Скитальцы - Диана Удовиченко

Эльф опять не дослушал:

— Помочь, значит, хочешь? Тогда сними цепи.

В голосе Вили сразу поубавилось веселости:

— Я не могу, дружище. Прости.

— Хм, — тон Лэя стал издевательским, — а в чем тогда будет заключаться твоя помощь? Ты поможешь мне сдохнуть?

— Ну зачем ты так? — расстроился Вили. — Ты изменился, друг. Даже тогда, после пяти лет бродяжничества, в тебе не было столько злобы.

— У меня были хорошие учителя, — хмыкнул эльф. — И самый главный — твой любезный милорд ректор!

— Не смей говорить о нем плохо! — угрожающе произнес парень.

— Это ты изменился, Вили, — едва слышно произнес Лэй. — В тебе не осталось свободы…

— Да что ты знаешь о свободе? — взъярился его собеседник. — По-твоему, свобода — это жизнь бродяги? Нет, свобода — это возможность выбора! А какой выбор у магов в нашей стране? Всем правят торгаши. Мы вынуждены служить им. По-твоему это справедливо? Я в десятки раз образованнее, талантливее и умнее любого торговца. И тем не менее какое будущее у меня впереди? Хорошо, я могу работать на отца. А другие? Те, у кого нет состоятельных родителей? Они вынуждены наниматься на службу к тем же торгашам. Почему маги должны быть прислугой? Почему только купцы имеют право на дворянский титул?

— Все ясно, — устало ответил ушастик. — Разговаривать бесполезно. Вижу, тебе хорошо задурили голову.

— Послушай, Лэй, — горячо заговорил Вили. — Ты должен быть с нами! Ведь ты — сильный волшебник, избранный! Я и пришел, чтобы уговорить тебя. Ты прости меня, дружище, я правда не имею права снять с тебя кандалы. Утром к тебе придет командир, он снимет. Если, конечно, ты согласишься воевать на нашей стороне. Подумай. И хорошо бы тебе поторопиться с решением. Кроме меня, в отряде избранных служит еще и граф Лег Ориссо. Помнишь, такой смазливый, черномазый, который вечно к тебе цеплялся? Он тоже видел Нарцисса и догадался, что ты здесь. А Лег всегда тебя ненавидел. Боюсь, он решит тайком наведаться в твою камеру. Конечно, я за ним присмотрю, но мало ли — вдруг срочное задание… Тебе надо как можно скорее стать одним из нас, тогда Ориссо не посмеет и вякнуть.

— Ладно. Я подумаю, — отрывисто уронил ушастик. — Оставь меня…

— Хорошо-хорошо, — заторопился Вили. — Мне и правда пора… — Он отпер дверь, остановился на пороге и произнес умоляюще, почти жалобно: — Ты только как следует подумай, Лэй. Вспомни, как нам было весело в академии! Вспомни дружеские попойки и разгромы, которые мы устраивали в трактирах. Ведь здорово же было! Все это можно вернуть. Выбьем у торговцев власть, и можно будет снова стать беззаботными студентами! И еще… я хотел спросить, что за орк с тобой? Ведь ты их ненавидел. Помню, называл зелеными животными…

— Это мой друг, — коротко сказал эльф.

Вили не нашелся, что ответить, попрощался, и я услышала скрип закрывающейся двери. Немного подождала, снова уселась и осведомилась:

— Ну, и зачем ты заорал «Ложись!»?

— Мара, начни уже соображать, прошу. Нас поймали маги, — раздраженно отозвался Лэй. — Логично предположить, что им нужен я, правильно? При тебе они говорить не стали бы. Или разделили бы нас или того хуже… А так — валяется полудохлый орк, ну и пусть валяется.

— Ясно.

— Ничего тебе не ясно! — видно, посещение Вили здорово разозлило ушастика. — Возможно, придется согласиться на их предложение. С условием, чтобы тебе оставили жизнь. А потом искать возможность смыться от них…

Я не ответила. Смотрела прямо перед собой, медленно соскальзывая в привычное состояние. Выход в раш-и на этот раз давался гораздо тяжелее, чем обычно. Я даже не была уверена, что вообще смогу его достичь — силы еще не восстановились. Да и как им было восстановиться после всех приключений?

И все же, на удивление, я сумела отрешиться от окружающего мира и погрузиться в раш-и. Энергии во мне было очень мало, но я сумела собрать ее, вытянуть тоненьким щупом и обследовать камеру. Слава Тиру, здесь не было никаких подслушивающих заклинаний. Немагических устройств, с помощью которых можно было бы наблюдать за узниками или слушать их разговоры — отверстий в камне или труб — я тоже не нашла.

Теперь можно было направить щуп на цепи, которыми был скован Лэй. Ушастик оказался прав: в железо действительно были вплетены заклятия. Я видела темноволосого мужчину средних лет, который с деловитым выражением лица делал пассы над цепями. Сил на то, чтобы расплетать волшбу, у меня не хватало. Я нащупала самую слабую точку и ударила всей доступной мне энергией. Перед глазами полыхнула синяя зарница, и я, ослепленная, рухнула на пол.

— Ура, ты сумела! — радостно воскликнул Лэй. — Я теперь могу двигать кончиками пальцев!

— Так сделай ими что-нибудь! — простонала я, извиваясь, словно червяк, чтобы опять усесться к стене. — Теперь твоя очередь!

— Сейчас-сейчас! — Эльф тоже принялся ерзать и изгибаться. Наконец заключил: — Себя я освободить не сумею. Пальцы под нужным углом не наклоняются. А вот по твоим кандалам вполне могу пульсаром бахнуть.

— Как это бахнуть? — возмутилась я.

— Как-как… как получится, — философски парировал мальчишка.

— Нет уж… — начала было я, но Лэй шикнул и замер, к чему-то прислушиваясь.

Злобно сплюнув, я снова свалилась на бок и притворилась бездыханной. Улеглась так, чтобы можно было видеть дверь. На этот раз шаги в коридоре были торопливыми и легкими. Снова заворочался в замке ключ, и в камеру вошел человек — судя по шлему, кольчуге и короткому мечу на поясе, замковый стражник. Я немного приоткрыла глаза, наблюдая за худощавой фигурой.

Войдя в камеру и тщательно заперев дверь, охранник повел себя странно. Сначала он склонился надо мною, пришлось закрыть глаза. Человек приложил пальцы к моей шее, нащупывая пульс. Что-то удовлетворенно пробурчав, подошел к Лэю.

— Ты?!. — во второй раз за сегодня воскликнул ушастик.

— Не ори, — хладнокровно ответили ему.

Я с изумлением узнала голос Лиса Роману. Усевшись, спросила:

— Ты-то как здесь очутился?

— Пробрался, — спокойно ответил взломщик. — Правда, пришлось оглушить одного из охранников подземелья. А я ведь вор, не налетчик! — ворчливо добавил он.

— Хорошо-хорошо, мы оценили твой поступок, — торопливо проговорил Лэй, — а теперь сними с нас цепи.

Однако Роману не торопился освобождать нас от оков. Он встал посреди камеры, сложил руки на груди, немного помолчал, потом невозмутимо осведомился:

— Сколько?

— Что сколько? — удивился эльф.

— Ты сказал, вы оценили мой поступок. Я и уточняю: в какую сумму вы оцениваете свое освобождение?