Несчастные девочки попадают в Рай - Кэрри Прай

В отличии от Семена, Павленко не прекратила общение со мной. Напротив, как только она перестала видеть нас вместе, то заметно расцвела. Теперь ее спортивный стиль разбавляли пестрые ободки да яркие бусы. Выглядела она нелепо, но до боли счастливо. Я не стала посвящать ее в наши с Семой разногласия. Да и какой в этом толк? Нина не из тех девчонок, которая благодарно примет «такую» жертву, а значит пусть болтается в неведенье. Хуже от этого уже никому не станет. Мне уж точно.

«Что касается Семена — меня вообще не касается», — примерно это говорил его взгляд, когда я подбегала поздороваться или спросить, как его дела. Признаться честно, мне надоели эти шахматы. Эгоистичная «ладья» и высокомерный «ферзь» превратили меня в мелкую «пешку». Сделав нелегкий выбор, я все-равно остаюсь виноватой. Серьезно. Мои плечи не успевают распрямляться, голова опущена, шеи не видно, словно это естественно — не честно.

«Мне было шестнадцать, и я нагрешила», — так бы сказала девчонка, утопившая новорожденных котят в ведре, потому что не уследила за своей кошкой. Но что сделала я? Влюбилась всего-то. Да, в двоих одновременно, знаю. Ну и что? Нужно выбирать, да? Я едва разбираюсь с электрической вафельницей, а в своих чувствах и подавно не смогу. Для этого нужно время. Много времени. Целая телега времени. А пока я качу эту тяжелую телегу с надписью «любовь» и виновато сутулюсь. Однако даже сейчас мои чувства разняться. И, если в Сашу я влюбилась однозначно, несмотря, что он недостоин этого, то с Семой все немного сложнее. Я все никак не могу смешать эти разные ощущения воедино, не могу найти нужного определения, ведь слова «вдружилась» не существует.

Эх, мне было шестнадцать, а я совсем не повзрослела. Разве что стала выше.

— Ах вот вы где? — огненная голова тетушки показалась из-под крышки чердака. К моему большому удивлению, Клавдия улыбалась нам. С непривычки на ее щеках образовались ямочки, а лиловая помада разошлась по швам. — А я вас обыскалась.

Я протерла сонные глаза, сославшись на дурной мираж, на неожиданную близорукость, но это был не сон, не слепота, а огромная улыбка, сантиметров так пятнадцать, если поднести линейку. Я даже на секунду решила, что Клавдия сошла с ума и теперь соберет нас за круглым столом, зажжет свечи, нальет бензина в чашки и взорвёт тут все к чертям!

— К тебе гости, Злата, — пояснила она приторным голоском.

Ах вот в чем дело. А я подумала о тех сигаретах, которые редко покидают ее рот — вдруг, они напичканы травкой? Все может быть.

Подождите… Гости? Что еще за гости? Эти те ребята, которые без спроса выламывают дверь и выбивают мои окна? Ну уж нет, извольте, я лучше поменяюсь с Пашкой местами и навсегда заточу себя в теле хромоного дегенерата, чем останусь с ними в одном помещении даже на долю секунды.

— Привет, Апчишка, — поднялась Нина, и я облегченно выдохнула.

— Привет, Мартышка, — следом показался Семен, и я снова напряглась.

Что они тут делают?

— Мы пришли тебя поздравить, ты не против?

Павленко нагло уволилась на мой матрас в верхней одежде, а Семен нажимал ногой на крышку чердака, толкая голову тетушки куда-то под пол.

Я натянула одело, чтобы спрятать свою заляпанную ягодным чаем сорочку и еще несколько дырочек, которые все не могла заштопать.

— Это тебе, — Соколов протянул мне две пластмассовые чашечки. — С днем твоего старения, Златка.

Я поморгала, но приняла сомнительные вещицы.

— Что это?

— Наколенники. Я подумал, что они нужны тебе. Ты ведь любишь спотыкаться? — подмигнул он и расплылся в луковой улыбке. Как ни странно, парень был весел и совсем не обижен. По крайней мере я этого не заметила. И если это такая «поблажка» на праздник, то я совсем не против.

Распахнув свою мешковатую куртку, Нинка достала из закромов пару старых кроссовок, к подошве которых были прикреплены несколько железных колесиков. Поделка весьма странная, но очень забавная.

— С днем рождения.

— А это что? — изумилась я.

Нинка выставила вперед свои вареники и нахмурилась.

— Так и знала, что тебе нужно было дарить очки моей покойной бабки. Там просто вот такие огроменные линзы, — она развела руки, а потом пощелкала пальцами перед моим лицом. — Ау! Это ролики! Классняческие ролики от «Нино-производства». Четырехколесные. Гарантию давать не буду, но за полученные эмоции отвечаю.

— Спасибо, — пискнула я и прижала необычные подарки к груди.

И могла бы я разрыдаться от умиления, но у меня было слишком хорошее настроение. Такое хорошее, что хотелось танцевать.

И почему я приготовилась провести этот день в одиночестве?

— А для меня что-нибудь есть? — ананасовая голова посадила себя посреди комнаты.

Вставив руки в боки, Семен наклонился к мальцу и прищурился.

— А ты у нас кто?

— Матрос, — растерянно пролепетал Пашка.

— Да ну, серьезно?

— Да, это точно я.

Семен поджал губы и покачал головой.

— Ну не знаю. Наш Матрос в тельняшке бегал, а ты глаза накрасил и прическу сделал. Не верю. Ты не Матрос, ты, наверное, Златкина сестра, о которой я раньше не знал. Маленькая несимпатичная сестра.

— Да я это, — обиделся Паша и принялся вытирать свое лицо кофтой, а следом распустил кудри. — Теперь вишь? Это я!

Мы с Ниной давились беззвучными смешками.

— Теперь вижу.

— Ну, и что ты мне принес? — не унимался малец.

Сема полез в карман штанов и достал оттуда «дулю». Совсем как дедушка.

— Держи.

Пашка разочарованно похлопотал губами.

— Не надо. Такая у меня уже есть.

Это был не самый плохой мой день рождения. А точнее, прекрасный. Мы шутили, пили чай с барбарисом, ели окаменевшие пряники и дрались подушками. Я буквально видела краснеющее лицо тетушки, на которое хлопьями падала известка с потолка, и это радовало меня еще больше. Да и тот факт, что недавний конфликт с Семеном сошел на «нет», попросту окрылял. Я смеялась, бесилась, давилась пряниками, позабыв обо всех неприятностях. Крохотное мгновение напомнило мне, что жизнь продолжается. О том, что я должна жить. О том, что мне есть ради кого жить.

Кажется, даже на Земле случается Рай.

Ребята покинули меня уже вечером. Уставший Пашка лег спать, а я продолжала болтать ногами в воздухе, изучая свои пальцы. И почему придумали большой и мизинчик? Эти два уродца явно отличаются от остальных. Если бы я была пальцем, то ни за что бы не захотела быть мизинчиком. Такой корявый. Некрасивый. Убогий. А этот толстый главарь? Наглядное олицетворение силы и