Опал императрицы (Опал Сисси) - Жюльетта Бенцони

В кромешной тьме – ведь был уже двенадцатый час ночи – «Мерседес» графини, за рулем которого сидел едва живой от страха Голоцени, отъехал от погруженного во мрак замка Рудольфскроне. Сославшись на то, что к вечеру поднялся сильный ветер, госпожа фон Адлерштейн приказала погасить все огни, едва слуги разошлись по своим комнатам.

Чуть позже вслед за ними выехал и «Фиат» Аль-до, за рулем сидел Адальбер, а рядом с ним – Фриц. Оба должны были занять позицию, которую перед обедом долго выбирали вместе с Морозини. Лизу, несмотря на ее отчаянное сопротивление, оставили дома под охраной Иозефа. Ее согласия удалось добиться не без труда: Альдо пришлось употребить все свое красноречие, чтобы убедить ее остаться в стороне. И, только поняв, как сильно он за нее беспокоится, Лиза в конце концов сдалась.

– Мне необходимо сохранять ясность мысли, – уговаривал он ее, уже не надеясь, что с упрямого лба исчезнет складка, а грозный взгляд просветлеет. – А это невозможно, если я буду терзаться тревогой за вас. Сжальтесь надо мной, Лиза, поймите, что вы еще не в состоянии участвовать в таком опасном приключении!

Она сдалась внезапно, и Альдо не догадался, что его крепкая горячая рука, опустившись на мгновение на плечо девушки, убедила ее куда лучше, чем длинная речь.

Встреча была назначена на опушке леса, на перекрестке дорог, отмеченном маленькой молельней под открытым небом, какие нередко встречаются в горах: отвесно всаженный в землю деревянный столб, на котором укреплен навес, укрывающий изображение святого или распятие. В здешней стояла скульптура святого Иосифа, покровителя Австрии. Место было пустынное, поблизости никакого жилья...

Большая черная машина остановилась. Фары, которые зажигали, чтобы выехать на дорогу, погасли.

Голоцени медленно снял руки с руля, стащил перчатки и принялся растирать ледяные пальцы, не в силах унять их дрожь. Окружавшие их безмолвие и тьма вконец растревожили его душу. Как забыть, что на заднем сиденье застыла старая дама, одетая в черное, прямая и гордая, словно на приеме во дворце? А главное, как забыть, что у ее ног, прикрытый развернутым на ее коленях одеялом, притаился вооруженный до зубов князь Морозини, готовый напасть на него, Александра, при малейшем подозрительном движении, при любом неосторожном слове...

Впервые в жизни Голоцени почувствовал себя старым и усталым. Сверлила мысль, что к рассвету от надежд на богатство, которые он так долго лелеял, ничего не останется.

Он почувствовал за спиной какое-то движение. Наверное, итальянец высунулся, чтобы оглядеться. Валерия еле слышно прошептала:

– Я ничего не вижу. Мы что, уже приехали?

– Да, это здесь, – ответил Голоцени, – просто мы прибыли немного раньше времени...

Он опустил одно из стекол, чтобы подышать холодным ночным воздухом, прислушался, пытаясь уловить шум мотора, но ничего не расслышал. Только где-то вдалеке лаяла собака. Затем раздался тихий голос Морозини:

– Уже половина двенадцатого. Почему их до сих пор нет?

Едва он договорил, как метрах в пятидесяти от места, где стоял автомобиль, под деревьями зажегся фонарь. Погас, затем зажегся вновь.

Эти короткие вспышки отвлекли внимание ожидавших, и они не видели, как из-за стенки, к которой прилепилась молельня, вышли два человека. Когда Морозини наконец заметил их присутствие, те двое уже стояли перед часовней.

Это были мужчина высокого роста и женщина, силуэт которой показался Морозини знакомым: та же осанка, те же длинные одежды, какие он видел у призрака в склепе Капуцинов в Вене. Графиня тотчас подтвердила его впечатление:

– Смотрите! Они здесь... вот и Эльза! Идемте же, Александр!

Открыв дверцу, она вышла с той стороны, где ее хуже было видно, что позволило Альдо соскользнуть на землю, укрывшись за ее юбками. Не закрывая дверцы, она обошла машину и остановилась перед радиатором. Голоцени, прихватив с переднего сиденья объемистый дорожный мешок, присоединился к ней.

– Ну, и что дальше? – крикнула старая графиня. – Мы здесь! Что нам надо делать?

Ей ответил мужской голос, говоривший с сильным иностранным акцентом. Морозини показалось, что он принадлежит графу Солманскому:

– Оставайтесь на месте, графиня! Мы потребовали вашего присутствия лишь в качестве гарантии, поскольку если бы вы сообщили в полицию, то сейчас рисковали бы жизнью. Вы можете даже сесть в машину...

– Только вместе с фрейлейн Гуленберг! Мы принесли вам то, что вы потребовали: теперь верните ее нам!

– Сейчас. Граф Голоцени, подойдите!

Смотрите! – шепнул ему Альдо. – Вы знаете, что вас ждет, если вы решите переметнуться на их сторону. И предупреждаю: я вижу в темноте не хуже кошки и не промахнусь...

Голоцени устало пожал плечами, затем, тоскливо взглянув на кузину, медленно, слегка подволакивая ноги, двинулся вперед. Морозини отметил про себя, что он движется, словно восходит на эшафот, и почти пожалел о своей угрозе. Дух этого человека был окончательно сломлен...

От ожидавшей его приближения пары графа отделяло не больше тридцати шагов. Незнакомец держал спутницу под руку, словно боялся, что она упадет или вырвется от него, а женщина стояла неподвижно.

– Бедняжка Эльза! – прошептала графиня. – Какое тяжелое испытание!

Голоцени подошел к похитителю, и тут разыгралась трагедия. Отпустив руку женщины, Солмапский сунул ей сумку с драгоценностями и, выхватив вороненый пистолет, в упор застрелил дипломата. Несчастный упал, даже не вскрикнув, а его убийца скрылся за высокой насыпью, куда секунду назад метнулась и его сообщница. Послышался издевательский смех.

Морозини, слишком поздно сообразивший, что машина преступников поджидает их намного ближе, чем он предполагал, бросился вперед с оружием в руках. Но, когда он обогнул поросшую травой насыпь, в лицо ему ударил двойной скоп света мощных фар. В тот же миг автомобиль рванулся с места, и князю пришлось отскочить, чтобы не быть раздавленным в лепешку. Одним прыжком взлетев наверх, он выстрелил, но машина уже скрылась из виду и мчалась по дороге во тьму. Оставалось одно – сделать попытку догнать их на машине графини. Бегом вернувшись к молельне, Альдо увидел, что графиня склонилась над кузеном и пытается привести его в чувство.

– Это бесполезно, графиня, он мертв! – сказал Морозини, присев на мгновение рядом и быстро осмотрев тело бедняги графа. – Помочь ему нечем, разве что схватить его убийцу...

– Но мы же не бросим его здесь?

– Напротив, только так мы и должны поступить. Пусть полиция обнаружит его на том месте, где он упал. Никогда не прикасайтесь к телу убитого!

Не желая больше об этом говорить, князь взял графиню под руки, посадил в машину и тронулся с места.