Расческа для Лысого - Мария Зайцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она уехала, я из окна полюбовалась на то, как она садится в такси, перевела взгляд на черный лексус этого козла. Занял оборону опять, скот.
Отвернулась и пошла пить чай.
Телефон разрывался звонками и смс. Аж с четырех разных номеров. Я просматривала. Ничего интересного.
«Малех, прости, я не то хотел сказать. Выйди, поговорим»
«Тебе что-то привезти? Ты чего хочешь?»
«Яблоки, мандарины, витамины?»
«Выйди, пожалуйста»
«Твоя сумка у двери»
«Малая, ответь. Я же дверь вынесу»
На эту смс я, правда, ответила. Непечатно.
И сразу градом:
«Малех, прости меня. Выйди, пожалуйста»
«Я продуктов купил и витаминов, давай занесу?»
«У порога оставил, не таскай, бери по одному»
«Малая…»
Ну, и еще, примерно, сто штук сообщений, перемежающихся со звонками.
Я не отвечала больше. Сумку забрала только свою, там и тест был засунут.
Все это время в я была в каком-то ступоре. Тупом, ватном таком. Странно даже, как так переклинило. Видно, выброс энергии был истрачен на физиономию этого козла.
Не ощущала ни обиды, ни расстройства какого-то. Ничего, ровным счетом.
И джип, постоянно отирающийся под окнами, вообще никак не торкал. Еще один элемент пейзажа. К нему даже бабки на лавочке привыкли.
За неделю я из дома не вышла ни разу. Бессовестно пользовалась отсутствием сестры в городе и плевала на учебу. Звонил Ванек, я его тоже в сообщении отправила лесом. Звонил Вадик. И ему дорогу указала. И так хорошо стало. Тихо, главное. Я лежала, смотрела сериалы, жрала продукты, что были в холодильнике, гладила живот перед зеркалом. И смотрела на тест. Я его на видное место положила. И гипнотизировала.
И нет, он был целый. Не вскрытый. А я пока что не находила в себе моральных сил его трогать. В «Теории большого взрыва» Шелдон объяснял глупой блонди понятие кота Шредингера. Типа, пока не выяснишь окончательно, есть еще варианты. Вот и у меня так было. Не хотела открывать коробку и выяснять окончательно, жив кот или подох. Казалось, что так легче.
Но продукты все же закончились, а, учитывая, что от этого придурка я не собиралась ничего принимать, пришлось топать.
Надо сказать, что лексус не круглые сутки отирался возле подъезда, пару раз я его не видела. Обычно, в первой половине дня. Видно, все же были у придурка какие-то дела, помимо отслеживания моей жопы.
Я пять раз перепроверила в окно, и, когда вышла из подъезда, еще пооглядывалась. Никого. И отлично. Успею смотаться.
И вот на тебе. Лелик оказался рядом. Очень близко.
Он смотрит на меня, серьезно так, напряженно. А мне в этот момент охота ему опять двинуть по физиономии. Очень, просто очень тянет. Аж ладонь, которую в прошлый раз о его железную щетину стесала, ноет. Тварь, какая же все-таки тварь…
– Руки убрал. Прям сейчас. А то заору на весь двор, что ты меня насилуешь.
– Малая, ну хватит уже, а?
Ладони его скользят, опять сползают на талию, притягивают ближе. А я проклинаю себя. Потому что невольно гнусь ему навстречу. Глупая. Какая глупая!
Тут же прихожу в себя, начинаю отбиваться, как кошка.
Он терпеливо держит, не уворачиваясь от моих ударов, не говоря ни слова. Только смотрит. И так, сука, смотрит, что ноги подкашиваются! Ненавижу!!!
Наконец, я выдыхаюсь. Обвисаю в его руках, устало сдувая волосы с лица. И в этот момент проклятый гад просто наклоняется и целует. Опять! Он опять проворачивает этот номер! Мягко целует, нежно. Так нежно, что я замираю удивленно. А он, пользуясь моментом, просто размыкает мои губы и нагло хозяйничает во рту, полностью отключая мозги.
Я цепляюсь за его предплечья, ногтями скребу, не в силах остановить безумие. Остановиться.
– Лен… Ну хватит уже, Лен… – он выпускает мои губы и опять начинает целовать шею, плечи, бормоча при этом тихо и, бляха муха, опять нежно! Не похоже на него, до того не похоже! Словно я сон вижу, где Миша неожиданно исправился и перестал быть скотом. – Ну, я был неправ… Переборщил…
Че-го???
Я отшатываюсь, и этот гад, от неожиданности, отпускает. И смотрит на меня возбужденно и настырно, опять делает движение навстречу, словно не веря в то, что я вырвалась. Но я тут же отскакиваю еще на метр.
– Переборщил? – голос мой похож на шипение, злое и язвительное, – переборщил, сука? То есть, назвать меня потаскушкой – это значит лишь «переборщить»? А?
– Малая, ну ты не гони! – похоже, не только у меня сорвало тормоза, потому что Лысый выглядит злым, – а чего мне еще думать, а? Ты выходишь из тачки, с каким-то мудаком пересмеиваешься… А другой мудак всем треплет, что ты ему в машине сосешь!
Я, не веря, смотрю на гада, говорящего такую мерзость. Вот так, значит. Слухи пособирал, по помойным ртам полазил. Молодец, че!
Правильно, значит, все я сделала. И делаю.
Ну, кроме того, что минуту до этого происходило. Это было глупо.
Как всегда, Лена, как всегда, овечка ты тупая!!! Так тебе и надо!!! Плевала на слухи и сплетни, ржала все время, а то и, наоборот, все делала для того, чтоб еще больше укрепить их. Вот и получай теперь. Ответочку.
Но какой же дебил, а? Как он вообще мог???
Я отшагиваю еще назад и говорю четко, чуть ли не по слогам:
– Значит, так. Еще раз ко мне подойдешь, я на тебя заяву накатаю в полицию. Понял? За преследование. Пошел отсюда нахер. И трактор свой убирай со двора. Тошнит от него. И от тебя.
Разворачиваюсь и бегу в подъезд, пока он еще только рот раскрывает. Потому что неинтересно мне, какими еще словами он меня назвать собирается. И какую еще хрень предъявить.
И только дома, умываясь в ванной, думаю, что никогда так больно не было. Про меня много чего говорили всегда, много как называли. Но никогда, никогда… Тварь ты, дядя Миша.
А вечером приезжает Полька.
Веселая, довольная, рассказывает о Москве, показывает фотки. Правда, не особо много, почему-то. Я прикалываюсь:
– Чем ты там занималась, что даже времени фотографироваться не было?
– Ой… Учеба же, Лен, – она опускает глаза, потом переводит тему на подарки.
Я с удовольствием отвлекаюсь, сделав себе зарубку. Ничего, я тебя еще помучаю. Слишком уж светящаяся приехала. Командировочный роман, что ли, закрутила?
Но поиграть в контрразведку я не успеваю, потому что сестре звонят, и она, не отвечая на
