Мистер Кларнет - Ник Стоун

– Вас кто-нибудь искал?

– Нет, но рано или поздно след привел бы копов сюда. Мы прожили в Ла-Салин полтора года. В полной безопасности. В подобное место кто попало не сунется. Ни тогда, ни сейчас.

– А как к вам относились соседи?

– Прекрасно. Конечно, Джози для них была пришелицей из космоса, но мы жили без проблем. Работали на заправочной станции, и в конце концов нам удалось купить ее. Мы там кое-что усовершенствовали, открыли дешевую закусочную, организовали мойку, построили гараж, магазин. Анаис занималась закусочной, Джози магазином. Она перекрасилась в шатенку. Я брал на работу только жителей Ла-Салин. Приходилось платить за «защиту» двоим – Эдди Фостину и его брату, тинейджеру Салазару. Вот тогда Эдди воспылал чувствами к Джози. Каждый раз, когда я ездил получать товар, он являлся к ней с подарком. Она отказывалась, но вежливо, чтобы не обидеть.

– А ты?

– А что я? Ничего. С макутами тогда были шутки плохи. Но дела у нас шли прилично. Через два года мы купили в городе небольшой дом. Расслабились. Никто нас не преследовал. Джози привыкла к жизни на Гаити. Привыкла к людям, а они к ней. Разумеется, скучала по родителям, переживала, что не может послать им даже открытку. Это было опасно. Так ей приходилось расплачиваться за свободу. Неприятности начались в то утро, когда у нас остановилась заправиться машина Густава Карвера. Я отказался обслуживать его. Водитель вышел, наставил на меня пистолет и приказал залить в бак бензин. В ту же минуту автомобиль окружили человек двадцать – все, кто был поблизости, – некоторые с пистолетами, остальные с мачете и ножами. Скажи я хоть слово, они бы убили и водителя, и старика Карвера, но мне было приятно видеть его унижение. Я вырвал пистолет у водителя и приказал убираться с моей территории. Ему пришлось толкать автомобиль три мили под горячим солнцем до следующей заправочной станции, ведь тогда мобильных телефонов не было. Густав Карвер волком смотрел на меня через заднее стекло, пока не увидел Джози. Он вдруг заулыбался, причем не ей, а… мне. Может, все пошло бы иначе, если бы я согласился тогда заправить машину. Не знаю. Но это был бы не я. Невозможно представить ситуацию, чтобы я когда-нибудь кланялся этой сволочи. В общем, весь тот день и следующий я ожидал приезда макутов.

Винсент замолчал, стиснул зубы и отвернулся к фотографии, где он с отцом. Похоже, ему впервые за много лет выпал шанс поведать кому-то самое сокровенное. Излить душу.

– Я понимаю, Винсент, тебе трудно об этом говорить, – тихо произнес Макс.

Винсент Пол несколько раз глубоко вздохнул и продолжил:

– Через несколько недель исчезла Джози. Кто-то видел, что она уехала в автомобиле с Эдди Фостином. Я послал людей на поиски, но безрезультатно. Сам ходил к дому Фостина. Их там не было. Мы прочесали весь город. Были во всех местах, где околачивался Фостин. Ее нигде не было. Однажды я вернулся домой, а там сидит Густав Карвер, дожидается меня. Оказывается, после случая на заправочной станции он времени зря не терял. С ним меня ждали два детектива из Скотленд-Ярда со всеми бумагами на Джози и кипой английских газет, где описывалась ее история и бегство из страны. В некоторых газетах утверждалось, будто я ее похитил, и были карикатуры, изображающие меня в виде Кинг-Конга. Густав Карвер сказал, что очень похоже. Он также сообщил мне, что имел с Джози долгую беседу, она поняла свое затруднительное положение и согласна с его условиями. Теперь все зависит от меня. Если я откажусь, нас с Джози арестуют и депортируют в Англию. Если соглашусь, детективы уедут и доложат кому надо, что не нашли нас на Гаити.

– Он потребовал, чтобы ты отказался от Джози?

– Да. Он захотел женить на ней своего сына Аллейна. Мне же категорически запрещалось встречаться с ней. Ни при каких обстоятельствах. Вот так. А в остальном я свободен. За исключением одного: я был обязан лично заправлять машину Карвера, когда бы он ни подъехал.

– И ты согласился?

– У меня не было выхода. Я прикинул, что он отправит меня в Англию одного, а Джози оставит на Гаити. А так я останусь тут, все-таки близко от нее.

– Странно, – сказал Макс. – Густав погубил твоего отца. Почему он не избавился от тебя?

– Ты, видимо, не понял этого человека, Мингус, – усмехнулся Винсент. – Ты же был у него в доме. Видел псалом, написанный золотом рядом с портретом его покойной жены? Псалом 23, стих 5.

– Да.

– Прочитал?

