Экзотеррика. Квантовый скачок - Василий Головачёв

уже не в первый раз именно российские специалисты выходили на передовую линию обороны всей цивилизации, как это случалось в начале двадцать первого века после распада Украины, и при вторжении «цифровиков» – обитателей другой ветви Мультиверса, – и при отражении атаки ядран, жителей ядра Млечного Пути, озабоченных идеей ограничения «непослушной земной цивилизации», не желающей подчиняться «общевселенским традиционным ценностям».

По своей энергетической мощи и вооружению фрегат «Великолепный» не уступал крейсерам класса «Ра» и «Непобедимый». На его борту имелись все виды оружия, в том числе пресловутое умертвие, изделие какой-то сошедшей с арены истории могучей цивилизации, способное останавливать даже внутриядерные реакции. По мысли руководителей спецслужб, этого было достаточно для решения задач любого спектра. Но Шаргин помнил, что и эта цивилизация, обладая таким сумасшедшим оружием, не смогла преодолеть кризис и ушла в небытие вместе с другими участниками общевселенской войны. Уповать на него как на средство решения любых проблем не стоило.

Первую коррекцию вектора движения «Великолепный» провёл за пределами внешнего рукава Галактики – рукава Персея. Отсюда хорошо была видна колоссальная звёздная структура – Великая Стена, состоящая из миллионов галактик. С Земли наблюдать за ней было невозможно из-за того, что она пряталась «за спиной» Млечного Пути. Зато с расстояния в пятьсот тысяч парсеков эта галактическая ветвь предстала во всей красе, соединяясь в безмерной дали с не менее грандиозной структурой – Ланиакеей, протянувшейся на три с лишним миллиарда световых лет.

Вместе с отрядом спецназа летела и небольшая группа учёных в составе четырёх человек, которой руководил Юрий Панаско, доктор ксеноархеологии. Ему исполнилось пятьдесят четыре года, и он являлся автором теории археозаговора, утверждавшей, что архитектура всех цивилизаций Вселенной подчинена единому алгоритму и отражает программу развития с первых же мгновений её рождения.

Настроение всей команды Шаргина было будничным, и ему не приходилось занимать подчинённых какими-то делами. Многие работали, изучая историю контактов с тартарианцами, некоторые учились, имея в лице кванка фрегата Твердыни хорошего собеседника и наставника. Да и специалисты Панаско могли подсказать молодым ребятам немало ценных сведений.

Поскольку шли быстро, в зале визинга практически не собирались, чтобы полюбоваться на сетчато-волокнистую паутину Мироздания и неторопливо побеседовать за чашкой кофе. Каждый участник экспедиции имел персональную каюту с ложементом связи и мог при необходимости связаться с любым членом экипажа или коллегой по линии видеоконтакта.

Вторая коррекция понадобилась фрегату, когда он вылупился из ВСП-канала по ту сторону Великой Стены.

Задержались здесь, в трёх миллиардах световых лет от Солнечной системы, всего на пять минут и после рутинного контроля функционирования систем корабля прыгнули в бездну «одномерной суперструны», вынесшей фрегат к основанию колоссального «древа» сверхскопления Ланиакеи.

Но и тут не торчали долго, «на виду у тартарианцев», как выразился капитан «Великолепного» Дроздов. Он участвовал со своим экипажем во всех недавних манёврах флота при сражениях с тартарианцами и джиннами, и Шаргин надеялся на его опыт и железное самообладание, почти равное невозмутимости знаменитого капитана крейсера «Ра» Маккены.

С момента старта с плесецкого космодрома прошло всего три часа, когда «Великолепный» вышел в центре (условном, конечно) Ланиакеи перед кольцом из двенадцати звёзд, сигнализирующих о нахождении здесь портала в Тьмир. «За три часа, с остановками, – подумал Шаргин с лёгким недоверием, – пересечь пол-Вселенной! Чем мы не покорители Вселенных?! Или это не главное?»

Твердыня сообщил о приближении пограничного флота Властителей, стерегущего вход в «преисподнюю Тьмира», но люди не стали ждать развития событий.

