День курсанта - Вячеслав Миронов

Баров посмотрел, покачал головой.

— Надо менять фамилию. На Чебурашкина или Слоникова. Летом хорошо — не жарко будет. Пиздец полный. Чего стоишь? Бегом в санчасть! Миронов! Дай сопровождающего! Наберут в армию идиотов! С одними мучаешься два года, с другими — двадцать пять лет! Блядь! Ну, что за рота! В увольнение сходить не могут! Кто нажрется, как дите малое! Кто уши отморозит! Если еще кто-нибудь придет с отмороженными хуем и яйцами — не удивлюсь. Скажет, что пытался переспать со снежной бабой! Стадо ебанутых носорогов, а не рота! Где их только понабрали? И всех идиотов сгрузили в сорок вторую роту! Прямо селекция какая-то. Неестественный отбор! Весь четвертый батальон — эксперимент! Но сорок вторая рота — это просто какая-то рота вурдалаков, которая только и делает, что пьет кровь у командиров, закусывая водкой и обмороженными ушами! Во всех вселился дух злой! И всех надо сжечь! Тьфу! С этой бандой с ума сойду скоро! А до пенсии так далеко! Не доживу!

Вечером еще один сюрприз — общеучилищная вечерняя поверка. Все училище строится, и проходит поверка поротно, потом докладывается ответственному по батальону, а тот уже — ответственному по училищу. Ответственные по батальонам — замполиты. Праздник-то политический, вот они и бдят…

Пока шла поверка, курсанты четвертого курса — первый батальон на шинели от первого КПП несли тело. Руки и ноги качались в такт движению. В свете электрических прожекторов это смотрелось страшно. Неужели убили? По строю побежали разговоры.

— Убили?

— Да, ну, на фиг!

— Посмотри, он не шевелится!

— Чую, ночь веселая будет!

— Если первый бат сейчас поднимется в город, может, и все училище двинуться. Тогда от города могут только головешки остаться.

И тут тело, которое трое его сотоварищей тащило на шинели, шевельнулось и проорало в ночной морозной тишине:

— Витек! Мы куда идем? Давай в общагу к девкам!

Училищный строй одобрительно заржал. Понятно. Никого не убили и не избили. Просто напился мертвецки курсант. Благо, что не замерз!

Бачурин — ответственный по училищу:

— Смотрите, товарищи курсанты, на этого негодяя! Стыд и позор! Его привезла милиция!

По строю пошел гневный ропот. Ладно, напился, но чтобы тебя менты привезли и бросили возле КПП! Позор тебе, курсант!

— Обещаю, — продолжил Бачурин — что после окончания училища он поедет служить туда, где вода привозная и вертолет бывает по праздникам! Чтобы трупы вывезти! Запомните, товарищи курсанты, это мерзостное зрелище!

Утром комбат построил батальон. Боцман стоял с ушами, забинтованными и обклеенными пластырем. Огромные уши. Клапаны у шапки опущены, чтобы не мерзли обмороженные уши. А сами забинтованные уши были, как у Чебурашки, только белые. А так как они еще и закрывали слуховой проход, Валерка плохо слышал. Рота над ним потешалась. Но построение было не обычное. Залет в сорок второй роте. Комбат и раньше к нам не совсем ровно дышал, ну, а теперь совсем озвереет.

Весь развод комбат неистовал по поводу пьяных курсантов. И такие были только в нашей роте. Точно знаю, что в сорок первой были такие. Еще пьянее. Или не попались, или ответственный скрыл их. Ну, наши-то после забега по аллее, на поверке уже стояли трезвые, как стеклышко.

Комбат всем «залетчикам» объявил, что с ними надо делать — нужно, чтобы комсомольское собрание роты решало.

Мы онемели. Какую еще пакость придумал комбат?

— Мы, что, сами должны их отчислить, что ли?

— За пьянку?

— За УСН не отчисляют, выгоняют, за то, что попался!

— И что делать?

— А на их месте завтра любой может оказаться.

— Ну, по отработанной схеме…

— Какой?

— Рапорта в Афган!

— Верно. Один черт все там будем!

Вечером.

— Рота, рассаживаться в спальном помещении на комсомольское собрание!

— А я не комсомолец!

— И я тоже! Значит, не идем?

— Собрание открытое. Явка всем строго обязательная! И комсомольцам, и беспартийным, и кандидатам в члены партии!

Комсорг роты из третьего взвода Витя Кресс. Парень серьезный.

Поначалу, как всегда. Есть ли кворум, председателя собрания и прочая обязательная атрибутика. Все офицеры роты и замполит батальона.

Выступил Кресс с информацией о том, что три комсомольца в увольнении, в светлый для всех советских людей день, напились, как свиньи, тем самым уронили высокое звание курсанта военного училища и комсомольца! Их надо сурово наказать! Чтобы впредь не было повадно другим.

