Молли Блэкуотер. Остров Крови - Ник Перумов

Они не стали ждать. Изрыгая чёрный дым, к опустевшему городу поползли бронированные механические чудовища. Много – больше полусотни на глаз, – развернувшись широким веером, от края и до края лесов.

…В прошлый раз, у Мстиславля, их ждала Моллинэр Блэкуотер. Дева Чёрной Воды, носительница пламени.

На сей раз оборонявшимся предстояло справиться без неё.

Следом за ползунами двинулись егеря с горнострелками.

– Считайте, не спите! – бросила Предслава. Последнего слова она могла бы и не говорить – Волка распласталась в беге, стремительный серый росчерк среди дымящихся развалин.

С юга, с размокшего поля, нарастали грохот и лязганье, смешанные со змеиным шипением. Широкая цепь бронированных ползунов приближалась; имперская артиллерия не стреляла, может, ещё не оправившись после ливня, канониры не пробанили стволы.

Нет, не полсотни. Больше. Шестьдесят два бронированных ползуна, а за ними – густые цепи пехоты. Кто бы ни командовал авангардом Горного Корпуса, он ничего не оставлял на волю случая.

Волка исчезла впереди; Медведь оставался с Предславой, и она знала, что его зоркие глаза – куда зорче, чем у обычного зверя – видят сейчас гораздо больше, чем её собственные.

Первая линия имперцев приближалась, а из лагеря появлялись всё новые и новые цепи.

Дальград задохнулся бы в этой петле, подумал Всеслав. Нет, права старая Анея, прав воевода – нам их тут не удержать. Мало ещё орудий, мало митральез… винтовок, правда, уже хватает. Есть ещё, конечно, старые пушки, стрелявшие ядрами и бомбами, с которых всё начиналось, но кто ж такими сейчас воюет!..

Волка вернулась, тяжело дыша, бока её вздымались и падали от стремительного бега; она перекинулась, не стесняясь и не думая уже ни о ком, кто мог бы её увидеть в этот момент.

– Шестьдесят пять ползунов, два полка пехоты, – хрипло бросила она. – В лагере остались драгуны и машин ещё двадцать штук.

– Ты быстро. – Предслава положила руку ей на плечо. – Теперь воеводе весть пошлём… как только дело сделаем.

Таньша кивнула, перекидываясь обратно.

…Медведь, волк и человек ждали. Ибо если старая Анея Вольховна сказала: «Ждать меня здесь!» – то здесь и надлежало ждать, даже если небо упадёт на землю, а Мьёр потечёт вспять.

Предслава оглянулась, быстрым шагом скрылась за грудой брёвен, когда-то бывшей добротным домом в два этажа и восемь окон по фасаду. Миг спустя оттуда появилась седая медведица, огромная, ещё больше Всеслава. Кивнула оборотням лобастой головой, и все трое медленно потрусили ещё глубже в покинутый город.

Ни души вокруг. Люди ушли, не оставив ничего, даже кошек и собак. Недавние бои научили многому – не береги стены, береги тех, кто их поднимет наново. Ждут врага алой кровью начертанные руны, ждут, готовятся собрать злую жатву со всех: и с тех, кто нападает, и с тех, кто защищается.

Всеслав стал было думать, как же так, ведь все свои отсюда ушли, и почему нельзя было такими рунами огородить все пустые земли; Анея Вольховна об этом говорила мало и нехотя, мол, всё равно найдут, с кого своё получить.

Так выходило, что у рун чуть ли не собственное соображение имелось.

Углубляясь в город, и Волка, и Медведь то и дело бросали вопросительные взгляды на Предславу – но огромная медведица только качала головой.

И они добрели почти до самых северных ворот города, разбитых прямым попаданием гаубичного снаряда, когда словно из ничего на дороге, изрытой глубокими и широкими воронками, появились две женские фигурки.

Волка радостно подпрыгнула, Медведь рыкнул с облегчением. Даже Предслава Вольховна – сейчас медведица по прозвищу Седая – выдохнула, совсем по-человечески опуская плечи.

Им навстречу пробирались старшая и средняя дочери древнего ведуна Вольхи Змиевича.

Анея Вольховна держалась очень прямо, на щеках горел лихорадочный, нездоровый румянец. На серой одежде – ни узоров, ни рисунка, вообще ни единой цветной нитки, и облачилась она не в обычный свой наряд, а в широкие порты, мужчине впору. На плечах серый же плащ, повязка на лбу с коричневатым овальным оберегом. На груди постукивают бесчисленные деревянные кругляшки: которые пустые, а которые с выжженными на них магическими знаками.

Так же оделась и госпожа Средняя.

– Потом все расспросы, потом! – отмахнулась Анея от кинувшихся к ней оборотней. – Потом нежности все, Таньша! – Волка попыталась лизнуть старую колдунью в нос. – Что, наступает Королевство-то?

Предслава Вольховна кивнула медвежьей головой.

– А вы все, я смотрю, к драке готовы, – усмехнулась старшая из сестер-ведуний. – Будем драться, будем. Там, куда направляемся, нам кое-что понадобится – да, да, с этого смертного поля. Ну-ка, волки, медведики мои – приведите сюда какого ни есть имперского вояку. Если двух – ещё лучше. Если троих – так совсем замечательно! Но и двух с лихвой хватит. А мы с сестрицей тут в сторонке погодим, вас подождём – во‑он за тем домом.

Когда старшая Вольховна говорит таким тоном – ей лучше не перечить.

И не подумаешь ведь, мелькнуло у Всеслава, что совсем недавно едва могла пошевелиться старая, едва ноги умела с постели спустить! Что ж ей сварила средняя сестрица, наотрез отказавшаяся творить Тьму, – зелье, что и мёртвого на время из домовины поднимет, но потом уж точно туда и вернёт?

Все трое оборотней пробирались обратно к южной окраине Дальграда, где всё громче слышались грохот и лязг приближающейся армады.

Легко сказать, приведите мне солдатика! Его для начала ещё надо из-под брони выковырять… Или пехоту дождаться? Нет, опасно, слишком опасно – ненужно опасно.

Имперцы меж тем достигли покинутых траншей и окопов перед Дальградом. Заполненные водой, они стали бы серьёзной преградой для пехоты, но ползуны задержать, конечно же, не смогли.

Треск и грохот ломающихся брёвен. Рушатся уцелевшие после обстрела срубы, армия Империи вновь входит в город. Сейчас они должны насторожиться, остановиться – в них никто не стреляет, с таким трудом отрытые траншеи и блиндажи брошены.

Остановятся, подтянут егерей и только потом двинутся дальше.

Предслава Вольховна чуть качнула головой, давая команду. Оборотни рассыпались в разные стороны, словно растворившись в хаосе обугленных венцов, изломанных брёвен, сорванных взрывами крыш. Вот только что были – и вот их уже нет.

Наступал черёд того, что оставили в обречённом Дальграде покидавшие его защитники.

Оборотни и Предслава услыхали утробное урчание, мокрое хлюпанье, треск – словно совсем рядом жрал добычу неведомый хищник.

Пронёсся над тесовыми крышами недобрый ветер, захлопал ставнями. Запахло кровью и смертью, так что и у Волки, и у Медведя встала дыбом шерсть на загривках. Даже Предслава заворчала глухо, попятилась – рунное чародейство, таким поспешным способом наложенное, не выбирает, кого разить.