Наследие. Печать Бездны часть 2 - Вячеслав Седов

   Вот оно! Неожиданно, как любое прозрение, Феникса вдруг посетил ответ на вопрос, которым он задавался все то время, пока ехал среди пустошей. Почему же у него не было страха? Если вспомнить, как ему приходилось, так сказать, еще едва-едва оперившись в роли "ловца удачи" выполнять небольшие заказы для студентов тех редких магических университетов, что еще уцелели в Форпате после новой формации, то именно в те самые времена, счастливые надо сказать, в чем-то даже беззаботные, полукровка в полной мере познал разницу в страхах... Студенты факультетов, что ближе к защите звания бакалавра потуже затягивали свои пояса и вместо галлюциногенов, дорогих проекций нереальных в своей красоте и похотливости нимф, брались-таки за ум и спешно подбивали и систематизировали знания, добывая реагент для успешного опыта и оплачивая "ловца удачи" за походом в какой-нибудь грот, чтобы там раскопать копию труда какого-нибудь едва ли популярного автора, дабы подпереть научную базу своей шатающейся как на шарнирах дипломной работы, эти усердные студенты смертельно боялись предстоящей защиты. Душа их уходила в пятки от одной случайной встречи с будущим экзаменатором где-нибудь в коридорах. В тоже самое время, как все поджилки посланного в грот или склеп наемника тряслись и волосы его вставали дыбом от вида твари, что скалилась на него из темного угла, капая зловонной слюной под свои уродливые лапы. Семь? Двенадцать? Тридцать? Это только лап. Фантазия алхимиков в творении монстров поистине была безгранична в эпоху Сокрушения Идолов. Также не стоит забывать, что такое количество конечностей и внушительного размера корпус обслуживало, как правило, не один и не два рта. И в них зубы редко когда стояли только лишь в пару рядов! Но все они оказывались поразительно единодушны в моменты, когда надо было цапнуть улепетывающего во все лопатки ловчего удачи с "ценным" фолиантом подмышкой.

   Карнаж вздохнул и подогнал коня.

   Потом, по прошествию года, уже будущий магистр, на каникулах, нет-нет да вскакивал посреди ночи в холодном поту, потому что снова оказывался перед комиссией и снова лихорадочно вспоминал цитату или формулу под суровыми взглядами своего куратора и председателя. А далеко-далеко, в плохо отапливаемой корчме на лавке у печи с душераздирающим воплем вскакивал "ловец удачи" и хватался за ногу, где под кожаной штаниной болел на дождливую погоду старый шрам. ...и жена корчмаря, всегда очень добрая и внимательная женщина, подходила, ставила на подоконник свечу и подносила кружку согретого вина. Снова растирала мазью, вздыхала, трепала по шевелюре красных волос и уходила, но он не мог больше уснуть и сидел до рассвета, чувствуя, как холодит мазь и жар постепенно отступает от когда-то давно прокушенного до кости бедра.

   Едва лишь Фениксу стукнуло двадцать, как он ощутил, какая пропасть лежит между ним и тем самым бакалавром, что платил щедро, но за опасные предприятия. Тому-то казалось, что он вот-вот умрет от страха перед комиссией из едва ли дюжины человек, а "ловцу удачи" просто некогда было бояться, удирая из треклятого грота. Страх бился внутри него зверем в запертой клетке: если вырвется - мгновенно скует ноги и руки предательской цепью мнимой безысходности жертвы перед хищником, которая тем сильнее, чем большее этот самый страх.

   Карнаж смело и дерзко говорил даже с Окулюсом Берсом - бургомистром Форпата! Потому что в душе красноволосого полукровки уже обитало такое скопище чудовищ, ужасных ран, рек крови и гниющих тел в подворотнях после драк воровских гильдий "стенка на стенку", что вряд ли что-то способно было напугать ее еще хоть раз. За прошедшие несколько лет, кстати, "ловец удачи" изжил и те самые беспокойные сны... Как клин клином вышибают. Ведь в мире он успел за это время познакомится с еще большими чудовищами. Такими, что не обладали кучей лап и целым сонмом ртов полных ядовитых зубов. Они носили бархат и атлас, накрахмаленные воротнички... Какое там зловоние слюны с оскалившихся зубов, что вы?! Ароматы! Густые и изысканные, со всех концов света. Точеные профили, надменные взгляды, высокомерные речи. И как-то получалось вдруг... первое не уступало гримасе вурдалака, второе по холодности взгляда легко обставляло на несколько шагов змеиные зрачки василиска, а губы, красные словно вишни, изрекали такие слова, что ядовитее бывали кислоты и целой стаи выверн!

   Оборвав роившиеся думы, Феникс уяснил для себя одну простую истину: здесь, посреди зловещих тайн и слухов, окружающих это место холодящим душу саваном, здесь, где безмолвие прожигало в ушах дыры, а пустота разъедала глаза, ему было просто напросто чертовски скучно.

   Огонек костра показался за поворотом ущелья только лишь под вечер. Карнаж к тому моменту успел изрядно продрогнуть и был очень рад такой отличной находке.

   Не таясь, полукровка направил коня прямиком к двум теням, что ютились подле пламени. Для бегства в этом ущелье тем, кто находился впереди, оставался всего лишь один путь, но Феникс помнил, что беглец обременил себя зачем-то женщиной с ребенком, поэтому не волновался - возможность погони была смехотворна.

   Его заметили.

   От костра отделилась тень и шагнула навстречу.

   Невысокий мужчина с коротким, изрядно выщербленным клинком неизвестного происхождения. Однако оружие он сжимал как-то странно, да и стоял в ожидании не как прочие солдаты, словно каменное изваяние, надежно и крепко, а пружинил на своих тощих ногах, постоянно подергивая кончиком лезвия.

   Карнаж хмыкнул и резко вырвался из седла. В огромном прыжке покрыв неплохое расстояние, он мягко опустился на снежный покров, хлопнув длинным плащом, из-под которого тут же вынул ножны с оружием. Взвалив их на плечо, "ловец удачи" широким уверенным шагом двинулся к вооруженному мужчине, словно не замечая угрожающих телодвижений, которые тот старательно выделывал.

   - Стоять. Ты кто?

   Отличная формулировочка! Особенно для солдата. Но не хватало еще немного, чтобы подтвердить смутные догадки, посетившие полукровку. Манера произносить слова так, будто размазывая очень маленький кусок масла по слишком большому ломтю хлеба еще ничего не значила. Точнее, значила, но еще не доказывала. Доказательством здесь послужил бы какой-нибудь более существенный, вербальный свидетель. Надо было, как говаривал в свое время наставника Феникса, дуэргар Филин, спровоцировать на эпитеты.

   Карнаж, не долго думая, пошел в наступление, чуть ли не напрашиваясь на клинок.

   - Эй-эй! - мужчина попятился, - Ты это... не кипишуй, братишка!

   Феникс опасно прищурился, но продолжал молчать. Знакомый жаргончик.