Абсолютное зло - Елена Григорьевна Макарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну что, доктор, я буду жить? — обратился к сосредоточенной Алу.
— Лезвие рассекло верхние ткани, — даже взгляд не подняла. — Не смертельно, — рванула последний лоскут футболки, присохшей к коже вместе с запекшейся кровью.
— Я так ей и сказал, — резко вдохнул, кривясь от боли.
— В шкафчике на верхней полке, — бросила мне Алу, не отрываясь от работы.
Я послушно обошла стол и распахнула дверцы указанного шкафчика. Пришлось подняться на носочки, чтобы дотянуться до задвинутой в дальний угол бутылки с бурой жидкостью. Узнала знакомое средство от душевной и физической боли. Правда, мне оно не помогало.
— Она знает, что делает, — протянула Рему бутылку. Он скептически взглянул на меня, но все же сделал глоток.
— Надеюсь, — зашипел, когда Алу в очередной раз вонзила иглу в его кожу.
Оставшееся время, пока Алу зашивала Рема, ни у кого не возникло желания поболтать: каждый напряженно обдумывал случившееся. Меня не покидали тревожные мысли об этом Идире. Беспокоило, что некогда Дан доверил ему много личного. Обо мне. О нас.
— Если не будет воспаления, то рана быстро затянется, — Алу приложила к ровному шву марлевый тампон и закрепила его пластырем.
Рем попытался самостоятельно сесть, но Алу тут же подхватила его, отсчитывая как мальчишку:
— Никаких резких движений! Хочешь, чтобы швы разошлись? — Но Рем отверг ее помощь и спрыгнул со стола, хватаясь за бок. — Идиот, я же предупредила! — ринулась к нему, намереваясь осмотреть.
— Ты медсестра и диктатор в одном лице? — не к месту язвил Рем.
Алу же защищалась как привыкла: кусала в ответ.
— Если будешь продолжать в том же духе, я стану твоим палачом.
— Как страшно, — усмехнулся, не воспринимая угрозы хрупкой девочки всерьез. — Где еще то обезболивающее? — огляделся вокруг.
Алу поставила перед ним виски:
— Не советую злоупотреблять: алкоголь, как антикоагулянт, снижает свертываемость крови и…
— Остановись, — перебил ее Рем. — От твоих лекций у меня еще и голова разболится.
Рем был груб и несправедлив. Его агрессивность вполне вероятно вызвана состоянием шока после ранения, но это не оправдание нападкам на Алу. Она не заслужила такого обращения.
— Не веди себя как свинья, Рем, — вступилась за нее, — просто поблагодари.
Он повертел в руках бутылку с виноватым видом и, явно нехотя, выдавил из себя:
— Благодарю, Аминар, — почтенно склонив голову.
Алу в тот же ми преобразилась: из нескладной девчонки, что непрестанно грызется со старшим братом и чуть ли не на побегушках у всех, она превратилась в высокородную особу, что способна повелевать человеческими жизнями. Но казалось, эта роль ей претила, она словно чувствовала себя не в своей шкуре.
— Рада была помочь, — сухо вымолвила. — И мы не в Кариаре, называй меня просто Алу, — постепенно становилась прежней затравленной девочкой. — Перед лицом войны мы все равны.
Знала, что последняя фраза принадлежит не ей. Могла отчетливо представить, до малейших интонаций, как ее произносит Дан.
— Что здесь происходит? — внезапно его голос прокатился по комнате. Невозмутимый тон заставив всех оторопеть.
Пока я собиралась с мыслями и подбирала нужные слова, Дан вплотную подошел к Рему. Задержал взгляд на заклеенным пластырем боку, потом перевел на лицо. Во всех смыслах этого слова смотрел сверху вниз, хотя Рем не уступал ростом. Не сомневалась, что Дан узнал его, но в этот раз не стал опускаться до ребяческих разборок.
— Харп? — лишь поинтересовался.
— Да, — скрипя зубами, ответил Рем.
— Уничтожил? — продолжал Дан беспристрастный допрос.
— Только ранил, — Рем будто боролся с собой, каждое слово давалось с трудом.
Дан взглянул на меня, бегло изучая мое тело на наличие признаков травм или ранений. Убедившись, что я невредима, изрек уничижительное:
— Главное, ее отстоял, — сделал шаг назад. Напряжение в комнате чуть спало. Мы с Алу переглянулись, переводя дыхание. — Можешь остаться, — Дан вынес вердикт.
— Спасибо, но я не нуждаюсь в приюте, — воспротивился Рем.
Но Дан не желал получать отказ на свое щедрое предложение.
— Я велел остаться, — взмахнул рукой, проделал замысловатый пас пальцами, точно такой же, каким некогда мой отец вырубил меня, и Рем поник, потеряв сознание. Из ниоткуда возник Энтал и подхватил парня.
— Нельзя было поговорить по-человечески? — разозлилась я. Его стремление довлеть над всеми и всё контролировать порой переходила границы. Границы человечности.
— Мы не люди, Мир-Рия, — надменно поправил меня.
Я могла привести ему множество аргументов, чтобы возразить, но все они резкие, едкие уколы. А я не хотела делать Дану больно. Промолчав, я прошла мимо него.
Поднялась в спальню Дана — единственное место в доме, где я точно знала, что отыщу ванную. Кровь на руках высохла и неприятной коркой стягивала кожу.
Несчетное количество раз намыливала руки и смывала под краном. Старательно вытирала полотенцем до боли и красноты. Казалось, что чужая кровь въелась в кожу. Как кровавая метка.
Сердито отбросила полотенце и взглянула в зеркало перед собой. В отражении за своей спиной увидела Дана. Не слышала шагов, не почувствовала имирта. Такая непозволительная рассеянность в будущем может стоить мне жизни. Или жизни близких. Не нравилось, что я начинала воспринимать смерть, как нечто повседневное. Но теперь такова моя реальность.
— Это был не харп, — продолжала смотреть на отражение Дана. Заметила заинтересованность, но не более. Он не верил, что я в состоянии отличить харпа от живого человека. — Он сказал, что его зовут Идир, — выложила все факты.
Дан напрягся, по лицу пробежала тень сомнения:
— Ты уверена?
— Уверена ровно настолько, насколько ему можно верить, — а я понятия не имела, стоит ли доверять незнакомцу, которому известны обо мне мельчайшие подробности. — Кто он? — повернулась к Дану, чтобы видеть его лицо. В очередной раз озвучила вопрос, на который никак не могла получить ответ. Все оказывались говорить, никто не хотел признаваться. В чем-то отвратительном, раз это их знакомство такая тайна за семью печатями.
— Он из хадитов, — пояснял совершенно не интересующие меня детали, — народности, что живет в северной части Кариара — Апне.
— Наплевать на его происхождение, скажи, что ему нужно.
Дан в привычной манере игнорировал нежелательные расспросы.
— Поживешь здесь какое-то время, — бескомпромиссно объявил.
Злило, что он замалчивает столь важные вещи. Неужели после всего я не заслужила правды?
— Почему он ищет тебя? — давила, не собираясь сдаваться.
— Видимо, чтобы отомстить, — наконец получила хотя бы один вразумительный ответ.
— И за что он мстит, Дан? — тянул из него каждое слово.
— Он считает, что я пытался убить его.
Я устало закрыла глаза. Уверена, это лишь вершина айсберга,
