Боевой 1918 год-3 (СИ) - Конюшевский Владислав Николаевич

В итоге, как я и подозревал, спать нам пришлось тут же в мастерской, но к утру наряд был (как выразился осунувшийся после бессонной ночи мастер) «построен». Он правда при этом причитал, что это позор на его благородные пейсы, ведь за одну ночь, что-то более-менее приличное сделать никто не в состоянии. А на «прылэстной барышне» сейчас надет даже не полуфабрикат, а заготовка для этого полуфабриката. Что дескать, отныне, он не сможет жить нормальной жизнью, так как его до смерти замучает совесть. Но моя устная благодарность вкупе с хорошей суммой, несколько примирила стенающего Семена Израилевича с действительностью.

Ну а часа через два состоялся сам процесс. К слову сказать довольно долгий (хотя и попросил по возможности провести сокращенную версию). Корону надо мной держал Семен. Над Ласточкиной – Надя, жена Сталина. Сам Виссарионыч стоя в первых рядах начсостава бригады, внимательно наблюдал за происходящим. К слову сказать, грузин даже не мявкнул против такого способа бракосочетания. Или помнил, что сам так же венчался или инстинкт самосохранения сработал. Я вообще подозреваю что барышни (моя и его) его бы просто загрызли, вздумай он хоть взглядом выразить неудовольствие. Поэтому усач, если и были у него какие-то левые мысли, предпочел держать их при себе, благодушно улыбаясь окружающему миру.

Потом пошли, точнее поехали, за столы. Посчитав что, гульба в ресторане дело хорошее, но и от коллектива отрываться тоже нельзя, отмечали прямо в актовом зале расположения. Тыловики расстарались и поэтому туда поместился весь старший и средний комсостав, включая даже представителей казачьего и матросского комитетов. А для остального личного состава бригады, был просто дан праздничный обед прямо по месту обычного кормления. Правда мы несколько схитрили и у командиров спиртного за столами тоже практически не было. Лапин, объясняя сей пердимонокль, даже целую речь толкнул – мол не время ханку жрать, пока враги не дремлют. Разумеется, сказал он гораздо красивее, но общий смысл от этого не менялся. Да и всем было понятно, что вечером бойцы обязательно примут на грудь (ну так повод же!) зато сейчас все было в рамках приличий военного времени. Так что за столами просидели часа полтора, а потом краскомы разбежались по местам. Ну а я, показывая близость к народу, поехал по дальним частям бригады, демонстрировать жену и принимать поздравления.

Правда везде проскочить не получилось, так как обратил внимание что свежеиспеченная супруга тихо уснула во время очередной поездки. Ну дык – переволновалась девчонка, да еще и всю ночь не спала, изображая из себя манекен. В общем, невзирая на ее слабые возражения, отвез Лену отдыхать, а сам опять окунулся в дела.

Кузьма, увидавший меня на рабочем месте, лишь головой покачал:

– Странный ты. Вот надо было тебе, всё как на скачках делать? Люди ворчат. Они ведь и настроиться не успели. Подарки не приготовили… А объявил бы о венчании заранее и на следующей неделе все погуляли бы от души…

Я вздохнул:

– На следующей неделе еще два парохода прибывают. И неизвестно чего Петлюра учудит. Поэтому и решил – или сейчас, или в пипец каком отдаленном будущем. А Аленка, приехав сюда, сильно рассчитывала на «сейчас». И кто я такой, чтобы с женщиной спорить в столь важном для нее вопросе?

В общем, сначала говорили с комиссаром. Потом нарисовались Буденный со Сталиным. Чуть позже появился Нетребко. Правда с контрразведчиком не личные дела обсуждали, а те вопросы, которыми его вчера озадачил. Ну а уже после него, к точно назначенному времени появился престарелый Иосиф Маркович. Что характерно, старый еврей, тоже начал с наездов относительно неожиданности свадьбы. Дескать, уважаемые люди города сейчас чувствуют себя глупо, потому что узнали о ней буквально несколько часов назад и поэтому просто никак не успели выразить свое восхищение невестой и отдать дань уважения столь неординарному человеку как товарищ Сварогов.

Я так понял, что здешние «кошельки» очень хотели навести со мной прочные мосты, замаскировав вручение массовых взяток под свадебные подарки. Ну а что, дело-то хорошее. Против подарков я ничего не имел. Ведь вряд ли станут пихать царские деньги в конвертиках? А все остальное, в виде чего-то более вещественного, должно замечательно пополнить бригадную кассу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

После обсуждения дел личных, перешли наконец к вопросу, из-за которого я и позвал Марковича. Собеседник, услыхав об оружии и боеприпасах на некоторое время выпал из реальности, а вернувшись к жизни, осторожно пожевав губами, поинтересовался, обладаю ли я достаточными финансами и в какой валюте собираюсь оплачивать искомые ништяки. Мгновенно подобравшись, ответил, что оплачивать стану золотом, а сумма будет зависеть от качества и количества искомого продукта. Иосиф Маркович вздохнул:

– А вам вот прямо-таки обязательно иметь дело с басурманами или подойдут и отечественные гешефтмахеры?

