Белые яблоки - Джонатан Кэрролл

Трое взрослых смотрели на истекавшее кровью тело Эйприл. Они не заметили, как дети один за другим начали входить в клетку. Движения их были неторопливыми, лица некоторых выражали радость, другие казались равнодушными. Почти у всех на руках и белоснежных футболках алели пятна крови. Казалось, они только что совершили какую-то невинную проказу, воспользовавшись отсутствием учителя – измазали друг друга краской или кетчупом. Кровь на футболках быстро запеклась и поменяла цвет с красного на коричневый, и только пятна на руках и лицах по-прежнему были ярко-алыми.

Они двинулись в сторону взрослых, лишь когда все члены группы успели войти в просторную клетку. Коко издала стон: путь к отступлению оказался отрезан. Им предстояло пережить эти минуты.

– Винсент, постарайся ничего не забыть.

Он не сводил глаз с детей.

– Что я должен запомнить?

– Смерть. Все, что узнал, побывав здесь.

Но он не успел не только ответить, но даже осмыслить ее слова: снаружи раздался оглушительный шум. Звук этот был таким необычным, что все, кто находился в клетке – взрослые, дети и слониха, – замерли, прислушиваясь. Сперва он был похож на барабанную дробь, потом на шум крыльев. Казалось, гигантская стая птиц вдруг взмыла в воздух и устремилась к слоновнику.

Чувства Этриха были так напряжены, что, когда Изабелла стиснула его руку, он вздрогнул от неожиданности. Она, как и он, была растеряна и напугана.

– Что это, Винсент? Откуда этот шум?

Он обвел глазами помещение. Повертел головой во все стороны. И беспомощно прошептал:

– Я не знаю.

А между тем звук, доносившийся снаружи, один из самых древних в мире, становился все громче. Они не могли распознать его, потому что им, жителям города, не случалось сталкиваться с явлением, которое он сопровождал: животные собирались вместе.

Вот в дверь помещения со стороны двора скользнул огромный лев. Его сопровождала стая низко летевших голубей. Все они тотчас же набросились на детей. Лев оттолкнулся от пола мощными лапами и прыгнул на них, но четверо мальчишек без труда поймали его в воздухе и в мгновение ока свернули ему шею. Мертвое тело тяжело шлепнулось на пол.

После этого настал черед голубей. Этрих, чей рассудок отказывался принимать происходящее, сохранил, однако, способность реагировать на детали. Он с недоумением подумал: что же могут противопоставить этой фантастической силе крошки голуби?

Глаза. Они могли выклевать своим врагам глаза. Клювы их были достаточно острыми, а числом они во много десятков раз превосходили противника. И поначалу казалось, что животные одерживают победу: дети закрыли лица ладонями, которые теперь стали красными от их собственной крови, и стали наклонять головы, чтобы защититься от клювов и когтей.

На помощь голубям подоспели четыре барсука, целое семейство. Никогда эти мохнатые хищники не состояли в дружбе с человеком, и потому все они без колебаний принялись остервенело терзать икры и щиколотки ребятишек своими острыми зубами и когтями.

А в клетку входили все новые и новые животные. Вскоре в ней собрался весь зоопарк – полосатая зебра, страус, муравьед с длиннющими кривыми когтями, обезьяны мандрилы, сражавшиеся неутомимо и отважно. Могли ли они проиграть эту битву? Каждое из животных, входивших в клетку, осознавало, на что оно способно и что ему надлежит делать. И все они дрались не на жизнь, а на смерть.

Хаос упрям, но отнюдь не глуп. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять: дети, какими бы сильными и жестокими они ни были, не способны долго противостоять разъяренным животным. И Хаос нарушил еще одно правило, остававшееся незыблемым с основания мира.

На глазах у Этриха дети один за другим превратились в таких же животных, как те, с кем они сражались. Барсуков было уже не четверо, а пятеро. И пятый, с опозданием явившийся на помощь собратьям, оказался сильнее, ловчее и свирепее остальных, вместе взятых. Они дружно набросились на одного из детей и принялись рвать зубами мышцы на его голенях, но мальчишка вдруг обернулся барсуком и вмиг перекусил шею одному из нападавших. Остальные инстинктивно подались назад, но было слишком поздно: он настиг их одним прыжком и прикончил всех – троим вспорол животы когтями задних лап, а последнему с хрустом раздробил зубами череп. Он действовал стремительно и уверенно, пользуясь их минутным замешательством.

Животные порой убивают себе подобных. Если один из детенышей рождается на свет неполноценным, мать может его задушить. Самцы насмерть калечат друг друга, сражаясь за первенство в стае. Некоторые звери способны загрызть своих более слабых и робких собратьев в приступе ярости.

Но побоища, подобного тому, что развернулось перед глазами Этриха, Изабеллы и Коко, никогда прежде не было и не могло быть на земле. Все животные, явившиеся в слоновник, чтобы защитить людей, стали объектами нападения особей своего же вида. В этом было что-то кощунственное.

Этрих снова взял Изабеллу за руку. Они выбежали в слоновий дворик, который оказался совершенно пуст. Звуки кровавой битвы, доносившиеся из здания, казались еще более зловещими в благословенной тишине, которая царила на всем пространстве зоопарка.

– Где Коко?

– Не знаю. Похоже, осталась там.

– Черт! – Он провел ладонью по волосам. – Жди меня здесь.

Теперь уже Изабелла вцепилась в его руку, он же попытался ее высвободить.

– Что ты затеял, Винсент?

– Попытаюсь ее оттуда вытащить. – Он умолчал о том, что в памяти его всплыло кое-что важное. В самый разгар побоища к нему вдруг пришло озарение. Он был уверен, что не ошибся и что его догадка сослужит им хорошую службу. – Господи, ты только погляди!

В дальнем конце двора собрались пять животных: лама, бык, пантера, пингвин и редкий зеленый журавль. Все они смотрели на Изабеллу и Этриха. И если физиономии животных способны отображать чувства, то можно было смело утверждать, что в глазах всех пятерых застыла скорбь.

Они знали, что должны войти в слоновник и принять участие в битве. И погибнуть, сражаясь. Все пятеро уже пожертвовали свободой, согласившись жить в этом неприглядном месте, в тесных и грязных клетках, а теперь у них будет отнята и эта полная лишений жизнь.

Каждый из них мог бы вырваться на свободу, но они терпеливо оставались в своих клетках, час за часом, день за днем проводя на цементном полу, на обрубках деревьев или на голой земле, питаясь однообразной пищей, ведя однообразные беседы со своими товарищами по несчастью и изнывая от скуки. Но в глубине души каждый из них надеялся, что однажды станет участником необыкновенно важного события. Ради этого они терпели все ужасы заточения, ради этого они собрались сейчас здесь. Но им всегда внушали, что у каждого будут шансы спастись. Теперь же они знали, что лишены такой возможности. Все оказалось предельно просто – им придется погибнуть.