Беременна от нелюбимого (СИ) - Вильде Арина

— Мил, ты только не волнуйся, ладно? — Начало мне уже не нравится. Обычно, когда так говорят, потом обязательно следует новость о смерти близкого родственника, или предложение о разводе, или еще что похуже.

Сережа протягивает руку и накрывает мою ладонь. Я вздрагиваю от этого жеста. Чужая мужская рука чувствуется непривычно. Я поднимаю голову и натыкаюсь на полный сожаления взгляд.

— Что происходит? — спрашиваю, с трудом сглатывая собравшуюся во рту слюну.

— Не я должен тебе это…

Сергей не успевает договорить, его перебивает другой голос. Сиплый, но с гневными нотками. А ещё такой знакомый и родной.

— Я не помешаю? — спрашивает Даня, который непонятно каким образом оказался здесь. — Вижу, ты неплохо с Таней время проводишь, — произносит со странной улыбкой, блуждающей на его лице, и кивком указывает на наши руки.

Он нависает надо мной, словно коршун над жертвой. Взъерошенный, бледный, с сумасшедшим огоньком в глазах.

Я резко выдергиваю ладонь из захвата Серёжи. Становится неуютно. Черт, зря Дане соврала. Что теперь говорить? Если скажу, что об Оле пришла побеседовать, то придётся раскрыть их с Сережей связь. А я в это лезть не хочу. А если соврать и сказать, что случайно встретились? Точно. Так и сделаю.

— Таня через полчаса подъедет, задерживается. А с Серёжей случайно здесь столкнулись, — стараюсь, чтобы мой голос звучал беспечно.

На лице Дани выступают желваки. Он зол. Очень зол. Только не понимаю почему. Я что, с другом его поболтать не могу?

— Иди в машину, Мила. А нам с Серёжей нужно потолковать кое о чем.

Я бросаю быстрый взгляд на Безрукова. Тот выглядит виноватым. Смотрит на Даню и качает головой.

— В машину. Быстро, — цедит сквозь зубы мой муж, при этом на меня не смотрит. Меня злит это все не меньше, чем его, но решаю не спорить. Беру свою сумочку, киваю Безрукову на прощание и выхожу из ресторана.

Все время, пока иду к машине, оборачиваюсь назад, не упуская из виду Сережу и Даню. Наблюдаю за ними через окно, боюсь, как бы не вспылили. Дане не мешало бы успокоительное принять. Хочется послать все к черту и накричать на него, но решаю обойтись без скандалов. Я беременна, лучше лишний раз не нервничать.

Я вижу, как Даня что-то зло говорит другу, упирается ладонями в поверхность стола, наклоняется к Сергею. Тот нервно улыбается, выставляет перед собой руки, мол: «Сдаюсь!»

Я снимаю с блокировки машину и сажусь за руль. Руки почему-то дрожат, а интуиция сигналит о надвигающей буре. Откуда Даня вообще узнал, что я не с Таней?

Кравцов покидает здание ресторана уже через несколько минут и быстрым шагом двигается в сторону парковки, безошибочно находя мой автомобиль. Костяшками пальцев несколько раз стучит по стеклу с моей стороны. Я нажимаю на кнопку, и перегородка, разделяющая нас, опускается.

— Езжай домой, я за тобой. Поговорим обо всем дома, — коротко бросает он и, не дожидаясь ответа, идет к своему внедорожнику.

По спине проходит озноб от одного его взгляда. Такого холодного, отрешенного, безразличного.

Я не спеша веду машину, хочется оттянуть тот момент, когда с Даниилом окажемся в одном закрытом пространстве. Может, за это время он остынет? Хотя на самом деле не понимаю, почему он злится. Ничего же не произошло, ну встретила Сережу в ресторане, что такого-то? Но на сердце все равно неспокойно. Как же сложно, оказывается, замужем быть.

Когда заезжаю во двор, мотор автомобиля Дани уже давно остыл. Он, скорее всего, гнал как ненормальный. Достаю ключи из зажигания, беру свою сумочку и захожу в дом.

