Иосиф Сталин. Начало - Эдвард Радзинский

У них не было ни документов, ни украинской визы. Для меня это не составляло проблемы. У нас на границе в Орше имелся свой украинский комиссар, и по этому «коридору» мы беспрепятственно въезжали в Украину.

Но у них был адрес еврея, который переводил нелегально через границу. И пока они искали его лавочку, я послал к нему своих людей… Они поговорили с ним. Когда же появились мои горемычные спутники, он отказался их перевести.

Вот тогда я предложил новым друзьям положиться на меня и самим отправиться к границе. Они согласились. Я нашел извозчика.

Лошади остановились у дощатого забора, который и был границей. У него стояли бесчисленные повозки и бессмысленно бегали, суетились желавшие пересечь границу люди.

Рядом с забором находился деревянный сарай, возле разгуливал высокий хлопец в солдатской форме и в офицерской фуражке, из-под которой торчал рыжий чуб.

Великая княгиня отправилась уговаривать его пропустить нас всех без документов. И чудо — он согласился!

— Он не выдержал испытания красотой, — пошутил я.

— Да нет, я просто молилась, пока шла…

Естественно, это был свой человек — первое звено «нашего коридора» в Украину.

Он пропустил нас всех за забор. Там начиналась нейтральная зона, и за нею уже — кирпичный забор, колючая проволока и огромные ворота, за которыми прохаживались немецкие солдаты.

Чтобы пройти через эту немецкую заставу, требовалась украинская виза. Ее у них, естественно, не было.

Я стал упрашивать великую княгиню «попытать счастья у украинского комиссара».

— Вдруг опять случится чудо?

Но великая княгиня перепугалась слова «комиссар». Она предпочла немецкого командующего. И отправилась к нему.

Тщетно русская аристократка умоляла немца-офицера, чьи предки столетиями служили при русском дворе. Просила сжалиться, выпустить ее и спутников — офицеров, которым грозит гибель от большевиков. Но педантичный немец упрямо соблюдал правила: если у нее нет украинской визы, он ничего не сможет сделать без согласия украинского комиссара.

— Но комиссар попросту отправит нас обратно в Петроград! Что нам делать тогда?

— Тогда, госпожа, вам надо будет вернуться в Петроград, — сказал немец.

Она возвратилась совершенно разбитая. Я вновь посоветовал ей сходить к комиссару.

— Он все-таки русский, хоть и украинец. Клянусь, он не выдержит блеска ваших глаз.

— Вы еще можете шутить!

Обессилевший голодный муж уже умолял ее плюнуть и вернуться назад. Потерянный, жалкий, он сидел на земле у телеги, рядом расхаживал молчаливый брат. Но она решилась.

И опять чудо! Украинский комиссар выдал нам всем украинские визы и документы. Чтобы чудо выглядело правдоподобнее, он объявил себя племянником фрейлины царицы…

Они недолго гостили в Украине и через Одессу собрались переправиться в Румынию.

Вместе с ними в Румынию поехал и я.

Мы много беседовали в пути. Она сказала мне: «Нас внезапно выдернули из блистательной сказочной жизни и прогнали со сцены, в чем мы были… в платьях из сказки… Теперь нам придется завести повседневную одежду и, главное, научиться носить ее. Нужен совсем новый подход к жизни…»

Ее встречали торжественно, пожалуй, это была единственная королевская чета Европы, которая относилась к Романовым по-прежнему. Близкие родственники царской семьи, жившие в Англии, не посмели пригласить к себе членов свергнутого семейства, хотя догадывались, что их ждет в России. Да и трудно было не догадаться, имея в собственной истории революцию, лишившую головы Карла I…

Однако когда румынская королева пригласила великую княгиню с собой в Париж, румынский премьер-министр заставил ее отказаться от этого намерения, уж очень не популярна была династия Романовых по всей Европе. Мудрая молодая женщина не обиделась. Великая княгиня сказала мне: «Что ж, остракизм, которому мы подвергаемся, понятен. Мы — пережиток прошлого, мир более не нуждается в еще одной ветхой византийской империи… Правила, по которым мы жили, отменяются, но я… я воспитана в этих правилах… Я дитя еще недавно могущественной династии и не могу сразу от них отказаться, не могу стать безразличной к постоянным покушениям на мое достоинство».

Итак, первую часть миссии я выполнил. Новорожденный князь Д. оказался удачлив. Великая княгиня представила его королевской семье в славной роли спасителя.

Красавица королева, которая была истинной главой этой семьи, дала мне аудиенцию. Я рассказал и ей трагедию князя Д., потерявшего в большевистских застенках любимую жену, и королева тоже вытирала слезы. Люди из XIX века были очень чувствительны.

Так что с самого начала у князя Д. появились могущественные друзья…

Вскоре княгиня увидела князя со скорбным лицом.

Я рассказал Марии Павловне, что должен незамедлительно вернуться в Москву.

— У меня умерла тетушка… И завещала мне наши родовые драгоценности. Я попытаюсь вывезти их из России… Мне они очень дороги, их носили мои прабабушки… Эти камешки — все, что осталось от той жизни…

— Я так понимаю вас! Но мы сумели вывезти… — И она принялась меня учить, как прятать драгоценности. Оказалось, они были изобретательнее, чем я думал: они не только зашивали камни в одежду, они залили бриллианты парафином, и те стали свечами, они спрятали часть в пресс-папье и так далее.

— Ваше высочество, вам удалось провезти ваши фамильные реликвии только благодаря вашим королевским друзьям. Благодаря им нас всех не обыскивали. Румынская граница имеет печальную славу. На ней варварски обыскивают русских, таможенники знают, что русские аристократы везут с собой драгоценности.

— Если вы сумеете послать мне весточку из Украины, вам нечего будет опасаться…

Всю эту беседу с великой княгиней я затеял, ибо мне передали из Петрограда мое следующее задание. Теперь под именем князя Д. я должен был перевезти драгоценности из России в Германию.

Кровавые бриллианты

Что это были за драгоценности, я узнал только по прибытии.

ВЧК уже переехала тогда в Москву, и мы расположилась в здании на Лубянской площади. Здание принадлежало когда-то самому большому в империи страховому обществу «Россия».

В моем кабинете на Лубянке осталась старая мебель красного дерева. Из окна была видна вся площадь со знаменитым фонтаном, который впоследствии заменили памятником моему начальнику Феликсу Дзержинскому. (Каково было мое удивление, когда я узнал, что когда-то на этом самом месте находился дом менгрельских князей Д.! Да, да — «моих» пращуров!)