Я был краток:

– Совершенно непринципиально. Дело упирается исключительно в скорость выполнения заказа.

Собеседник опять вздохнул:

– Видите ли, уважаемый Чур Пеленович. Я не очень хорошо разбираюсь во всех этих ружьях. Но так вышло, что племянник моей двоюродной сестры – Хаим Ротман, чтоб он был здоров, служил на железной дороге и имел кое-какое отношение к военным поставкам. Ну там – сбруя для лошадей, седла и прочая амуниция. – видя, что я набираю воздуха для отлупа, еврей перебил – Погодите, я не закончил. Просто вышло так, что у него чисто случайно оказался паровоз со всякими этими стреляющими штуками.

Я удивился:

– Паровоз?

Иосиф Маркович отмахнулся:

– Ай, не надо ловить старого человека за язык. Паровоз, конечно же, давно уехал по своим паровозным делам. А вот несколько вагонов, еще с прошлого года, стоят в неприметном тупичке. Ведь так получилось, что товар этому неразумному шлемазлу, достался довольно специфический. На рынок с ним не выйдешь и в розницу не поторгуешь. От таких вещей надо избавляться сразу и скопом. Но оптовым покупателем может быть или какая-нибудь армия или… ну или армия поменьше…

Заметив заминку говорящего, я усмехнулся:

– Ага. Например, банда какого-нибудь батьки Бурнаша или «крестьянское войско» не менее абстрактного атамана Могилы. Только есть риск, что они, вместо денег расплатятся пулей. Ну а госструктура просто отберет товар, и чтобы не попасть за решетку придется еще и доплачивать.

Тот удрученно кивнул:

– Вот видите – вы меня сразу совершенно прекрасно поняли.

– А сколько там всего?

Собеседник пожал плечами:

– Сейчас я даже не знаю. Но через пару дней смогу предоставить полную номенклатуру находящегося в вагонах.

Почесав подбородок, я уточнил:

– А как с доставкой? Заметьте я даже не спрашиваю, где вся эта радость находится. Могу только предположить, что где-то на территории УНР. Или вообще в Польше. И без доставки нам этот вопрос не интересен.

Тут я несколько слукавил, но вера в общую пронырливость пейсатого люда заставила меня выставить такие условия. И Маркович не подвел:

– Но это будет стоить дополнительно…

Улыбнувшись, ответил:

– Понятное дело. Только предлагаю все-таки более тщательно обсудить мой интерес относительно поиска заказанного в ближайших странах. Конечно же приморских. Потому что способ транспортировки и время прибытия в данном деле для нас очень важны.

Старик кивнул, и мы продолжили тему более углубленно. Просто, потому что маленький гешефт Ротмана точно не покроет потребностей собираемых войск. Что нам несколько вагонов, тем более неизвестно чего? Винтовки там? Боеприпасы? Какие и к какому оружию? Маркович сам толком не знает. Так что вопрос экспроприации военных запасов в странах причерноморья, по-прежнему остается животрепещущим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ну а закончив деловой разговор с не последним человеком еврейской общины, я вышел во двор. Просто размяться. К слову, погоды стояли замечательные. Днем даже плюсовые. В Москве, небось, уже снега по уши, а тут его и рядом нет. Ветер только дискомфорт доставляет, но сейчас и он затих. Кивнув часовому, я с удовольствием вдохнул сырой, свежий воздух, особенно приятный после душноватого помещения. А потом внимание привлекли звуки из беседки, превращенной в курилку. Электричество в Одессе присутствовало и теперь, в свете лампочки, была видна толпа бойцов, сидевшая как внутри, так и снаружи – на лавочках. А в самой курилке зажигал наш гармонист-виртуоз и незнакомый паренек с гитарой. Хотя нет. Парень вполне даже знакомый. Из юнкеров. Я его на собеседовании видел, когда кандидат с комбатом-2 Даниловым общался. И сейчас, перебирая струны, он негромко напевал что-то совершенно незнакомое. При этом, явно не романс, которые так любят исполнять бойцы из офицеров. Начала песни я не слышал, а сейчас, навострив уши и потихоньку приближаясь к солисту, уловил: