Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

— «Кристферриум» превращает стеклянный предмет в стальной. Но не наоборот. И превратить стол в свинью это заклинание тоже не может. Основной тип трансфигурации — свободный, — как раз его вы будете изучать, — позволяет выполнять любые преобразования физической формы объекта. По этой причине в свободной трансфигурации нет заклинаний. Иначе для каждой трансформации нужно было бы использовать разные слова.

Профессор МакГонагалл строго посмотрела на учеников:

— Некоторые учителя начинают с заклинаний и лишь после приступают к свободной трансфигурации. Да, так было бы намного легче. Но подобные ограничения могут плохо влиять на ваши способности в дальнейшем. На моих уроках вы сразу начнёте со свободной трансфигурации, которая не требует произнесения определённых слов. Исходную и целевую форму, а также процесс превращения вы будете держать в уме. И отвечая на вопрос мистера Поттера, — продолжила МакГонагалл. — Именно свободную трансфигурацию вы не должны применять к живым существам. Для этого существуют чары и зелья, которые помогут совершить безопасное и обратимое превращение, правда, с некоторыми оговорками. Например, у анимага, потерявшего руку или ногу, не будет конечности и после трансфигурации. Ещё раз повторяю, свободная трансфигурация небезопасна. Находясь в изменённой форме, вы не сможете быть уверенны в полной сохранности материи вашего тела — вы теряете его частицы даже в процессе дыхания. Так что, когда время трансфигурации истечёт и ваше тело попытается вернуть свою исходную форму, это у него не получится. Наколдуете золотые волосы? Скорее всего, они у вас потом выпадут. Захотите чистую кожу — надолго окажетесь в больнице святого Мунго. А если пожелаете стать взрослым, то по окончании действия чар вы, скорее всего, умрёте.

Теперь ясно, почему он видел среди волшебников толстых мальчиков и несимпатичных девочек. Или пожилых людей, раз уж на то пошло. Иначе все бы по утрам использовали трансфигурацию и отправлялись по своим делам… Гарри поднял руку и попытался поймать взгляд профессора МакГонагалл.

— Да, мистер Поттер?

— Возможно ли трансфигурировать живое существо в неживое? В монету… Ой, нет, извините. В стальной шарик, допустим.

Профессор покачала головой:

— Мистер Поттер, даже неодушевлённые предметы претерпевают мельчайшие внутренние изменения. Поначалу вы ничего не почувствуете, но потом заметите что-то неладное. Через час вам будет очень плохо, а через день вы умрёте.

— Эм-м. Получается, если бы я прочитал первую главу, то угадал бы, что стол — на самом деле стол, а не свинья, — произнёс Гарри, — правда, вместе с тем пришлось бы предположить, что вы не хотите убить свинью, что кажется наиболее вероятным, однако…

— Вижу, что буду с бесконечным наслаждением проверять ваши контрольные, мистер Поттер. Но если у вас есть ещё вопросы, то вы сможете их задать после урока.

— Больше вопросов нет, профессор.

— А теперь все повторяйте за мной, — сказала МакГонагалл. — Я трансфигурирую живое существо, особенно себя, только если мне поручат это сделать с помощью специального заклинания или зелья.

— Если я не уверен, что превращение безопасно, я не буду его делать, не спросив профессора МакГонагалл, или профессора Флитвика, или профессора Снейпа, или профессора Дамблдора — единственных мастеров трансфигурации в Хогвартсе. Мнение другого ученика брать в расчёт нельзя, даже если он говорит, что уже задавал профессорам такой вопрос.

— Если нынешний преподаватель Защиты от Тёмных искусств скажет мне, что трансфигурация безопасна, и даже если я видел, как сам профессор успешно её провёл, я не стану проделывать то же самое.

— Я имею полное право отказаться проводить превращение, если хоть чуть-чуть волнуюсь. Так как даже директор Хогвартса не может принудить меня к трансфигурации, я не подчинюсь подобному приказу от профессора Защиты, даже если он пригрозит потерей сотни баллов факультета или исключением из школы.

— Если я нарушу хоть одно правило, мне запретят изучать трансфигурацию в Хогвартсе.

— Мы будем повторять эти правила перед каждым уроком весь месяц, — сказала профессор МакГонагалл. — А теперь перейдём к делу. Наш исходный предмет — спички. Целевой — иголки. Отложите палочки. Под «перейдём к делу» я имела в виду «начнём записывать лекцию».

За полчаса до конца урока МакГонагалл раздала «исходные предметы».

К концу занятия у Гермионы была серебряная спичка, а у остальных учеников — и маглорождённых, и чистокровных — успехов вообще не наблюдалось.

Профессор наградила Гермиону ещё одним баллом.

* * *

Пока Гарри складывал учебники в кошель после урока, Гермиона подошла к нему.

— Знаешь, — как бы невзначай заметила она, — а я сегодня два балла для Когтеврана получила.

— Ну да, — коротко согласился Гарри.

— Но до твоих семи баллов мне далеко, — сказала она. — Похоже, я не такая умная, как ты.

Гарри закончил скармливать книги своему кошелю, повернулся к Гермионе и прищурился. Он уже и забыл об этом.

Гермиона хлопала ресницами:

— Впрочем, уроки у нас каждый день. А вот найдёшь ли ты ещё пуффендуйцев для спасения – это уже вопрос. Сегодня понедельник, так что у тебя есть время до четверга.

Они, не моргая, уставились друг на друга.

Гарри заговорил первым:

— Ты же понимаешь, что это война?

— А у нас был мир?

Остальные ученики с интересом наблюдали за происходящим. А также, к сожалению, и МакГонагалл.

— А, мистер Поттер, — пропела профессор из другого угла кабинета, — у меня для вас хорошие новости. Мадам Помфри одобрила ваше предложение улучшить Спимстерские глазки, чтобы они не разбивались. Работу закончат к концу следующей недели. Думаю, это заслуживает… скажем, десяти баллов для Когтеврана.

От такого предательства рот Гермионы беззвучно распахнулся, а брови полезли на лоб. Гарри выглядел не краше.

— Профессор… — прошипел он.

— Возражение отклоняется, мистер Поттер, это заслуженные баллы. Я не присуждаю их просто так. Вы считаете, что всего лишь заметили хрупкий предмет и предложили способ уберечь его от поломки. Но Спимстерские глазки стоят довольно дорого, и директор не очень-то обрадовался, когда очередной глазок разбился, — МакГонагалл задумалась. — Хм. Интересно, зарабатывал ли кто-нибудь в первый же день учёбы семнадцать баллов? Нужно проверить, но, полагаю, вы установили новый рекорд. Можно даже сделать объявление во время обеда в Большом Зале.

— ПРОФЕССОР! — завопил Гарри. — Это наша война! Не мешайте!