Вкус греха - Мэрилин Папано

Он соскользнул с бревна и уселся на землю, опираясь на бревно спиной. День выдался жарким. Его мать провела в Гармонии всего сутки и уехала в Новый Орлеан в превосходном настроении. Больше всего он любил ее в такие часы, когда она по—детски радовалась жизни и ничто не могло ее расстроить. Но такие периоды в ее жизни никогда не длились долго. Что—нибудь обязательно случалось. Она напивалась; ее бросал очередной мужчина; она теряла работу — если у нее была работа. И тогда она ходила подавленная и несчастная, в любую минуту готовая расплакаться. Тогда Джеред едва выносил ее.

И все же он был рад, что ее увидел; правда, она могла бы побыть с ним и подольше. И дед с бабушкой были расстроены ее поспешным отъездом. Кроме того, она снова не взяла его с собой.

Впрочем, Джеред бы с ней не поехал. Гармония — его дом. Здесь его друзья. Здесь ему хорошо. Но он иногда думал с досадой о том, как хорошо быть нужным родной матери. Он даже вообразить не мог тот удивительный день, когда он будет ей нужен.

Его жизнь и жизнь Мелани могла бы сложиться совсем иначе, если бы Уилл Бомонт нашел в себе мужество взять на себя ответственность за своего ребенка. Он рос бы с родителями, и отец, а не дед учил бы его быть мужчиной. И мать исполняла бы тогда свой материнский долг — готовила обеды, убирала дом, лечила бы его, мать, а не бабушка. А если бы она пила, несмотря ни на что? Если бы она употребляла наркотики, от которых предостерегала его? Если бы семья не помешала ей пить, менять любовников — одним словом, губить себя?

Да, если бы Бомонт женился на Мелани, это едва ли изменило бы ее. Разве что он был бы тогда законным сыном законного отца. Брак быстро бы распался, и Мелани все равно с головой окунулась бы в удовольствия. Бомонт и в этом случае не задержался бы в Гармонии, и Джеред так или иначе остался бы на руках старых Робинсонов. Остался бы безотцовщиной.

Мальчику всегда нужен отец. Эти слова Бомонт произнес при их встрече. Уилл потерял отца еще ребенком — Джеред не раз слышал об этом. Но это еще не означает, что Бомонт знает, о чем говорит. Он как-никак жил с отцом до самой его смерти. А Джеред познакомился со своим отцом всего три дня назад. Как может быть ему нужен отец, которого никогда у него не было?

Внезапно его накрыла тень. Он не успел даже вскочить, не успел выдумать подходящего оправдания, как темная фигура склонилась над ним. Чья-то рука схватила его за ворот и рывком подняла на ноги.

— Какого черта ты здесь делаешь? — Уилл Бомонт приподнял его за шиворот, так что носки его ботинок едва касались земли. — Шпионишь за мной?

Сердце Джереда бешено колотилось, а в горле пересохло так, что он не мог глотнуть. Он до смерти испугался, но сумел это скрыть.

— А если и так? Что вы мне можете сделать? — с вызовом спросил Джеред.

Бомонт отпустил его. Теперь он твердо стоял на земле.

— Я могу позвонить шерифу и сообщить, что задержал в частном владении постороннего. Тебе известно, что будет дальше? Полицейские поднимут с постели твоего деда, и он явится за тобой. Как ты думаешь, он будет рад?

— Нет. Скорее всего, он явится сюда и пристрелит вас, — дерзко возразил Джеред.

Очень может быть, что так Джок Робинсон и поступит после того, как он спустит с Джереда семь шкур, объясняя ему, насколько он недоволен поведением единственного внука.

Джеред одернул на себе рубашку и заправил ее в джинсы. Несколько секунд они с вызовом смотрели друг на друга, но Бомонт находился в лучшем положении: его лицо скрывала тень, тогда как Джереда освещала луна.

— На Реймонда работаешь?

Бомонт вышел из тени и прислонился к стволу дерева, обвитому толстыми лианами. Ранней весной на лианах расцветали бледно—лиловые цветы, в остальное время они походили на грязные канаты.

Он стоял в непринужденной позе, как будто привык болтать по ночам в лесу с чужаками, вторгшимися без спроса на его территорию. Если справедливы слухи о нем, то он сам отлично умел вторгаться в чужие владения.

— Я по возрасту не могу работать в банке, — насмешливо отозвался Джеред. Ему вспомнился второй вопрос Уилла: «Шпионишь за мной?» Он изобразил улыбку, от души надеясь, что она выйдет хоть сколько—нибудь естественной. — Полагаю, что мистер Кендалл не очень обрадовался вашему приезду.

— Правильно. Тебе нужны деньги на колледж? Так пойди к нему. Он заплатит тебе за то, что ты будешь шнырять вокруг меня. — Бомонт скрестил руки на груди. — Если тебя не Реймонд прислал, что тогда ты здесь делаешь?

Джеред переступил с ноги на ногу.

— А, теперь я понял. Ты пришел проведать своего старика. — Голос его звучал откровенно издевательски, и Джереду захотелось заехать ему по физиономии. — Я уже сказал тебе, парень: я не твой отец. Ты не мой сын.

— Да, конечно, — пробормотал Джеред. — Тогда зачем моей матери понадобилось лгать?

— Об этом я должен тебя спросить. Ты знаешь ее лучше, чем я. Я с ней пару раз погулял, только и всего.

Уилл оттолкнулся от дерева, и Джеред напрягся, готовясь увернуться, может быть, убежать. Но Уилл не приблизился к нему. Он потянулся и сделал несколько шагов в сторону своего жилища.

— Хочешь попить?

Поскольку Джеред не отвечал, Уилл пожал плечами и отошел. Его шаги затихли, и в лесу опять наступила тишина. Вскоре лягушки, которых вспугнул Бомонт, опять запели свою вечную песню.

Я не твой отец. Ты не мой сын.

Тогда зачем моей матери понадобилось лгать?

Об этом я должен тебя спросить.

Джеред вынужден был признать, что его мать лгала не раз. Он лгала, когда ей было нехорошо, когда она злилась или чувствовала себя виноватой. Лгала насчет выпивки, наркотиков, мужчин. Она лгала родителям насчет работы, торговли своим телом, своего образа жизни. Она лгала домовладельцу, когда не платила вовремя за квартиру; лгала начальнику, когда ей не хотелось идти на работу; лгала любовнику, когда путалась с другим. Она лгала, чтобы избежать неприятностей и навлечь на себя новые.

Она лгала по поводу и без повода. Неужели она солгала и тогда? Неужели она пятнадцать лет лгала сыну про отца?

Ему не хотелось в это верить. Нет, нужно заставить Уилла признаться, что он — отец, и тем самым доказать себе, что Мелани говорила правду. Себе, не другим, поскольку другие и так не сомневаются. Доказать себе.

Ноги сами несли его, и не домой, а к домику для гостей, где поселился Уилл Бомонт.

Дверь была открыта. Бомонт сидел на кровати, облокотясь на подушку. В руке он держал жестяную банку. На полу у его ног стояло ведерко со льдом, в котором стояли еще две такие же банки. Пиво? Выходит, он собирался предложить пятнадцатилетнему мальчику пиво?