Пилюли от бабьей дури - Татьяна Веденская

– О господи! – всплеснула руками Светка и вскочила было, но вовремя вспомнила, что на ней абсолютно ничего нет. Стянуть одеяло и замотаться в него – тоже не совсем вариант, потому что проснувшийся и тоже совершенно голый Константин недовольно таращился на Ирму и тянул одеяло на себя, в прямом смысле этого слова. Ирма хмыкнула, оглянулась и бросила Свете плед, который висел на спинке стула рядом с компьютерным столиком в углу комнаты.

– Спасибочки, – пропищала Света и выскочила из кровати. Ирма прошла за ней, но Света завернула в ванную, а подруга разулась, сняла ветровку и прошла… на кухню.

– Что это еще за хренотень? – крикнула Ирма сквозь щель в двери ванной.

Миша же молча стоял и осматривал поле битвы.

– Это… это… – с трудом пыталась сформулировать выглянувшая из ванной Света, но тут ей на помощь пришел Костя. Он уже натянул на себя какие-то шорты и майку, пожал руку Михаилу и ответил на вполне резонный вопрос с гениальностью опытного политика. Он сказал:

– Давайте лучше поговорим о вас. Так вы съезжаетесь?

– Есть такой момент, – Михаил моментально покраснел и переключился.

Света вышла из ванной и предложила всем переместиться в близлежащий ресторанчик, раз уж на их кухне произошло маленькое ЧП (они теперь называли это так). Идея была принята и тут же воплощена в жизнь. Предварительно Михаил помог Косте вынести на ближайшую помойку остатки павшего жертвой мужской ревности дивана. Ни одного вопроса (во всяком случае, со стороны Михаила) задано не было. На этом и закончили, и только дворники потом долго гадали, что же это такое случилось с хорошим, дорогим и, видимо, довольно новым предметом интерьера. Что за ядерная атака?!

Глава XVII

Светлана знала Михаила, дай бог памяти, уже чуть ли не двадцать лет. Их познакомил Константин, с которым Света тогда только начала встречаться. Это были фактически смотрины. Кто-то водит подружек домой, знакомит их с родителями, с бабушкой, чье мнение очень ценит. Или с дедушкой. У всех по-разному. Костя привел Свету знакомиться с Михаилом. Вернее, если быть точной, Михаил приехал в общагу МОЛГМИ, чтобы быть представленным официальной девушке Константина. Видимо, мнение Михаила в этом вопросе что-то значило для Константина, потому что Света помнила, как она дергалась в тот день, пытаясь произвести хорошее впечатление. Михаил для Константина был кем-то вроде Леры для Светланы. Лера, правда, тогда была в своих затяжных бегах, жила в съемной квартире и принимала любовников за деньги. Света ничего этого не знала, она скучала по Лере, переживала из-за ее отца. Хотела понравиться Михаилу. Почему мнение этого молчаливого, стеснительного, в общем-то, теряющегося на фоне Кости паренька с добрым лицом так важно, Света не понимала, да и не хотела понимать. Ей просто нужно было произвести это чертово впечатление, и ей, кстати, это вполне удалось. Они стали много времени проводить втроем. Ходить в кино, на вечеринки. Иногда даже Миша встречал Свету, если Костя не мог подъехать, а надо было куда-то вместе ехать на ночь глядя.

Со временем стало намного яснее, за что Костя так ценит Михаила, и Света тоже, признаться, прониклась теплотой к этому простому парню. Он всегда мог выслушать, всегда был готов помочь, никогда не мог предать. Это вот качество – безоглядная верность – отличало и Ирму, поэтому Света не была сильно удивлена, когда увидела их двоих вместе. Наверное, это было неизбежно. Стоило им появиться на секундочку друг у друга на горизонте (не имеет значения, что стало причиной этого появления), они уже больше не были готовы расстаться. Света слушала, как Ирма, хохоча, рассказывает, как они чуть ли не каждый день мотались между Мытищами и Чертановом, пытаясь соединить графики, потому что, как дураки, не хотели расставаться.

– Он заявил, что не имеет права оставить меня одну. Вдруг кто-то еще подобьет мою «букашку».

– Нет, ну, серьезно! – встрял Михаил, тихонько улыбнувшись. – Эту машину пальцем ткни – она на Луну улетит. Кто так строит, кто?

– Корейцы. И, между прочим, это все равно лучше, чем поддерживать отечественного производителя.

– Подожди, она еще у тебя сыпаться начнет, – пообещал Михаил. – Лучше мы тебе купим что-то другое, типа «Хендая».

– Купи жене сапоги! – усмехнулась Ирма, припомнив старую рекламную зазывалочку МММ. Они оба были так откровенно счастливы, так широко улыбались, а рука Михаила – Света не могла не заметить – лежала на Ирмином плече как влитая. И иногда Михаил покрепче прижимал Ирму к себе.

– А вы, ребята, не слишком торопитесь? – шутливо, но в то же время с намеком спросил Костя. – А то поспешишь, знаете, людей насмешишь. Ты у нас же вообще парень такой, быстрый.

– Не надо, – Света вдруг побледнела и принялась заглаживать острый момент. – Если людям хорошо вместе, почему они должны чего-то ждать?

– Ну, знаешь, по-всякому бывает. Помнишь, как с Леркой было? Надо, чтобы все было по-человечески.

– Костян, остынь, – посерьезнел Михаил. – Все нормально. Мы уже взрослые люди, ты можешь за меня не волноваться.

– Ладно, как скажешь. Конечно, – пожал плечами Костя. Он искренне заботился о своем друге. Он-то прекрасно помнил, чем такая вот внезапная вспышка страсти привела в прошлый раз. Мишка – он всегда был, как бы это выразиться, уязвимым. Как он умудрился вырасти таким – черт его знает. Когда они учились в институте, Михаилом мог вертеть кто угодно. Надо списать – пожалуйста. Надо заменить на дежурстве – не вопрос, Миша подстрахует. Денег одолжить? Хоть все. Мишку постоянно кидали, по мелочи, конечно, но тем не менее. Однажды у него попросили ключи от родительской квартиры, чтобы отпраздновать день варенья, и он дал. Родители были на даче, Миша тоже должен был куда-то уезжать, в теории, квартира пустовала. И что теперь, всякому сброду ключи давать? В итоге вместо дня рождения, которого, возможно, вообще не было, в квартире состоялась вечеринка с алкогольно-наркотическим оттенком. Когда Миша вернулся, дверь была открыта, в квартире царило что-то невообразимое. Воняло какой-то химией, валялись шприцы. В комнате, на родительской кровати, дрыхла какая-то голая девка.

Костя тогда приезжал и помогал Мише ликвидировать (в пределах человеческих возможностей) последствия. Сломанный унитаз быстро починить не удалось, так же, как и понять, что именно с ним случилось. Девку стряхнули с родительских простыней, все перестирали. Шприцы, морщась, выкинули.

– Прости, что я тебя втянул, – бубнил Миша, выдраивая заблеванный кем-то пол.

– Почему тебя в это втянули, ты можешь мне объяснить? И кто?

– Да так, один знакомый попросил, – уклончиво ответил Миша, так и не позволив полному ярости Константину «навалять как следует» имениннику. Таков уж был Михаил. Верил людям, а когда случалось обмануться, просто пожимал плечами и продолжал жить дальше. Подумаешь, унитаз, подумаешь, деньги. Так что Костя, как мог, держал шефство над неразумным, доверчивым Мишкой, но через какое-то количество лет вдруг неожиданно для себя понял, что дело не в том, что Михаил «не видит» людей, не понимает их природы, не умеет защищать себя.