Убийца среди нас - Энн Грэнджер

— Ничего не поделаешь. С возрастом у нее это пройдет.

— Он… тот человек в лесу… был вроде как больной, да?

— Да. Больной. Несчастное создание. Он тебе не снится?

— Только один раз приснился, в первую ночь, когда я вернулась домой.

— Эмма, у всех нас случаются ужасные воспоминания. Их надо просто выкинуть из головы. Это нелегко. Но можно. Представь, что страшные воспоминания — это лодки. Отвяжи их, и пусть уплывают подальше.

— Мое воспоминание какое-то размытое. Я ведь так и не видела его лица. Но с тех пор я боюсь темноты. Когда темно, мне мерещится разное… Оставь мне, пожалуйста, ночник. Пусть горит всю ночь.

— Конечно. — Маркби встал, включил ночник и только потом выключил верхний свет. — Спокойной ночи, милая. Спи сладко. Даже в «Черной красавице» все закончилось хорошо!

— Да. Я знаю. Спокойной ночи, дядя Алан.

Лора ждала его у подножия лестницы.

— Ты оставил ей ночник?

— Да-да. Не волнуйся. Эмма умница. Пройдет время, и она постепенно выкинет страшные мысли из головы. Жаль, что она сейчас читает такую грустную книгу — «Черную красавицу»!

— Она читает только про лошадей.

Лора обняла себя руками и потерла предплечья.

— Ты в ее возрасте была такой же, — напомнил ей брат. — Но потом это у тебя прошло.

— Ничего подобного! — Лора смерила его вызывающим взглядом и откинула со лба длинные светлые волосы. На миг она сделалась очень похожа на свою дочь. — Алан, ты правда арестовал Дениса Фултона?

— У вас, орлов юриспруденции, поразительно тонкий слух. Да, я его арестовал. Но помощи защитника он не просит. У него есть собственный адвокат, который завтра утром приедет из Лондона.

— Будь осторожен! — предупредила Лора. — Помни, что не имеешь права нарушать закон даже в мелочах!

— Сестренка, я не первый год служу в полиции, а он — не первый высокопоставленный человек, которого я арестовал! Я имею право задержать его на двадцать четыре часа. Я обязан по его просьбе допустить к нему адвоката и не могу допрашивать его, пока защитник не прибудет. Если я захочу продлить срок содержания под стражей, придется заручиться подписью моего непосредственного начальника, а если срок придется продлить еще, то придется подписывать разрешение в суде магистратов. Но думаю, до этого дело не дойдет. Двадцати четырех часов вполне достаточно.

— Да, до этого дело не дойдет, потому что этого не допустит юрисконсульт Фултонов! — Лора открыла парадную дверь, и в прихожую ворвался клуб тумана. — Ну и погода! Туман сгущается. Езжай потихоньку и следи за дорогой!

Спрингвуд-Холл и окружающий его парк погрузились в сонный кокон. Притихли даже престарелые обитатели приюта Элис Батт. Сосновый лес окутал белесый сумрак. Вся округа застыла в неподвижности, как будто из-за тумана остановилось время.

Не спал только один человек. Устроился он с комфортом: заранее пробрался в бывший каретный сарай, в котором сейчас разместился крытый плавательный бассейн. Здесь, в тепле и вдали от нездорового тумана, он отдыхал в шезлонге на краю бассейна, закинув руки за голову. Ничто не нарушало его ночного бдения, только время от времени булькала вода в трубах, потрескивали батареи центрального отопления, шелестели листья пальм да капала вода из прохудившегося крана в душевой.

Ждать пришлось долго. Он даже задремал на часок, но собственное волнение вскоре разбудило его. Он взглянул на подсвеченный циферблат своих наручных часов. Без двадцати три ночи. Отличное время! Пора приступать к делу. Он встал, нагнулся, взял целлофановый пакет, стоящий в ногах шезлонга, и отправился в главное здание отеля.

На улице он сразу окунулся в холодную, промозглую атмосферу; туман лизал лицо, забивался в ноздри. Но он не возражал. Туман и мрак — его союзники. Спрингвуд-Холл, окутанный туманом, как липкой ватой, предоставлен на его милость. Из-за плохой видимости подмога из Бамфорда подоспеет поздно. Ехать придется медленно. Все так, как он и рассчитывал.

Ночной гость прекрасно помнил, где что находится, потому что во время реконструкции много раз наведывался сюда. Он уверенно зашагал к главному зданию. Добравшись до угла, он остановился и вытянул руку вперед. Пальцы нащупали грубую каменную кладку. Он, конечно, так и рассчитывал, и все равно самодовольно улыбнулся: все идет по плану.

Теперь все просто. Надо двигаться вдоль стены до следующего угла, повернуть направо, пройти мимо кухни, снова свернуть вправо — и вот он уже с тыльной стороны дома, куда выходят окна ресторана.

Поскольку новый владелец отнесся к Спрингвуд-Холлу очень бережно, он приказал отреставрировать старые деревянные рамы, отказавшись менять их на современные пластиковые окна. Очень кстати; со стеклопакетами было бы больше хлопот. Но за историческую достоверность и очарование старины приходится расплачиваться. Осудив про себя владельца за глупость, ночной гость поставил пакет на землю и, порывшись в нем, достал стеклорез и моток изоленты. Стеклорезом он вырезал круг рядом со шпингалетом. Начинался ответственный этап. Он осторожно обклеил вырезанный круг изолентой и тихонько стукнул по стеклу. Приклеенный круг не упал и не разбился со звоном.

Когда ночной гость бережно отлепил изоленту, вместе с ней он аккуратно вынул и вырезанный круг. Уложил кусок стекла на траву, просунул в отверстие руку и без труда отодвинул шпингалет.

Теперь пора в дом! Вынув из пакета большую бутыль и крепко прижав ее к груди, ночной гость влез в окно.

Он очутился в зале ресторана. Несмотря на то что прекрасно помнил, где что расположено, он вынул из кармана фонарик и посветил кругом. Из зала выходили две двери. Одна вела на кухню, то был служебный вход; двойная дверь для постояльцев вела в коридор, откуда можно попасть в центральный вестибюль и на парадную лестницу. Со столов уже убрали; они были накрыты накрахмаленными и отутюженными камчатными скатертями и салфетками. Ночной гость отвинтил пробку и начал расплескивать керосин на скатерти, постепенно пятясь к дверям, ведущим в коридор. Затем он распахнул обе створки и придвинул к ним стулья из зала, чтобы не захлопнулись.

Выйдя в коридор, он очутился перед лесенкой, бывшим черным ходом для прислуги. Пройдя мимо, он зашагал по коридору первого этажа, разливая вокруг себя керосин. На полпути ему встретилась дверь пожарного выхода; она отделяла крыло от центральной части дома. Эту дверь ночной гость тоже распахнул и подпер огнетушителем.

Еще несколько шагов — и он вышел в центральный вестибюль, к подножию широкой парадной лестницы; по ней свободно могли подниматься дамы в кринолинах. Остатками керосина ночной гость щедро полил ковровую дорожку, антикварный ореховый столик, за которым днем восседала заносчивая блондинка-администратор, нижние ступеньки лестницы и резные дубовые перила.

Бутыль с керосином опустела. Теперь главное — скорость. Злоумышленник быстро побежал назад тем же путем, каким пришел сюда: по коридору, через открытую дверь пожарного выхода, в ресторан. Там он отшвырнул пустую бутыль в сторону. Отдышался, порылся в карманах, достал зажигалку, чиркнул, нагнулся. Послышался свист; полыхнуло жаром, и в воздух взметнулось сине-желтое пламя. Злоумышленник поспешно отскочил назад, чтобы не обжечься. Тревога сменилась ликованием.

Жаль, что нельзя остаться и полюбоваться на пожар! Но жар уже опалил ему лицо. Тяжело дыша и отдуваясь, он пробежал через весь зал, вскарабкался на подоконник и через открытое окно выбрался на свежий воздух. Еще вылезая, он услышал пронзительный вой: сработали детекторы дыма и температурные датчики, установленные на потолке, и включилась сигнализация.

Но слабенькие струйки воды с потолка не могли потушить пламя, которым был охвачен уже весь зал. Огонь весело перекидывался со стола на стол, пожирая пропитанные керосином скатерти. Благодаря сквозняку языки пламени беспрепятственно проникли через открытые двери в коридор, побежали по керосиновой дорожке и в считаные секунды добрались до вестибюля. Пожар разгорался не на шутку; вот уже скорчилась и обуглилась полировка на ореховом столике… Огонь весело трещал, пожирая дорогую антикварную вещь, над пламенем заклубился и поднялся к потолку дым, коптя декоративную лепнину.

Поджигатель выбежал в парк. Ему уже не угрожала опасность обжечься или задохнуться. Он сделал все, что мог. Пожар стал его творением, и ему очень хотелось подождать и посмотреть, как огонь будет разрастаться и пожирать Спрингвуд-Холл. Как назло, туман начал рассеиваться. Очертания старого дома на фоне светлеющего неба стали четче. В парке было промозгло и сыро; холод проникал под толстую кожаную куртку и пробирал до костей. Но поджигатель ничего не замечал. Отойдя на приличное расстояние, он остановился, глубоко и прерывисто дыша, и, присев на корточки за кустами, стал смотреть, как горит Спрингвуд-Холл.