Властители ночи - Евгений Дембский

— Эй? Слышишь меня? Скотти, старик! У нас впервые появился шанс у них выиграть, и мы должны это сделать! — загудел мне в лицо Тим Эйхем. — Понимаешь? В следующий раз они что-нибудь придумают, сменят тактику, но сегодня они уже, можно сказать, готовенькие.

Я изобразил на физиономии широкую дружескую улыбку.

— Ну, тогда раздать ножи и вилки! — бросил я. — А может, хватит и ложек?

Тим вежливо рассмеялся и похлопал меня по спине, затем посмотрел на Хольгера.

— Если не будет Рори, — сказал он мне, а шериф согласно кивнул, — займись Майком. А вы, остальные, старайтесь сразу передать мяч Ангусу или Эрику, а если он окажется у противника — мешайте им как только сможете. Ты, Эрик, самый высокий, придется тебе побороться под щитом. Ну, давайте! — Он протянул руку, мы положили на нее свои. Я успел бросить еще один взгляд на жену шерифа, и мы начали последние две минуты второго тайма.

Мы сравняли счет на третьей минуте четвертого тайма, а на четвертой вырвались вперед и уже до самого конца не упустили преимущество. Пятьдесят семь — сорок девять. Команда ревела, словно стадо бизонов, которое давят асфальтовые катки в тысячу лошадиных сил; на пятой минуте триумфа я подумал, что мы, наверное, никогда не перестанем хлопать друг друга по различным частям тела, но в конце концов мы добрались до душевой. Быстро смыв с себя пот, я с банкой холодного «Будвайзера» свалился через край в один из трех прямоугольных бассейнов. Спорткомплекс, судя по всему, не жаловался на скупость спонсоров. Кто-то включил насосы, и водная гладь вздыбилась волнами. Вся восьмерка, удобно устроившись в бассейне, вспоминала прошедший матч, то и дело перекрикивая друг друга, а если кому-то удавалось сочинить какое-нибудь меткое высказывание в адрес соперников, остальные повторяли его по нескольку раз, чтобы, не дай бог, оно не пропало зря. Шериф не открывал рта, лишь поглядывал на вторую джакузи, заполненную мрачными соперниками, и прислушивался, но те молчали. В конце концов он поднял руку и, дождавшись тишины, спросил:

— Арт! Вы что там, утопили все друг друга, что ли? — Послышался чей-то голос:

— Я тут. Слушаю?

— Предлагаю поставить нам по пиву у Барри!

Видимо, они уже раньше обсуждали подобную возможность, либо таков был обычай, поскольку ответ последовал незамедлительно:

— Ладно. Ждем вас там, но только пятнадцать минут. А то, похоже, вы будете тут мастурбировать еще несколько часов!

Хольгер показал им язык и кивнул. Остальные, в том числе и я, продемонстрировали, в каком месте сгибается клюв у пингвина.

— Ну что ж, давайте собираться. — Он наклонился к середине бурлящего бассейна и сказал значительно тише: — Вряд ли нам еще когда-нибудь представится такой случай.

Кто-то попытался возразить, но большинство согласились с мнением шерифа, несмотря на то что он был без оружия. Я нырнул — мне нужно было несколько мгновений спокойствия, чтобы хорошенько вспомнить женщину на фотографии в кабинете Хольгера. Я выдержал под водой ровно столько, чтобы понять, что на размышления о женщинах требуются годы, иногда вся жизнь, а я пытался — под водой, но тем не менее — сжать это время до нескольких десятков секунд. Под холодным душем я решил ни о чем пока не думать и ждать развития событий.

В бар она не пришла, хотя там были обе, болевшие за противников. Одна на чем свет стоит ругала мужа и его коллег, другая поначалу присоединилась к ней, но, посмотрев во второй и в третий раз на мужа, решила, что игра не стоит свеч, и молча стала потягивать свой «Манхэттен»; по его белому цвету можно было судить, что у нее имелся свой собственный рецепт, в котором не только ангостуры, но и красного вермута добавляется лишь по капле. Ее мужем был ничем не выделявшийся ни на площадке, ни теперь в баре модно подстриженный шатен с какой-то двойной фамилией.

Я выпил пиво, плавясь в блеске похвал, потом еще одно. Возгласы поутихли, хотя, по идее, должны были бы лишь нарастать, но это было не то общество, которое считает питье пива подходящим способом провести вечер. Эмоции сошли на нет, кто-то вспомнил, что у него есть дело к побежденному, а тот не видел никаких поводов для обиды, группа разбилась на более мелкие группки, кто-то ушел, в том числе любительница крепкого «Манхэттена» с мужем, ее язвительная подружка забыла, над чем только что смеялась, и с серьезным видом выслушивала, как мне показалось, служебные поручения Ангуса. Одним словом — матч закончился. Конец праздника. Никто уже мне дружелюбно не кивал и не похлопывал по плечу, хотя, с другой стороны, никто и не смотрел на меня враждебно или по крайней мере неприязненно. Неожиданно мне пришло в голову, что конец карьеры спортивной звезды должен выглядеть примерно так же, естественно, в больших масштабах: стихают аплодисменты, гаснут табло, исчезают камеры, болельщики и поклонники, ты остаешься один, в пустоте, и не знаешь, что делать. Я допил пиво, подумывая о продолжении, но взять третью кружку не успел.

— Ну вот, уже поспокойнее. — Хольгер подсел ко мне с кружкой пива, как я заметил, первой, и прислонил костыли к столу. — Может, это и выглядит по-детски, но они всегда ставили нам пиво и безжалостно нас высмеивали. Знаешь, о чем я? — Я кивнул. — Кроме того, это команда самого богатого района, так что кровь кипит.

— Я всё это воспринимаю весьма положительно, — сказал я. — Как-то ведь нужно разрядить свои эмоции, снять психическое напряжение, а то иначе…

— Вот именно. — Он глотнул пиво, стер пену с усов и обвел взглядом зал. — Все потрясены, — сказал он и кашлянул, сообразив, сколь фальшиво прозвучали его слова, поскольку «потрясенные» жители Редлифа как ни в чем не бывало играли в бильярд, смеялись, заказывали выпивку, и вообще их мало что беспокоило. — То есть… Может, всё и не так, как я говорю, но все взволнованы, всё-таки для нас это редкий случай. — Он помолчал. — Вэл почти никто хорошо не знал, может быть, даже вообще никто, но мы можем рассчитывать… — Он поколебался и повторил: — Можем рассчитывать на всестороннюю помощь…

Я не успел ответить — он прервал фразу на полуслове, уставившись куда-то над моей головой, и дежурно улыбнулся. Уверенный, что это кто-то из игроков хочет попрощаться, я даже не повернул головы. Улыбка Хольгера стала чуть шире.

— Познакомься с моей женой. — Я обернулся и вскочил. Она тоже улыбалась, и улыбка ее была намного симпатичнее. — Эйприл.

Я довольно смело пожал ей руку, поскольку она не походила на тех, кто тошнотворным образом подставляет мягкую теплую лапку. Рука ее была сильной, сухой и холодной, густые брови почти срастались на переносице, нос был четко очерчен, от крыльев носа к уголкам рта тянулись две маленькие морщинки, свидетельствующие о том, что она часто улыбается.