Иного не желаю. Часть третья (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна

Закрыв компьютер, потёр лицо руками, понимая, что праздник Полнолуния уже завтра – и он должен пройти безупречно.

 Полнолуние, на котором будет представлена моя дочь.

Я долго подготавливал Таис к тому, что ей придется выступить перед стаей с речью, но кроме этого, именно она должна будет наказать Моник.

Ни провинившихся служанок, ни Блеза – несостоявшегося бету Монако, судить на нашем празднике Полнолуния не будут: служанки уже наказаны, а вот Блеза казнит Француа – на полнолунии в подконтрольной ему части моей стаи.

Я уважал желание беты сделать это на земле, которой много лет управлял Стивен, и в тоже время это было отличным решением для меня самого: я опасался, что чересчур много насилия может напугать Таис и опять отвратить её от оборотней.

А так оставалось только одно наказание – даже не казнь…

 « Всё учтено», — подумал я, поднимаясь в комнаты, где меня ждали спящие жена и дочь.

Два часа ночи – вряд ли Таис досидела до такого позднего времени, а вот Жанна может скоро и проснётся, чтобы подкрепиться перед завтраком.

«А мне будет приятно поносить на руках своё продолжение», — с улыбкой подумал я.

Смешно сказать, Жанна хоть и родилась искательницей, а не целительницей, но она исцеляла меня…

Глядя в прекрасные, чистые глаза своей дочери, я забывал о том моменте, когда нашёл в тазу окровавленное тело моей неродившейся сестры. Поломанное, безжизненное тельце невинного, убитого создания.

Тогда я подумал, что часть меня умерла… что знахарь, вернувший меня к жизни после яда, вернул меня не полностью, но…

… Жанна возвратила эту потерянную часть меня к жизни.

Тая

В ночь накануне Полнолуния мне не спалось.

Я выпила теплого молока с мёдом, попыталась настроиться на позитивный лад… Даже моя волчица уже во весь голос пела мне что-то типа « пока мы едины, мы непобедимы», но я всё равно боялась.

Страшилась завтрашнего дня.

Не бытовых мелочей (достаточно ли мы подготовили комнат для гостей; не подведут ли в последний момент поставщики провизии); не специально допущенных слугами ошибок — для того, чтобы выставить меня в неприглядном свете — нет, вовсе не этого ….

… иррационально, я боялась самого Полнолуния.

Так совпало, что именно во время полнолуний Этьен причинял мне боль.

Я сглотнула, вспомнив своё прошлое пребывание в Ангулемском замке. Этьен тогда часто бывал безжалостным по отношению ко мне… но то, что он заставил меня делать на их полнолуние, было за гранью… меня  до сих пор трясло от одного только воспоминания об этом.

И пусть теперь я знала, почему он так жестко относится к предательству — даже намеку на то, что могло посчитаться за предательство, но…

… ни одна женщина в мире не должна иметь подобный опыт.

Это было самым настоящим насилием, которое растерзало мою душу.

Присев на краешек кровати, я заставила себя перестать вспоминать тот день, радуясь, что одна серебровласка сумела вовремя отыскать меня в замке.

А что до Этьена…

Вот ведь как странно устроена человеческая память: это почему-то только детский страх запоминается на всю жизнь, а вот самые страшные моменты взрослой жизни начинают понемногу выцветать с течением времени…

Нет, я не забыла того полнолуния – я просто старалась его не вспоминать… как и ещё одно – которое мы праздновали вместе с Этьеном на землях Альфы Баева.

Я ведь тогда только почувствовала свою волчицу…. Мало того, именно тогда появилась моя непреодолимая тяга к Этьену. Чего уж лгать самой себе – я пыталась это скрывать изо всех сил, но я хотела его… как мужа (который заботился обо мне много месяцев) и как мужчину.

А потом, благодаря вмешательству Гильермо я узнала, что муж заботился не только обо мне одной…

Я ведь тогда уже простила Этьена за его грубость и насилие, я поверила в то, что он изменился – а он…

… После проигранного Совета у меня не осталось выбора.