– Вперёд! – скомандовал Шаргин.

– Выполняю! – отозвался кванк.

Дроздов промолчал, хотя это вовсе не значило, что он не контролирует работу компьютера.

«Великолепный» обнаружил искусственную планету в центре кольцевого созвездия и тихо-тихо проколол «орех» сооружения невидимой «струной» до самого ядра, представляющего портал в тёмную вселенную. Сознание людей выключилось и заработало снова, заставив их пережить неприятную паузу «остановки сердца». Космолётчики открыли глаза и увидели белый космос, пронизанный близкими и далёкими кружевами «тёмных мхов».

– Отлично! – проговорил Шаргин севшим голосом и откашлялся. – Спасибо, капитан! Идеальное погружение!

– Служу России! – ответил Дроздов невозмутимо.

– Ищем Моховик!

Фрегат двинулся к зеркально-прозрачной стенке силового куба, окружавшего портал. Стенки куба исчезли, породив сотрясение пространства.

– Фиксирую указатель, – доложил Твердыня, показывая в центре виома двенадцать чёрных точек. Кванк имел в виду конфигурацию из двенадцати звёзд, используемую тартарианцами и создателями тюрем для джиннов и моллюскоров, а также жителями Тьмира в качестве указателя цели. Какую роль играла в психологии негуманоидов дюжина – число двенадцать, – не знал никто, ни один ксенопсихолог, но именно оно служило им реперной точкой.

– Расстояние?

– Аналогично двум световым годам.

– Всем приготовиться! Счёт пойдёт на доли секунды! Мы должны подойти к Моховику как можно точнее! Твердыня, твоя задача – отреагировать на все версии угрозы в режиме ВВУ-БН. Цель – Замок Драконов. Мы будем в отрубе несколько секунд, действовать тебе придётся самостоятельно!

– Справлюсь! – сухо ответил искин фрегата.

Глава 22

Моране

Время для него остановилось… почти… мысли и действия, требующие до этого момента сравнительно неторопливых реакций, приобрели характер внутриядерных реакций, длящихся триллионные доли секунды. Если в спокойном состоянии блок опций восприятия реальности растягивался на три секунды, то в нынешнем положении мышление Копуна ускорилось в миллионы раз. Все десять ступеней осознавания и настройки организма уложились в десять триллионных долей стандартной (по человеческим меркам) секунды.

Среда: уникально агрессивная, плотная, пронизанная «сверхгорячим» энергетическим потоком от радиоволн до жёстких гамма-лучей, плюс колоссальное гравитационное поле…

Состояние личное: энергия стремительно убывает, высасываемая чёрной дырой, уменьшается масса, сокращаются линейные размеры, мышление вибрирует, приближаясь к распаду личности…

Оценка опасности: максимальное сближение с чёрной дырой до потери личности – десять километров… сокращается с каждой секундой…

Прогноз на будущее: большие параметры – невозможен, малые – до минуты – неблагоприятен… освобождение с наименьшими потерями – до восьми секунд…

Ощущения физические: он плывёт в густом сиропе и тонет, захлёбываясь…

Защита: требуется срочное дополнительное энергоснабжение…

Кто-то рядом… уровень контакта… кто-то рядом?!

Копун «очнулся».

Рядом, то есть в пределах сферы воздействия, находилась Дианая, и она страдала, корчась от боли энергопотери и внешнего силового давления!

«Милая, держись!»

«Мне… плохо… – донёсся мысленный всхлип моллюскора. – Я таю… таю… таю…»

«Держись! Я вбираю тебя в своё пси-пространство целиком! Для этого освободи свой мыслеконтур и дай линию прямого воздействия!»

«Надо… уходить…»

«Мы уйдём, как только объединимся! Поверь мне! Сделай то, что прошу».

«Верю… бери… меня…»

Яркая радужная молния вонзилась в «мозг» Вестника, рождая ответную вспышку яркого света, объединившую обе энергетические структуры искинов. Копун почувствовал такую силу «в мышцах», что едва не возликовал от ощущения всемогущества.