Король медвежатников - Евгений Сухов

Брошенное семя проросло необыкновенно бурно!

На следующий год он сумел организовать почти три дюжины ограблений, чем значительно пополнил революционную кассу. Причем большая часть пострадавших состояла из его прежних возлюбленных. Полиция всей Европы недоумевала над задачей, каким это образом злоумышленникам удавалось преодолевать все запоры, сторожей и собак.

Вольдемар, обосновавшись в Париже, вел весьма праздный образ жизни, а потому его можно было встретить как в Гранд-опера, так и в сомнительных притонах на Монмартре, куда не отваживался заглянуть коренной парижанин.

В последнее время Вольдемар сошелся с княгиней Анной Викторовной Гагариной, которая тратила на молодого любовника немалые средства, не подозревая, что является далеко не самой блестящей звездой в его многочисленном гареме. Чернопятов сумел накопить о Вольдемаре изрядный материал. Такому полному архиву позавидовали бы ищейки в России. Если в процессе беседы не удастся договориться с Вольдемаром, тогда досье можно будет продать за хорошие деньги во французскую жандармерию.

Чернопятов даже не подозревал, что фактически он не узнал о Вольдемаре ничего. А все его досье представляло из себя свод фальшивок. Это был типичный ложный след, который ему подсунули…

Зал ресторана находился на первом этаже. На втором располагались шикарные помещения, где господа революционеры не только расслаблялись в обществе барышень, но и вдумчиво выкристаллизовывали революционные идеи.

Вольдемар сидел за лучшим столиком, почти у сцены, на которой танцевали мадьяры. Приложив руки к пышному бюсту, красивым грудным сопрано пела высокая остроносенькая женщина с тонким овальным лицом. Чернопятов с усмешкой подумал о том, что неплохо было бы поменять собственное амплуа и стать революционером, если их жизнь проходит именно так.

Причем Вольдемар совсем не замечал своей спутницы, сидящей рядом, зато на певицу смотрел с такой страстью, как если бы в следующую минуту между ними должна была состояться необыкновенно жаркая близость.

Певица умолкла, одарив Вольдемара очаровательной улыбкой. Русские революционеры — ребята щедрые, и наверняка как-нибудь кроме обыкновенной корзины цветов он преподнесет ей золотое колечко с крупным бриллиантом.

В зале заработали вилки. В углу кто-то сдержанно хохотнул, а у входа круглый господин что-то нашептывал юной девушке ушко. По тому, как светились ее глазки, чувствовалось, что слова его приятны ей и достигают цели все до единого.

Ни на кого более не оглядываясь, Чернопятов уверенно пересек зал и направился к Вольдемару.

С минуту Чернопятов стоял около стола, стараясь обратить на себя внимание, а потом произнес громким голосом:

— Разрешите представиться… Георгий Чернопятов. — Рассмотрев в глазах Вольдемара удивление, так же бойко продолжил: — У меня имеется к вам очень дельное предложение. Надеюсь, что оно вас заинтересует.

По светским меркам подобный поступок выглядел изрядным нахальством. Чтобы не вызывать недоумения, следовало искать общих знакомых, которые смогли бы представить его Вольдемару. Или, на крайний случай, разместиться за соседним столиком и через официанта передать Вольдемару записку со своим предложением.

Вольдемар взял со стола салфетку, тщательно вытер рот и коротко представился:

— Вольдемар… Чем могу быть полезен?

— У меня к вам очень выгодное предложение.

— Прошу садиться, — показал Вольдемар глазами на соседний стул. Его взгляд так и говорил: каких только чудаков не встретить в революционных рядах! И когда Чернопятов присел, слегка подтянув натянувшиеся на коленях штанины, спросил, стараясь скрыть интерес: — Так в чем, собственно, дело?

Чернопятов посмотрел на спутницу Вольдемара и приветливо улыбнулся. В картотеке и для нее имелось место, так, на всякий случай. Кто знает, как может повернуться жизнь. Ее звали Луизой, скорее всего, имя не настоящее, а партийная кличка. У революционеров с артистами много общего, те тоже любят придумывать себе красивые псевдонимы. Луиза, гонимая нешуточным чувством, была первой, кто поддержал молодого революционера, и Вольдемар, видно, в знак благодарности, несмотря на огромное количество любовниц, связи с ней не прерывал. Все это время Луиза тоже не оставалась без поклонников, но похоже, что такое положение устраивало обоих. Почему бы не встретиться где-нибудь на нейтральной территории, не послушать музыку, а потом, уединившись в тиши, не вспомнить былое?