– Да я знаю его наизусть: «Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих, умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена». Это из знаменитого псалма «Господь – пастырь мой». Но при чем тут псалом?

– Важно не только знать псалом наизусть, но и понимать его суть. А она состоит в следующем: в древние времена самой полной формой мести врагу считалась не смерть и не лишение свободы, а чтобы враг наблюдал, как ты прекрасно живешь и процветаешь. Враг ненавидит тебя, желает болезней, смерти, а ты здоров и счастлив.

Макс был вынужден согласиться. Он действительно неправильно оценил Густава Карвера.

– Значит, он хотел, чтобы ты наблюдал, как Аллейн счастливо живет в браке с женщиной, которую ты любишь?

– Да, но счастливый брак тут был в принципе невозможен.

– Почему?

– Макс, ты хороший детектив, но здесь дал маху. Прошляпил.

Макс молчал.

– Ты действительно ничего не заметил? – воскликнул Винсент. – В Аллейне?

– А что я должен был заметить?

– Послушай, ты ведь родом из Майами, семь лет провел в тюрьме. Да ты просто обязан за милю определять гомосексуалиста.

– Неужели Аллейн… – Макс был в шоке. Вот уж чего он не ожидал. Обычно для него определить сексуальную ориентацию ничего не стоило. В Америке, особенно в Майами, это просто. Люди не скрывают, каким образом наслаждаются жизнью.

«Неужели мое чутье настолько притупилось?»

– Да, Аллейн Карвер гомосексуалист. У нас таких называют массисси. Если по правде, Мингус, то ты не виноват, что не заметил. Аллейн ведет себя очень сдержанно и тщательно это скрывает. Слухи насчет него здесь ходили, но и то смутные. Аллейн поступал правильно. Для забав уезжал на уик-энды в Майами, Сан-Франциско или Нью-Йорк. Там и раскупоривал то, что тут было закупорено.

– Откуда тебе известно?

– У меня есть доказательства. Фотографии и видео. Кстати, эту работу для меня проделал Клайд Бисон. Я нанял его – анонимно, через вторые руки – примерно десять лет назад. И порекомендовал мне его не кто иной, как ты.

– Я?

– Не помнишь? Хм… а почему, собственно, ты должен помнить? Вначале я предложил эту работу тебе, но ты ответил: «Я не выуживаю говно из туалетов. Идите к Клайду Бисону. Он может сделать это бесплатно».

Макс засмеялся.

– Я не помню этого, но мне много раз предлагали подобные дела. В основном чтобы получить развод. Но это не по моей части.

– А здесь, да и на всех Карибских островах, к геям относятся плохо. Гомосексуализм у нас считается извращением, грехом.

– Бедный Аллейн! – вздохнул Макс. – При его деньгах, влиянии, положении вынужден притворяться, что он не такой. Действовать украдкой.

– Вообще-то он неплохой парень, – заметил Винсент.

– Зачем же ты собрал на него материал?

– Чтобы очернить. Я намеревался передать фотографии в гаитянскую прессу.

– Для чего?

– Инь и ян. Инь – чтобы освободить Аллейна, избавить его от необходимости таиться. Ян – чтобы отомстить Густаву, привести его в смятение. Время тогда было удачное. У старика начались нелады со здоровьем, умерла жена, свергли Бэби Дока. Я подумал, что публичный позор подкосит его. И он просто-напросто отдаст концы.

– Почему же ты не довел дело до конца?

– Не захотел пакостить Аллейну, только чтобы добраться до отца. Мне стало его жаль.

– Но ты же мог расправиться с Густавом иначе. Пристрелил бы старика, и все.

– Пробовал один раз, не получилось. Его загородил Эдди Фостин.

– Ах вот оно что! – кивнул Макс. – Ну и как развивались события после того, как Густав женил сына на Франческе?

– Отвратительно. Густав ведь хотел продолжения рода. Жаждал внука. А дочери пока ему подарили только внучек. Поскольку Аллейн к этому не был способен, он взял дело в свои руки. – Винсент посмотрел на Макса. – Ты меня понял? Густав вынудил ее спать с ним. Как ему это удалось, не станем гадать, но целых десять лет Густав упорно старался, чтобы Франческа забеременела. У Джози было два выкидыша, один ребенок родился мертвый, а дочка прожила всего шесть месяцев. В конце восьмидесятых мы начали встречаться. Когда она родила Чарли, Густав решил, что ребенок его, в стране считали, будто он от Аллейна, и только мы с Джози знали: он наш. Кроме того, я сделал анализ крови, подтвердивший отцовство. У нее уже к тому времени с Густавом ничего не было. Рожать Франческа ездила в Майами. Аллейн был с ней. Вообще-то они добрые друзья. Он ей очень помог в первое время. В принципе Аллейн и Джози находились в одной лодке, но в разных концах. Их в одинаковой мере подавлял своей тиранией старик Густав.