Эскадра его высочества - Алексей Барон

«Умбаррага» тут же подтянулся, и вскоре на нем выстрелила носовая пушка. Ядро не долетело, но всего лишь на полкабельтова.

– Флагман дает «добро» на открытие огня, – доложил сигнальщик.

Контр-адмирал фон Гренземе, командир его высочества линейного корабля «Магденау» молча кивнул.

– Разрешите спуститься в кормовую батарею? – спросил старший офицер.

Он был заядлым артиллеристом и артиллеристом неплохим. Фон Гренземе кивнул еще раз.

– Бить в корпус! И проследите, чтобы на верхнюю палубу без приказа никто не выскакивал, – проворчал он.

– Яволь!

Старпом откозырял и убежал. Он скатился по трапу на мидель-дек, где стояли два кормовых двадцатичетырехфунтовых орудия. Оттуда через две палубы послышался его зычный голос.

Тем временем выстрелила вторая пушка «Умбарраги». На этот раз ядро упало в двадцати саженях от правой раковины. В ответ из-под кормы «Магденау» пыхнуло белое облако дыма. Палуба вздрогнула, раздался плотный звук очень близкого пушечного выстрела.

Адмирал выждал несколько секунд и поднял зрительную трубу. Увидев фонтан у скулы имперского корабля, он что-то неразборчиво проворчал.

Второй выстрел был удачнее – ядро пронзило один за другим паруса фок– и грот-мачт неприятеля и перерубило ванты бизани. Фон Гренземе тем не менее разозлился. Перегнувшись через фальшборт, он крикнул:

– Я сказал – в корпус, а не в тряпки!

– Да, экселенц, – отозвался старпом снизу. – Сейчас возьмем поправку. Эй там, на гон-деке, подбить клинья!

Прошло несколько секунд. Из кормовой части гон-дека дуплетом ударили тридцатишестифунтовые орудия. Описывая дугу, оба ядра полетели к «Умбарраге».

На этот раз все получилось нормально. Взглянув на разлетавшиеся щепки, адмирал отвернулся, – пока перезаряжают пушки в этой стороне ничего важного не произойдет. А вот со стороны носа кое-что происходило.

Перед «Магденау» шел корвет «Сифарис», дальше – фрегаты и линкоры во главе с «Денхорном». Транспорты и «Поларштерн» уже выкатились из боевого строя и шли параллельной колонной слева. Все это было понятным и привычным.

Но перед флагманом откуда-то появились незнакомый фрегат и муромский скампавей, а адмирал не счел нужным ничего о них сообщать. Вероятно, опасался, что флажные сигналы прочтут не только те, кому они будут предназначены. Что ж, начальству виднее, подумал фон Гренземе.

Тем временем за кормой вновь ожил «Умбаррага». Восемнадцатифунтовое ядро со свистом пролетело мимо бизань-мачты, разбило блок и упало в воду где-то впереди. На шканцы свалился обрывок троса. Вахтенный лейтенант отпихнул его к борту, чтобы под ногами не путался.

– Близко подобрались, – заметил он. – А второе-то орудие у них не стреляет, герр шаутбенахт!

– Погоди еще, – сказал фон Гренземе.

Но время шло, а вторая погонная пушка покаянца молчала. Зато одно за другим отстрелялись все четыре кормовых орудия «Магденау». С расстояния в милю три ядра канониры уложили в цель. Это было весьма и весьма недурно.

На имперском линкоре вдребезги разлетелась носовая фигура, затрепетал на ветру сорванный кливер, а справа от форштевня в корпусе наконец-то появилась дыра. Располагалась она чуть выше ватерлинии и при качке должна была черпать воду.

– Вот, другое дело, – проворчал шаутбенахт. – Лейтенант, не разберу, волна захлестывает?

– Айн момент…

Лейтенант быстро взглянул в новомодный бинокль.

– Йа, экселенц! Носовой бурун скрывает пробоину. Вода наверняка поступает на нижнюю батарейную палубу. Очень удачный выстрел, экселенц!

Вероятно, к этому же выводу пришел и капитан «Умбарраги». Линкор начал убавлять паруса.

Но по бокам от него вперед выдвинулись фрегаты. И хотя оба пристреливались по «Магденау», левый из них в принципе мог уже достать транспорт «Энш», а это никуда не годилось. Фон Гренземе отправил вестового с приказом перенести весь огонь именно на этот левый фрегат.

Бой продолжался.

Пока канониры «Магденау» поворачивали многотонные орудия, фрегаты успели пристреляться. Сначала у правого борта вырос султан воды. Затем зазвенели стекла, раздался треск дерева, корабль вздрогнул:

– Попадание в вашу каюту, экселенц, – сочувственно доложил лейтенант. – Шестифунтовое ядро. Наверное, многое там разбилось.

Фон Гренземе пожал плечами.

– А ля гер ком а ля гер.

Снизу прибежал боцман.

– Герр адмирал! В вашей каюте пожар.

– Ну так погасите и не беспокойте меня по пустякам. В чем дело-то?

– Уже гасим, но…

– Что?

– Боюсь, попортим ваши мундиры. Может, вынести?

– Нельзя рисковать людьми ради мундиров. Эдвардс, что с тобой? Заливайте огонь, парад у нас будет еще не скоро.

– Это точно, экселенц.

Боцман скатился по трапу.

– Для него добро терять… – сказал лейтенант.

– Знаю.

В этот момент транспорт «Энш» не вытерпел и тоже вступил в бой, пальнув из кормовых четырехфунтовых пушчонок. Промазали, конечно. Лучше бы уж молчали.

По счастью, покаянцы на это озорство внимания не обратили. Оба фрегата продолжали обстреливать главного противника, то есть «Магденау». И небезуспешно. На ют брызнули осколки стекла, – это разлетелся большой гакобортный фонарь. Еще одно ядро пробило баркас.

– Пока три-ноль не в нашу пользу, – сказал лейтенант. – Что ж наши-то молчат, герр командир? Может, послать к ним?

Гренземе недовольно покосился.

– Запомни: канониров никогда подгонять не надо. Жди. Не суетись. И вообще, наблюдай вон по курсу. Видишь, «Такона» уже в пролив повернула? Скоро и наша очередь.

– Слушаюсь, – сказал лейтенант и замолчал.

Еще два ядра пролетели над палубой и продырявили паруса. После этого заговорили наконец и орудия «Магденау».

И тут выяснилось, что время канониры потратили не впустую, – прицелились они как следует. На следовавшем слева за кормой покаянском фрегате подломилась фок-мачта. Подломилась, секунду продержалась наклонно, а затем, разрывая снасти, рухнула за борт. Еще сверх всяких ожиданий в тот же фрегат угодили и два ядра с «Энша». Эта пара маленьких четырехфунтовых ядер сыграла, по всей видимости, роль последней капли. Фрегат накренился, резко вильнул в сторону и начал отставать.

– Сигнальщик! Поздравления «Эншу».

Сигнальщик, молодой розовощекий парень, улыбнулся и с готовностью замахал флажками.

Последний непострадавший еще корабль Покаяны на рожон лезть не стал – на нем один за другим сбрасывали паруса.

Фон Гренземе вновь повернулся к сигнальщику.

– Вот и все, братец. А теперь передай-ка на флагман, что за кормой чисто.

Вдруг по корме «Магденау» чиркнуло запоздавшее ядро. Брызнули щепки. Фон Гренземе не обратил на них никакого внимания. Он смотрел вперед, где корабли Поммерна один за другим огибали Обливный и поворачивали в бухту. Там теперь решалась судьба эскадры и всего Поммерна.