Босоногая принцесса - Кристина Додд

– А посмотрите вон на того джентльмена. Он выглядит очень суровым и… красивым! Совсем не похож на завсегдатая светских раутов.

– Где?

– Около пня того большого дерева.

Эми сразу его увидела.

Он наблюдал за ней.

Впрочем, за ней наблюдали многие – ведь она была невестой Джермина.

Но этот человек следил за ней как-то по-особому. Он действительно был красив и выглядел суровым и смотрел так, словно оценивал ее. А когда он, видимо, принял решение, он кивнул ей, будто посылая какое-то сообщение.

А какое – она не поняла. И почему он думает, что имеет право посылать его?

– Похоже, – в отчаянии воскликнул Кенли, – вы одержали еще одну победу! Вы его знаете?

– Понятия не имею, кто он. – Но она с трудом оторвала от него взгляд. Что-то в нем все же показалось ей знакомым…

– А вот и наш лорд Нортклиф, – сказал Кенли. Эми тут же забыла про незнакомца. Про Кенли, Хауленда и всю эту толпу гостей. Он шел к ней – и он принадлежал ей. Полностью.

– Ты заметил, Кенли, что в присутствии принцессы Презрение Нортклиф вообще больше ни на кого не смотрит? – спросил лорд Хауленд.

– Незачем мне это вдалбливать, – печально ответил Кенли. И когда Джермин подошел к ним, сказал: – А, лорд Нортклиф, вы прекрасно выглядите сегодня.

– Спасибо. Я и чувствую себя прекрасно. – Он взял руки Эми в свои. – Когда со мной моя принцесса.

Эми залилась румянцем. У Джермина была привычка смотреть на нее так, что она чувствовала себя… живой. Словно все, что им было нужно, – это остаться наедине, и тогда он доставит ей небывалое наслаждение.

И это было правдой. Стоило им только остаться вдвоем хотя бы на мгновение, как они оказывались в объятиях друг друга.

А сейчас он отвернул перчатку и поцеловал сначала пальцы, а потом ладонь.

– Какая чушь! – с отвращением сказал Кенли. Лорд Хауленд похлопал брата по плечу.

– Либо пан, либо пропал, братец. Главное – не ставить только на одну лошадь.

– Спасибо за совет, лорд-хранитель светских приличий. – Кенли отошел к столам с закусками.

Лорд Хауленд кивнул в сторону тропинки за их спинами.

– Нортклиф, этот парень – твой друг? Он выглядит как-то странно и, позволю себе заметить, чужаком.

Эми повернулась и увидела, что к ним приближается еще один странный джентльмен – среднего роста, лет пятидесяти. Он весь был какой-то обвисший: мешки под глазами, обвислые щеки, морщинистая шея, длинные мочки ушей. Тело его было длинным, а ноги – короткими, огромный живот, выпиравший под голубым жилетом и коричневым камзолом, спускался на коричневые клетчатые брюки. Создавалось впечатление, что он долго не выходил из дома, потому что он осторожно шел по дорожке, высоко поднимая ноги в башмаках с синими кисточками.

– А, да, – сказал Джермин, наблюдая за Эми с интересом. – Это мой дядя, мистер Харрисон Эдмондсон.

Эми ожидала увидеть негодяя. Вместо этого она увидела человека, похожего на собаку породы бассет, – угрюмого, но вполне дружелюбного.

– О Боже! Я должна с ним поздороваться.

– Я пойду с тобой. – Джермин схватил ее руку и положил ее на сгиб своей руки.

– Конечно. Я забыла. Ты должен меня представить.

Он познакомил ее с Кенли и Хаулендом, которые ей понравились, и с дамами, такими, как Альфонсина, графиня Кювье, которых она презирала. Некоторые гости отнеслись к ней по-дружески, и она с удовольствием с ними поболтала, другие были холодны и скучны, но все они были нормальными людьми. Однако суровый английский этикет так ее подавлял, что она уже начинала уставать.

А Джермин настаивал, чтобы все ею восхищались – громко, во всеуслышание и постоянно. Он был уверен, что ею невесту ждет успех. И поскольку она была первой женщиной, которая его заинтересовала, его гости вели себя так, как того хотел хозяин дома, хотя Эми была не столь глупа, чтобы вообразить, что они делают это с удовольствием. Это уже доказали сплетничавшие в гостиной дамы.

Дядя Харрисон посмотрел на Эми с интересом. До него, видимо, уже дошли слухи о ней.

– Дядя Харрисон, у меня есть новость, которая, несомненно, доставит тебе большое удовольствие. – Джермин сердечно пожал дяде руку. – Это моя невеста, принцесса Эми из Бомонтани.

Эми глянула на Джермина с удивлением. Они договорились позволить слухам о ее титуле стать предметом сплетен в обществе. Она – потому что ее пугало возвращение к почестям, полагающимся принцессе, он – потому что тайна придаст ей больший вес и поможет ей легче войти в английское общество. Но своему дяде Джермин представил ее как принцессу. Интересно, почему?

Неподдельное удивление Харрисона почти убедило Эми, что он невиновен в каких-либо злодеяниях.

– Принцесса Эми из Бомонтани! – Он поклонился, как настоящий придворный. – Какая честь! Мой мальчик! – Он потряс руку Джермина. – Поздравляю. Ты нашел идеальную невесту. Я тебе просто завидую.

Эми не уловила никакой фальши. Где тот дядя Харрисон, которого она ожидала увидеть: льстивый, лживый и готовый на преступление?

– Приятно познакомиться с единственным родственником Джермина. – Она посмотрела на Джермина с обожанием. – Он такой замечательный человек, и мне не терпится услышать рассказы о его детстве.

– По правде говоря, он был озорным мальчиком. Всегда что-нибудь затевал. Особенно после того, как его мать… покинула нас.

Улыбка исчезла с лица Джермина. Так вот он – дядя Харрисон, тот негодяй, которого она ожидала увидеть.

– Могу себе представить, как вел себя мальчик, лишенный присмотра матери, – непринужденно сказала она.

Лицо Харрисона заметно омрачилось, а Эми продолжала болтать, стараясь отвлечь его внимание от Джермина.

– Когда я потеряла отца и свой дом, я тоже стала неуправляемой. Я приводила в отчаяние свою сестру, а когда я ее оставила, она, должно быть, очень обо мне беспокоилась.

– Ты хочешь сказать, когда ты ее потеряла, – поправил ее Джермин.

– Нет, когда я ее оставила… – Впервые она поняла, что имеет в виду Джермин. Он решил, что ее сестра умерла. – Я хотела путешествовать одна, поэтому я оставила ее два года назад в Шотландии.

– Ты ее оставила? – тихо спросил он и помрачнел – Нет. Она же твоя сестра. Твоя семья. Ты не могла ее оставить.

Возможно, Эми должна была упомянуть о письме, которое недавно послала Кларисе. Но сейчас не время говорить об этом, хотя Эми увидела, как окаменел подбородок Джермина, и от него повеяло таким холодом, что она внутренне содрогнулась. Но она не станет ему лгать. Между ними не должно быть лжи. Только правда.

– Но я ее действительно оставила.

Он посмотрел на Эмми, на ее серьезное повернутое к нему лицо, на гибкое тело, которое неизменно вызывало в нем желание, словом, на идеал, на который он уже молился, и вдруг увидел первые трещины в пьедестале, на который он ее вознес.