Я могла принять то, что предложил мне Валуа – или и дальше пытаться бороться с ветряными мельницами.

 И пока всё шло просто прекрасно. Прошлое полнолуние – сразу после моего возвращения, тоже прошло спокойно, но память… память особенно в дни приближающегося Полнолуния напоминала о том, что так было не всегда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Он любит нас и нуждается в нас», — напоминала мне моя волчица. – «Наш мужчина совершал ошибки от одиночества».

Девица, просящая его сперму, чтобы забеременеть, не похожа на одиночество.

Волчица рыкнула – но больше ничего не ответила.

И то ладно.

Мне всё же удалось задремать, но сон оставался неглубоким… до самого появления Этьена.

Как только я почувствовала его тяжелую руку на своей талии, я провалилась в сон…. Забыв обо всех своих тревогах.

…но уже утром всё вернулось.

Переживания, страхи, неуверенность…при этом я не могла больше скрываться в своей комнате, изображая бесправную затворницу.

С трудом оторвавшись от Жанны, я отдала себя в руки опытных мастеров, чтобы затем во всеоружии встречать «дорогих» гостей.

А тем временем перед замком раскинулись шатры, где приехавшие на праздник оборотни могли подкрепиться приготовленными мясными – и не только – закусками; пообщаться со своими родными или знакомыми.

Проходя мимо одного из шатров, я заметила маленькую девочку, с которой успела познакомиться на прошлом Полнолунии.

— Констанс, — улыбаясь, позвала я. Девочка обернулась и, расправив руки как крылья в разные стороны, бросилась ко мне.

— Мадам Луна, — заверещала девчушка, радостно прижимаясь ко мне. – Здластвуйте!

Родители, стоя в отдалении, почтительно мне поклонились.

Сама же девчушка, не обращая внимания на политесы, задрала голову и выразительно прищурилась.

— А хде девоська? Не в зжевоте?

— В замке, в детской комнате.

Констанс состроила грустную мордашку.

— А я так хотела на нее посматлеть.

— Ты обязательно увидишь сегодня вечером, — я знала, что Этьен собирается представить стае нашу дочь до наступления темноты. – Кстати, ты уже заходила в шатёр сладостей?

—Сладостей??? – взвизгнула девочка. И мне пришлось объяснять её родителям, где найти это нововведение.

Вообще, это была идея дворецкого Этьена: когда я только занялась подготовкой к празднику, Винсент посоветовал следовать устоявшимся традициям, при этом добавить что-то своё.

— Какую-то изюминку, по которой все полнолуния разделят «до» и «после» вашего появления.

Несколько секретарей, которые помогали нам с Винсентом, советовали привнести что-то русское, что-то, что указывало бы на то, откуда я родом… но я решила, что глупо удивлять французов блинами – они сами пекут не хуже; борщ или щи казались мне не тем блюдом, которое было уместно на празднике… Да и настолько я уже поняла, французы в своей основной массе оказались довольно консервативны, поэтому всё главное «русское вмешательство» пришлось на шатёр сладостей. Я постаралась добавить туда и зефир, и пастилу, и даже петушков на палочках…

Не знаю, как мне удалось пережить этот день: я буквально разрывалась на части между доченькой, хозяйственными хлопотами и присутствием возле Этьена в образе строгой герцогини.

Забавно было наблюдать, как медленно стекает надменное выражение лица с очередного аристократа, когда, в ответ на пренебрежение в мою сторону, я громко прошептала Этьену, чтобы «этому месье» мою дочь не представляли – а то вдруг он и Жанну проигнорирует…

И ведь что удивительное, сейчас подобное нарушение всевозможных правил и традиций легко сходило мне с рук.

Когда жена одного из банкиров заявила, что праздник в этот раз получился « сельским», я тут же осведомилась у Алена, есть ли возможность перевести эту семью куда-нибудь в столицу.

— Настолько я знаю, у парижского беты нет надобности в сотрудниках – его штат полностью укомплектован, — с недоумением протянул бета.