Дело-то житейское!

— Все настолько серьезно, — вновь повернулся Георгий к Вольдемару, — что мне хотелось бы поговорить с вами наедине.

Вольдемар с минуту пытливо изучал нового знакомого: «Не провокатор ли вы, батенька?» А потом обратился к Луизе, виновато улыбнувшись:

— Мой ангел, оставь нас, пожалуйста, наедине!

Дескать, я из тех мужчин, что не объединяют постель и служебные дела.

Луиза не протестовала, улыбнувшись уголками губ, она направилась к соседнему столику, за которым, взявшись за руки, сидела молодая красивая пара. Тоже, видать, революционеры. — Хочу полюбопытствовать, вы, часом, не из охранки? — поморщился Вольдемар и добавил со значением: — Со мной этот номер не пройдет.

— Вам не о чем беспокоиться. Вот мои документы. — Георгий выложил на стол паспорт.

— Чернопятов, — в задумчивости произнес Вольдемар. — Странная фамилия.

Георгий улыбнулся:

— Скорее всего, это прозвище. Я побочный сын Строганова… Того самого.

— Ах, вот как, — вернул документы Вольдемар, нахмурившись. — И вы не стесняетесь?

Георгий зло усмехнулся:

— Стесняться должен не я, а граф!

— Так что, собственно, вам от меня нужно?

— В Париже я уже около пяти лет, работаю в коммерческом банке…

— Вы обратились точно по адресу, — широко улыбнулся Вольдемар, — уж не хотите ли вы мне предложить ограбить банк? Ха-ха-ха!

Чернопятов лишь сдержанно улыбнулся. Терпеливо подождал, пока Вольдемар отсмеется, и очень серьезно произнес:

— Именно это я и хочу вам предложить.

— Поясните, — заметно напрягся Вольдемар.

— Дело в том, что сейчас в Париже проживает известный медвежатник, некто Савелий Родионов. Может быть, слышали о таком?

Вольдемар слегка качнул головой и сдержанно произнес:

— Приходилось… Продолжайте.

— Это очень состоятельный человек. Но он из той породы людей, что не могут не грабить. В этом его призвание. Если хотите, образ жизни. Так вот, у меня есть план, благодаря которому он будет грабить для вас банки. Меня же интересует только первый банк, в котором я сейчас работаю.

— И в чем же суть вашего плана? — Вольдемар старался выглядеть равнодушным. Для вида он даже поковырялся вилкой в салате, но его выдавал азарт, какой обычно наблюдается у охотника, взирающего через прицел на бегущую косулю.

— Мой банк, в котором я работаю, один из самых надежных во Франции, — продолжал Чернопятов. Вольдемар лишь слегка кивнул, дескать, революционерам это известно. — И если его взять, то вы сумеете значительно пополнить… революционную кассу.

— Мы найдем применение деньгам, — на лице Вольдемара мелькнула легкая улыбка.

— У меня на Родионова имеется некоторое досье, против которого он не сумеет возразить…

— Шантаж? — неожиданно скривился Вольдемар.

Чернопятов нахмурился:

— Называйте это как хотите. Ему некуда будет деться, если он не желает встречаться с французской полицией. А потом, он не из тех людей, что откажутся от больших денег.

Вольдемар отпил глоток шампанского и слегка усмехнулся:

— Что-то я не совсем понимаю. Ну, хорошо, господин Савельев возьмет банк. А какой нам от этого прок, если мы не будем держать в руках эти деньги?

Чернопятов выждал паузу, после чего победно улыбнулся:

— То-то и оно, что Савельев не получит ничего! Вместо денег он возьмет обыкновенную мишуру!

— А где же тогда, позвольте вас спросить, будут деньги?

— У меня есть доступ в хранилище. Незадолго до ограбления я подменю мешки, так что он возьмет всего лишь фантики от конфет. Но полиция будет думать, что ограбление совершил именно он. Деньги же будут находиться у меня. Я даже предлагаю сфотографировать Савелия Родионова, когда он будет выходить из банка. А потом при случае его можно будет ткнуть в эти фотографии. Как только вы это сделаете, он возьмет для вас еще один банк… А может быть, даже и не один! Вы будете у него требовать деньги, которые якобы лежали в хранилище. Он будет откупаться, валить на случай, говорить, что у него этих денег нет. Вы будете настаивать, предоставите ему время, чтобы он подумал. Пригрозите убить, скажете, что это деньги партии. Никуда не денется! Ведь за вашими плечами стоит огромная и сильная организация. А если он ограбит один раз, то пойдет на это и во второй раз.