Даня, сидя в кресле в гостиной, ждет меня, словно провинившегося ребёнка. Я останавливаюсь посреди комнаты. Смотрим друг на друга. Изучаем. Воздух вокруг нас сгущается, всполохи молний почти осязаемы. Я знаю, что он злится. Он на пределе. Но не понимаю из-за чего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Так что за разговор? — я стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно беззаботней, бросаю сумочку на диван, но сама присаживаться не спешу. Отхожу к окну, скрещиваю руки на груди и упираюсь взглядом в мужа.

— Ты соврала мне, — не вопрос, утверждение.

— В чем?

— Не делай из меня дурака, Мила! Я ненавижу это больше всего! — Даня резко встает, в глазах целая буря эмоций. — Знаешь, я пытался, честно пытался. Но я устал. Мне к черту все надоело! — рычит он, а потом трет ладонями лицо.

— Что ты имеешь в виду? — сдавленно спрашиваю я. Такой Даня мне не нравится. Непредсказуем, на эмоциях, с гневным взглядом, прожигающим меня всю.

— Все, Мила! Все! Я, конечно, знал, что ты в школе была влюблена в Безрукова, но думал, что все давно в прошлом. А оказывается, нет.

— Даня, ты несешь чепуху! — спешу оправдаться я.

— А что тогда это все было, а? И не ври, что случайно встретились! Кстати, от подружки своей советую избавиться. Она первым делом прискакала ко мне и рассказала о том, как ты наставляешь мне рога. А потом пыталась доказать, что с ней я буду намного счастливей, — выплевывает мне в лицо, пока я пытаюсь переварить информацию.

— Ты о Тане? Чушь! — заверяю я. Ну не могла Таня такое сделать, зачем он придумывает это? — Кравцов, ты головой ударился? Принял что-то? Я не понимаю тебя в последнее время. Все ведь хорошо было.

— Вот именно, что БЫЛО! — уже не сдерживаясь, орет он, пугая меня до чертиков своим поведением. — Знаешь, Мила, я любил тебя еще с того момента, как впервые увидел на школьной линейке, — шокирует меня Даня.

Любил? Как любил? Ведь ненавидел же!

— Пытался хоть немножечко получить расположение, выделиться в твоих глазах, но все было тщетно. Для тебя я был никем. И все эти чертовы годы я любил тебя. Тебя одну, — с горечью произносит он, а у меня все перед глазами расплывается. Я абсолютно не в силах переварить все, что он говорит мне. — В каждой своей девушке искал тебя. Но не находил. Это словно проклятье. И вот случилось то, чего я так ждал. Но знаешь, что я понял? Лучше бы я не начинал это. Лучше бы, как и планировал изначально, забрал ребенка взамен на выгодную для тебя услугу и мы бы разошлись в разные стороны.

— Ты… ты любил меня? — единственное, что сумела вычленить из его речи.

— …Так что предлагаю так и сделать, — не слыша моего вопроса, продолжает Даня, не смотря на меня. Он нервно расхаживает по комнате, ероша пятерней волосы. — Ты соберешь свои вещи, вернешься к себе. Родится ребенок, мы разведемся. Опека перейдет ко мне, а ты можешь дальше продолжать работать, — слова Дани бьют похуже кнута. Я просто стою на месте, моргаю и не понимаю, какого вообще черта происходит.

— Дань, я не понимаю. Все ведь хорошо у нас, я… — Я собираюсь с силами, чтобы произнести это вслух. Сказать, что и я люблю его. Полюбила. Увидела другими глазами. Разглядела в нем человека, который так нужен мне.

Ведь это правда. Такая неожиданная, невероятная правда, свалившаяся на голову, словно снег посреди ясного летнего дня. Поперек горла встает ком, во рту делается так сухо, что губы с трудом могу разлепить, чтобы тихо признаться:

— Дань, я ведь тоже…

— Молчи, Мила, ради бога, просто замолчи и уберись из моего дома, — резко перебивает меня, и мы наконец-то встречается взглядами. Меня всю трясёт. От этого разговора. От эмоций. От взгляда Дани. Затравленного и в то же время гневного. — Не волнуйся, наш договор в силе. Ребенка я заберу, а ты станешь блистать на подиуме.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— О чем ты вообще говоришь? Я не собираюсь отдавать тебе дочь, — окончательно путаюсь во всем, что происходит этим вечером.

— Ты договор брачный читала? — тяжело вздыхает он.

— Д-да, — киваю болванчиком.

— Внимательно? — На его лице появляется злая насмешка.