Девятка мечей. Игра на опережение - Ольга Романовская

Кивнула и отошла, не желая мешать важным разговорам. Потопталась с ноги на ногу, посматривая на Невриса: не понадобится ли что-нибудь? К счастью, нет, поэтому с чистой совестью толкнула створку тяжёлых дверей и направилась к подъёмнику. Барашт не пожелал установить раздвижные, открывавшиеся по нажатию кнопки, оставил прежние. Признаться, я сама опасалась подобных новинок. Вдруг заклинят или придавят? Хорошо, что в Инспекции всё по старинке, а игрушки, вроде раздвижных дверей, интересуют только франтов.

Нару на прежнем месте не оказалось. Недолго думая, отправилась к карателям и не прогадала.

Телохранитель даже головы не поднял, продолжая копаться в залежах бумаг на столе. Видимо, «жучок» непрерывно передавал отчёт о моих передвижениях.

— Смотрю, уже не кусаетесь? — ко мне подскочил Сойер и протянул шоколадку. — Держите, восстанавливайте силы.

— Я сам купить могу, не лезь, — буркнул со своего места Нару.

Невольно рассмеялась. Мужчинам только дай повод сцепиться! Или телохранитель решил всерьёз за мной приударить?

— Не ссорьтесь, я обоих угощу, — развернула упаковку, отломила по кусочку и протянула по одному Сойеру и Нару.

Телохранитель нашёл то, что искал, и мы ушли.

До вокзала доехали на паромобиле Нару: он настоял, чтобы я не садилась в парчелу. Возражать не стала, глупо отказываться от комфорта, только поинтересовалась, где телохранитель оставит транспортное средство. Оказалось, при вокзале есть стоянка. А я и не знала. Собственно, неудивительно. Никогда не бегала по депо и складам, а ангар притаился именно там.

За умеренную плату служащий отогнал паромобиль, мы же вошли в старинное здание вокзала. Ему двести лет, а над проектом трудился лучший архитектор Нэвиля. Он возвёл вокзал из песчаника, облицевав фасад вставками из жёлтого гранита. Высокие окна делали залы ожидания первого и второго класса светлыми, а затейливые мозаики под потолком помогали скоротать время до поезда.

Венчала здание вокзала высокая башня с часами. Не с одними, а с четырьмя, на каждой грани.

Внутри торговали газетами и цветами, с утра до вечера работал буфет с лёгкими закусками и сладостями. Пассажиры первого класса могли откушать в ресторане, отделанном в фольклорном стиле. Я как-то была там — сплошные крылатые птицы, драконы, русалки, прекрасные девы в народных костюмах и рыцари с мечами наперевес. Скатерти синие, с белой вышивкой, форма официанток тоже цвета неба.

На залы ожидания третьего класса особо не тратились. То крыло возвели из кирпича, окна сделали уже, а всё убранство ограничивалось узорной кладкой да затейливыми люстрами молочного стекла. Такие же висели во всех залах — выдерживался общий стиль.

Селию провели через выход третьего класса. На миг задумалась, не осмотреть ли, а потом поняла: бессмысленно. Купила себе сладкой воды и бутерброд с зеленью и сжевала, разглядывая расписание. Нару в это время покупал билеты. Я была ему благодарна: не хотелось толкаться возле касс. Стояла на виду, чтобы телохранитель видел. Он периодически посматривал, не делась ли куда.

Ехать предстояло вторым классом — точно так же, как все последние восемь лет. Помнится, приехала я в Нэвиль совсем в ином вагоне, с деревянными лавками. Да, много воды с тех пор утекло!

Нару вернулся быстро, пожаловавшись на толчею. Немудрено: едва наступают тёплые денёчки, горожане устремляются загород. Если бы не будний день, мы рисковали не доехать до озера. После обсуждения решили выбрать живописный Аникет. Неподалёку от него находился коттеджный посёлок, а на самом берегу приютилась рыбацкая деревушка, давным-давно превратившаяся в скопление ресторанчиков, харчевен и гостиниц. На пирсе можно было арендовать яхту и немного поплавать. Если прогуляться пару миль, откроется вид ещё на одно озеро, лесное. Там устроимся на пикник. Жаль, вода ещё холодная, а то бы искупалась.

Крепко вцепившись в ручку корзины, вслед за Нару спешила к дверям на дебаркадер. У платформы уже дымил паровоз, загруженный углем и заправленный водой. Бегали туда-сюда носильщики, спешили припозднившиеся пассажиры. Наш поезд следующий, местный. Отходит от третьей платформы.

У каждого класса свой выход на дебаркадер, и если пассажиры первого и второго класса встречались, то от третьего их отделяла решётка. Вагоны для бедных всегда в хвосте поезда, за почтовым вагоном. Первый вагон же всегда багажный. Далее едет обслуга и при наличии надобности охрана.

Поезд подали вовремя. Пыхтящий огромный чёрный паровоз, блестя на солнце спящим глазом-фонарём, медленно подполз к дебаркадеру и замер, послушный и смирный.

Мы не торопились, пропуская носильщиков. Билеты с местами, стоять не придётся. Нам достался четвёртый вагон в середине состава.

Поезд шёл до соседней области, но делал остановки во всех населённых пунктах Вертавейна. Тащился медленно, но спешить некуда, а до Аникета даже такими темпами час, не больше.

Устроившись на набитом войлоком сиденье, истёршимся, уже не новым, поставила корзину на пол, папку же положила на небольшой столик. Я таки взяла её с собой, Нару клялся, что глаз не спустит, даже прикрепил на неё металлическую блямбу. Очередной «маячок», видимо.

По коридору, соединявшему отсеки на два-четыре человека, сновали задержавшиеся пассажиры.

Уже прозвучал первый гудок, скоро отправимся.

Нару купил на вокзале газету и теперь просматривал передовицу.

— Магдалена, гляньте-ка! — он ткнул пальцем в один из заголовков. — Люди мрут как мухи.

Глянула туда, куда указывал телохранитель, и прочитала: «Трагическая смерть. Вчера не стало нашего бессменного редактора…». Перевела взгляд на название издания — «Глашатай». Возродилась-таки газета, только недолго прожил её идейный вдохновитель. Две смерти, и обе связаны. Редактор сгорел. Разумеется, вместе со всеми бумагами. Задержался на работе, кто-то бросил в окно бутылку с горючей смесью. Пламя разгорелось быстро, несомненно, не без помощи поджигателя. Этого в газете не писали, я сама додумалась, сопоставив факты. Пожар на ровном месте не возникает. Безусловно, издатели и журналисты — народ нервный, много курят, но огонь спалил кабинет дотла буквально за пять минут.

— Некромант? — я хмуро покосилась на Нару.

Тот пожал плечами и пояснил: слышал о бумагах Майера, а тут такое, решил показать.

— И правильно сделали, — похвалила я и вздохнула: — Вот только испортили весь отдых.

Теперь вместо пикника буду весь день читать бумаги.

— Я всё исправлю, — заверил Нару и, воспользовавшись моей задумчивостью, попытался поцеловать.

— Эй, эй, мы так не договаривались! — я упёрлась ладонью в его губы. Как чувствовала! Чем больше пинаешь мужика, тем больше его к тебе тянет. — Никакого свидания!