой чай и ушла. Я пообещала впустить в дом их эльфа, Добби, чтобы тот всегда был при Драко, пока он не поправится, и распрощалась с тетушкой.

Каникулы грозили повторить эпопею прошлой осени и позапрошлой весны, когда каждый день я спала пару часов в сутки. Потому что стоило мне закрыть глаза, и я проваливалась в кошмарные воспоминания Тома.

Следующие два дня единой тематикой ужасов был Снейп.

Снейп принимает Метку. Снейп варит запрещенные зелья. Снейп пытает магглов. Снейп убивает магглов.

— Ы-ы-а, — подвывала я, просыпаясь в холодном поту. — Ты специально?!

— Да, я специально! — психовал Том. — Я ведь давно научился управлять твоими снами, ты не знала?! Конечно, вместо воспоминаний о хоркруксах я хочу каждую ночь смотреть на твоего мерзкого Снейпа! Это ведь моя любимая тема!

— Заткнись! — я бросалась в него подушками и стаканами с водой, которые приносил мне Кричер.

— Хозяйке не следует говорить с призраком вслух, — твердил Кричер, за что тоже огребал подушкой между длинных ушей.

Был обычный серый Лондонский вечер.

Я пошла бродить в дурном настроенье.

И забрела в «Клык Василиска».

Том дулся и ничего не сказал, когда я подошла к администратору и заявила о своем желании выйти на арену.

Низкорослый широкоплечий полугоблин оглядел меня единственным взглядом.

— Подписывай, — он подвинул мне журнал. — Имя и отказ от претензий, если тебя покалечат или убьют, — пояснил он.

«Малая», — подумав, написала я.

— Будешь драться с Бурым, — он ткнул когтистым пальцем в сторону сутулого чувака за стойкой. Оборотень, если я правильно помнила. — Через два поединка. Не опаздывай.

Я уселась за столик, настраивая дыхание. Сердце колотилось. Волнительно.

В последнем перед нами поединке вампир едва не оторвал голову бившемуся против него колдуну, который, по-моему, как-то чуть не обчистил мне карманы на Черном Рынке. Я обкусала все губы, подавила желание выскочить вон и обновила маскирующие шрам чары. В битве запрещалось пользоваться своим оружием, и я, проигнорировав палочку, выбрала легкий меч, похожий на ятаган Блинчика.

Мы вышли на арену, и я отметила про себя мокрые следы крови на каменном полу.

Четверка боевых чар огнем пробежала по телу: скорость, сила, обостренные чувства и реакции.

Я приняла стойку, и Бурый с ревом кинулся на меня, размахивая здоровенной булавой.

Я взмахнула рукой, замораживая в лед разводы крови между нами, и отскочила в сторону.

Бурый поскользнулся, грохнулся на сутулую спину и с ускорением влепился пятками в барьер.

Я магией отшвырнула булаву и треснула его Петрификусом Тоталусом. Приставила лезвие к его горлу, и спустя секунду ударил гонг, означавший конец поединка.