Земцов сидел с маловыразительным лицом. Баров с Тропиным что-то шептали другу другу на ухо. Явно потешались. Но с трудом сдерживали улыбки.

Вертков, открыв тетрадь, что-то там писал с очень озабоченным лицом. Как будто это его курсанты «залетели».

Я толкнул Гшенкова в бок, мол, чего там Слон рисует?

— А, — Димка протянул. — Это он в «Спортлото» играет. Вот и высчитывает возможные выигрышные комбинации. Его Тропин с Баровым озадачили. Все втроем с получки покупают лотерейные билеты, а потом заполняют. Я как-то дежурным по роте стоял. Они до трех часов ночи сидели, втроем крестики рисовали. У каждого своя система. Чуть не подрались. Так орали друг на друга. Обзывали друг друга так, что нам и не снилось.

— Трезвые?

— Как стеклышко!

— У меня почти пачку сигарет «расстреляли». Упыри! Я потом своих дневальных «доил» на курево. Той ночью было человек десять из роты в самоходе. Взводные так увлеклись, что за ночь ни разу роту не подняли!

— Они хоть раз что-нибудь выигрывали?

— По мелочи. И тут же покупали на эти деньги лотерейные билеты.

— Давно играют?

— Уже месяца два, кажется.

— Вертков даже как-то заставил весь караул вытаскивать бумажки с номерами из шапки. Всех по очереди, потом записывал в тетрадь результат.

Тем временем собрание продолжалось. В выступающие записали всех «замков». Хотят они того или нет.

— Товарищи! Друзья! — начал я — считаю, позором на всю роту грязный поступок курсантов! Это же надо такое было удумать! Сходить на парад, к которому мы так долго готовились, а потом в увольнении, в котором никто не был с присяги, и напиться! Но! Надо отметить, что они пришли сами! Их не поймал ни патруль, ни милиция! Они не стали участниками драки с гражданским мирным населением города Кемерово! Конечно, они виноваты, но давайте будем к ним снисходительны. Я предлагаю объявить им всем по устному замечанию. Взять на поруки. И ходатайствовать перед командованием батальона и училища, чтобы не отчисляли их, дав возможность доучиться, и отправить служить в ДРА для выполнения интернационального долга!

Остальные выступающие тоже придерживались такой же линии. Заклеймить позором, но оставить.

На том и порешили.

После окончания собрания, Земцов построил роту и объявил «залетчикам» по пять нарядов вне очереди.

Потом в курилке они жали руки всем, кто выступал в их пользу. Ну, а мы стреляли у них сигареты.

Ночью нас поднял по училищу.

— Ну, что опять?

— Да, никто у нас в роте в самоход не ходит.

Сонно бубнили мы под нос, выстраиваясь в белом нательном белье на «взлетке». Но не было привычной поверки.

Дежурный по училищу:

— У кого вторая положительная группа крови, выйти из строя на шаг вперед!

Я тоже вышел. Будучи студентом частенько сдавал кровь, чтобы прикрыть свои прогулы. Потом и за деньги начал это делать. Привычное дело. Но лучше молчать. Армия быстро отучает от проявления инициативы. Это зачастую плохо заканчивается. Как старая шутка, на которую «покупаются» многие молодые.

Как-то Тропин построил роту:

— Добровольцы разгружать вагон с печеньем есть?

Вышло человек сорок. Оказалось, что нужно раскидать вагон с углем. Когда «добровольцы» вернулись с разгрузки, еле волоча ноги, Тропин им популярно объяснил, что пока тебя не назначат добровольцем на подвиг, не надо никуда дергаться. Целее здоровье будет.

И здесь тоже. Понятно, что не будет дежурный по училищу вот так просто поднимать роту, чтобы поинтересоваться у кого какая группа крови. Кому-то нужна кровь. Но тут и, может, где-то «собака зарыта». Могут и снова вагон с углем раскидывать.

— Кто не болел гепатитом из тех, кто вышел — шаг вперед!

Многие остались, я вышел.

— Значит так, женщина рожает в роддоме на Южном. Сильное кровотечение. Нужна кровь, как у вас. Вторая группа, резус-фактор — положительный. Добровольцами будут: ты, ты, ты, ты…

Набрал он человек шесть, в том числе и я.

Загрузили нас в дежурную машину — ГАЗ-66, который караул возит в учебный центр и повезли.

Нас быстро отвели в какой-то кабинет и стали по очереди вызывать. С нами увязались, так просто, от нечего делать старшина и Колька Панкратов.

Они быстро осмотрели кабинет, в котором мы сидели. Соседние кабинеты тоже. Притащили зеркало настенное, пару медицинских халатов и полбутылки медицинского спирта.