Стальное зеркало - Анна Оуэн

— Сколько ему лет?

— Около тридцати, наверное…

Да… не тот возраст, чтобы для собственного удовольствия гулять с италийскими мальчишками, а до шантажа додуматься только потом. Для этого покойный де Митери должен был бы быть либо много моложе, либо едва ли не вдвое старше. Но уж очень глупая угроза. Конечно, людям герцога Ангулемского должно быть очень интересно все, что связано с посольством, но концы с концами тут не сходятся. Поймать молодых людей на здешние развлечения, сделаться их доверенным… куда ни шло.

— А если он был не один? Если еще кто-то знает? — Похоже, Джанджордано волнует только одно: доберутся ли рассказы о его похождениях до Паоло. Забавно… да если и доберутся, ну что с того? Не зарежет его папаша, не зарежет. Денег лишит на год-другой, это может статься. Женит, чтобы дурь в голову не лезла — это тоже может быть. Но чтоб вот так паниковать?..

— Джанджордано, — вздыхает герцог, удивленно качая головой. — Вы даже для своего почтенного семейства какой-то необыкновенный талант. Вы еще не поняли, что вас нельзя этим шантажировать?

— Как это… нельзя?

Удивился так, что даже теплых слов о семействе не заметил.

— Вы подумайте, — с любезной улыбкой предлагает Чезаре. — Конечно, было бы куда лучше, если бы вы подумали до убийства, но попробуйте хоть сейчас.

Если бы кто-нибудь поинтересовался мнением капитана, тот сказал бы, что думать молодой Орсини сейчас не смог бы и под страхом смерти…

Он и не пытался. Уронил берет, поднял берет, стряхнул с него пыль — где еще нашел эту пыль, пол чистый, — сдвинул брови, сделал скорбное лицо и так замолк. Даже не делал вид, что думает. Одно написано поперек смазливой физиономии: «Не мучайте!».

Герцог закатил глаза.

— Молодые люди впервые в Орлеане. Новые друзья под конец ночи поволокли их в еще одно заведение. В совершенно легальное заведение, заметим. Молодые люди не сразу поняли, где находятся, а потом… не хотелось разбивать компанию, новизна казалась соблазнительной, да и пьяны они к тому времени были изрядно, не так ли, друг мой? Конечно, наутро и сами они протрезвели, и до тех, кто отвечает за молодых людей в Орлеане новости дошли… и пришлось гулякам выслушать немало неприятного о своей осторожности, умственных способностях и готовности блюсти собственную честь и честь посольства… Нотация возымела действие и больше никто из свиты в скверном этом месте не появлялся, а двое очень глупых хвастунов перестали врать, что освоили заведение и все его радости еще раньше своих товарищей. Чем тут прикажете шантажировать? Все на виду, все известно — загуляли и ошиблись. Не на черную мессу же ходили.

Орсини слушал внимательно, на третьей фразе начал кивать, глядел с вполне искренним обожанием… а на последней вдруг покраснел и подобрался, словно ощутил, как румянец заливает щеки.

— Мы не ходили!

— Нет… — сказал герцог. — про это я, определенно, не желаю слышать. По крайней мере, не сегодня.

Зато, подумал Мигель, я — желаю. И повод есть, и возможность. Да и деваться ему, в общем, некуда: хочешь, не хочешь, а рассказать обязан. Куда ходили, куда приглашали, зачем…

Орсини чинно откланялся, пролепетав пяток благодарностей. Капитан вышел его проводить, осторожно прикрыл дверь и уже в приемной остановил собиравшегося уйти красавчика.

— Какие еще черные мессы, синьор Орсини? Вам кто-то предлагал?

— Нет, — покачал головой Джанджордано. — Нам… намекали. Что никакая это и не месса, и не магия, а только… ну, повеселиться. Ничего на самом деле нет.

— Вам с синьорами Бальони и Санта Кроче? Тот же господин де Митери?

— Нет. С нами какие-то были… целая компания. Аурелианцы. Один из них говорил, что все это вранье — и про дьявола, и про вызов, а на самом деле просто развлечение. Говорил, может показать.

— Так что ж вы не пошли? — ядовито спросил Мигель. Неужели ума хватило не проверять?

— Мы сочли, что это неподходящее занятие, — а вот к Орсини и прежняя надменность вернулась. А ведь он отомстит, постарается отомстить за то, что де Корелла видел его едва ли со слезами на физиономии. Что ж, пусть пробует. Это даже забавно…

Ясно, когда сочли. После того, как получили выволочку за «Соколенка» и поняли, что следующего скандала им уже не простят ни при каких условиях. Особенно, скандала с черной магией. Тут и до тюрьмы недалеко, а особенно — до тюрьмы орденской, со всем, что причитается подозреваемому.

— Вы поступили совершенно верно. Этим вас шантажировать было бы проще простого, — внятно, как малому ребенку, объяснил капитан. — Держитесь от всего этого подальше, даже от заведомых шарлатанов и штук, которые и вправду делают только для смеху. Если на вас донесут, вашим объяснениям могут не поверить, а если, упаси Господь, случится что-то недоброе, им не поверят точно.

Капитан подумал и добавил:

— Я не хочу пугать вас, синьор Орсини, но два таких предложения кряду… На вашем месте я был бы очень осторожен. Кажется, кто-то хочет вас скомпрометировать.

— Я последую вашему совету, — вздернул нос Джанджордано, потом опомнился. — А что мне делать по поводу убийства?

— Ничего, — пожал плечами Мигель. — Совершенно ничего. Не ходите в ту гостиницу, да и вообще лучше появляйтесь в городе в достойной компании. Например, в обществе Его Высокопреосвященства делла Ровере.

Орсини скривился, будто запихнул в рот целый лимон без меда. Сглотнул, явно догадавшись, что де Корелла злорадствует на его счет. Коротко кивнул.

— Те, кто послал вашего шантажиста, не посмеют обвинить вас в убийстве. Они слишком зарвались, особенно с черной мессой.

Орсини ушел, озадаченный и преисполненный тягостных раздумий — он же в обществе кардинала со скуки умрет, как же теперь жить-то? — а Мигель вернулся к герцогу.

Дверь он закрыл аккуратно и тщательно. К столу подошел — близко, хотя подслушивать их было некому и неоткуда.

Чезаре поднял глаза от книги.

— Их звали на мессу? Те же люди? В ту же ночь? Они умаялись и не пошли, а потом побоялись скандала?

Мигель кивнул.

— Я начинаю думать, что из здешней почвы исходят какие-то вредные миазмы, отравляющие всех, кто дышит ими достаточно долго. Это похоже на интригу примерно в той же степени, как наше пребывание здесь на подготовку к войне. Дворяне из свиты герцога Ангулемского, из свиты, в службе, таскают моих людей по злачным местам, пытаются приобщить их к чертовщине — и, наконец, угрожают… И кому? Орсини.

— Я проверю, действительно ли этот покойник служил герцогу Ангулемскому.

— Если он солгал — или если Орсини ошибся, что тоже возможно, нам будет несколько легче…