Покрышкин - Алексей Тимофеев

Когда заходила речь о лучших летчиках Великой Отечественной войны, Покрышкин неизменно в числе первых называл Бориса Сафонова. Всегда помнил Александр Иванович и о Кузьме Селиверстове. В середине 1950-х годов генерал Покрышкин служил в Ростове-на-Дону. Как вспоминает личный водитель командующего А. Л. Гуржуй: «В один из выходных дней мы поехали за город, примерно за 15 километров. У разбитой церкви Александр Иванович нашел на пригорке деревянный обелиск со звездочкой… Здесь похоронили Кузьму Селиверстова… Александр Иванович стал ходатайствовать перед местными властями об установлении памятника. Теперь там стоит памятник с барельефным изображением героя, местные жители любовно ухаживают за ним».

Покрышкин писал: «А сколько могил наших летчиков не имеют обелисков… И мы не знаем, где земля укрыла их прах. Тяжело было думать об этом».

… Как всегда тонко оценив настроение и состояние подчиненного, Иванов отправил Покрышкина не на боевое задание, а к молодым летчикам, которых надо было научить полетам на МиГах. Александр Иванович не спорил: «Если летать нельзя, то следует сделать полезное дело для полка». Еще в сентябре он видел, какова выучка пополнения: «Самолет разбегается… Все выполняется по-школьному. Спокойно, чистенько, но шаблонно. Мне кажется, будто я смотрю кадры замедленной киносъемки. А ведь молодежь готовится к боям!»

С летчиком-однополчанином Валентином Фигичевым отношения у Покрышкина складывались неровно. Наверно, красавец-уралец, который смуглой кожей и роскошными бакенбардами был похож на A.C. Пушкина и гордился этим сходством, немного досадовал на то, что командир полка продвигал «Сашку», а не его. Но споры Фигичева и Покрышкина о составе звена, о дистанции открытия огня и прочем показывают, насколько значительна разница между хорошим боевым летчиком и летчиком-мыслителем… Бывали между однополчанами и трения, но небо войны неизменно мирило их.

В. А. Фигичев пишет о том, какое разочарование в полку вызвало прибывшее пополнение: «Их нужно было «ввести в строй», то есть в самое короткое время сделать из «летчиков-мишеней» летчиков-бойцов. Командир нашего полка принял решение поручить эту работу именно Покрышкину, несмотря на то, что в полку были и заместитель командира, и инспектор по технике пилотирования… Я не знаю, какими инструкциями и наставлениями пользовался Александр Иванович при обучении, но хорошо помню, что летчики были подготовлены в самый короткий срок и вошли в строй почти безболезненно».

Покрышкин всегда стоял на своем — надо побеждать, побеждать в любых условиях, несмотря ни на что!

…5 ноября генерал Клейст начал наступление на Ростов. Вновь глубокий охват, ставка на неожиданный удар с северо-востока через Шахты и Новочеркасск. Но 9-я армия генерала Ф. М. Харитонова стойкой обороной не позволила немцам добиться своего.

Покрышкин вспоминал: «О танковой группе Клейста я уже кое-что знал по сводкам Советского информбюро. Группа наносила нам ощутимые удары. Даже предприняла попытку прорваться в г. Шахты. Но, получив отпор, откатилась назад и под покровом осенних туманов куда-то исчезла. Кто, кроме летчика, мог за один-два часа обшарить все прифронтовые дороги, села?!»

Советскому командованию как воздух требовалась информация о перегруппировке танковой армии немцев. Все внимание начальника штаба Южного фронта генерала А. И. Антонова (с 1943 года — генерал армии, с февраля 1945 года — начальник Генерального штаба) было в Ростовской операции сосредоточено на танковой армии Клейста. Командующий Юго-Западным направлением Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко 5 ноября в телеграмме на имя И. В. Сталина сообщал: «Считаю армию Клейста основной опасностью…»

Покрышкин вспоминал:

«Утром одного из таких серых от низкой облачности и тумана дней летчики бездельничали в своей полковой землянке. Я внимательно рассматривал полетную карту в планшете и думал: вот бы сейчас слетать одному на бреющем полете и проштурмовать немцев на дорогах. Зениток можно было не опасаться, ибо в такую погоду ни один нормальный летчик не полетит, и зенитчики будут себя вести беспечно. Я продумывал маршрут полета, характерные ориентиры на нем и дороги, где можно подловить внезапно машины и расстрелять их.

Что это было: интуиция или предвидение?

Но только я закончил обдумывание своего полета, как вдруг меня вызвали на командный пункт полка.

Я был твердо уверен, что меня вызвали по какому-то делу, но не для полета. Низкая облачность и туман закрывали второй край аэродрома. На КП командир полка Иванов, спросив меня о самочувствии, сказал:

— Покрышкин! Наш полк представлен к гвардейскому званию. Но сейчас позвонил Осипенко и предупредил — если мы не найдем танковую армию немцев, то звание присвоено не будет».

К сожалению, при публикации книги летчика из рукописи была вычеркнута ключевая фраза об интуиции или предвидении (видимо, это показалось слишком для материалистического редакторского восприятия). Смягчен ультиматум комдива Осипенко…

Перед вылетом Александр Иванович узнал и о том, что перед ним, выполняя то же задание, не вернулись «чайка» и И-16 из соседнего полка.

— Ультиматум ясен. Надо лететь и найти эти танки. Лететь только одному.

— Вся надежда сейчас на наш полк, а фактически лично на тебя.

— Не беспокойтесь, товарищ командир! Полечу и постараюсь найти!

К удивлению летчика, маршрут полета совпал с тем, о котором он думал в землянке!

Затем Покрышкина вызвал к телефону сам A.C. Осипенко, напутствовал, затем сказал: «Посмотри на Большие Салы и Чалтырь. Там, по имеющимся у нас данным, наши войска окружили немцев. Но главное — танки!

— Задание ясно! Будет выполнено».

Взлет Покрышкина описал в своих воспоминаниях метеоролог полка К. Г. Кузьмин:

«В один из таких серых, угнетающих и тоскливых дней меня срочно вызвали на КП полка… Я доложил погоду и прогноз командованию: полная облачность, туман с моросью, горизонтальная видимость 300–500 метров… Высота нижних кромок облаков 30–50 метров. Мне задали вопросы, на них я ответил, но понял, что мой прогноз погоды никого не устраивает.

… Все готово к вылету. Запуск двигателя, выруливание со стоянки и взлет… Мы, стоявшие в двухстах метрах от самолета, видели только начало взлета, а потом самолет скрылся в тумане…

Сорок минут его полета нам показались часами. Десятки раз мне пришлось провожать Покрышкина в полет, но более значимого и более сложного по погоде припомнить не могу».

Обследовав указанный маршрут в полете на высоте десять метров, Покрышкин сообщил, что в Больших Салах и Чалтыре не наши окружили противника, а наоборот. Обнаружено 50 танков, но это только передовой отряд… В штабе дивизии не верят, однако в середине дня погода улучшилась, и другие разведчики подтвердили доклад Покрышкина.