Скульптор - Грегори Фьюнаро

Скульптор был настолько потрясен этим открытием, что в шоке покинул квартиру Бэнфорда. Он оставил парня в живых, но только для того, чтобы вернуться через неделю. Он купил книгу «Спящие в камне» и десять раз прочитал ее от корки до корки. Наконец-то будущий убийца осознал все масштабы своего призвания в жизни, понял, почему судьба вывела его на Бэнфорда, на доктора Кэтрин Хильдебрант и в конечном счете на Микеланджело, того человека, творчеству которого предстояло стать эталоном судьбы Скульптора.

Все взаимосвязано.

Теперь, шесть лет спустя, следуя за черным «шевроле» по шоссе номер 95 в сторону Провиденса, Скульптор торжествующе улыбался, не обращая внимания на накладные усы. Несмотря на то что ФБР подошло к нему близко, установило связь между украденной «Пьетой» и семейством Манзера, Скульптор нутром чувствовал, что судьбе было угодно еще раз вмешаться, принести ему пользу. Скульптор не осмеливался чересчур приближаться, но у него крепла уверенность в том, что за тонированными стеклами черного джипа скрывается тот самый человек, которого он тщетно искал все утро.

Да, что-то подсказывало Скульптору, что он наконец-то нашел доктора Хильди.

Глава 44

Было уже пять часов вечера, когда Маркхэм и Кэти наконец вышли из публичной библиотеки Провиденса, осунувшись, понурив головы. Они провели больше часа, изучая, как в средствах массовой информации была освещена смерть Деймона Манзеры. Ничего особенного: обычные газетные заметки, некролог, но никаких разговоров о подозрительных обстоятельствах произошедшего, свидетельств преступного умысла. Больше того, коронер, опытный специалист, заявил, что на момент смерти содержание алкоголя в крови молодого Манзеры было опасно высоким. Поэтому эксперт заключил, что Манзера, скорее всего, во сне сполз с шезлонга в бассейн или оступился и сорвался с борта. Так или иначе, но летальный исход был признан следствием несчастного случая. Точка.

— Теперь у нас остается два пути, Кэти, — сказал Маркхэм, садясь в машину. — Я возвращаюсь к миссис Манзере и раскрываю ей истинную причину своего приезда, после чего стараюсь узнать что-то новое о ее сыне, или мы начинаем изучать круг знакомых Манзеры. Думаю, начать надо с его бывшей жены и с того клуба в Ист-Гринвиче, где, как было сказано в газете, он работал.

— Но, Сэм, все это произошло больше десяти лет назад. Разве полиция уже не проделала такую работу?

— Полагаю, проделала. Когда мы поднимем архивы, станет ясно, кого допрашивали. Я надеюсь только на то, что следователи что-то пропустили. — Закрыв глаза, Маркхэм откинул голову назад и вздохнул. — Я просто не знаю, что еще можно сделать, Кэти. У меня уже появились мысли, что вся эта связь Манзеры с украденной «Пьетой» заведет в тупик. Мне начинает казаться, что я уже сам не знаю, черт побери, чем занимаюсь.

— Сэм, все должно быть в книге, — сказала Кэти, беря его за руку. — Тут ты был прав. Я в этом уверена. Все, что нам требуется для того, чтобы схватить убийцу, есть в «Спящих в камне». Ты просто устал, только и всего. Мы оба. Почему бы нам не заскочить в какой-нибудь китайский ресторан? Возьмем что-нибудь поесть навынос, бутылку вина и на сегодня остановимся. Завтра воскресенье. Поспим подольше, может быть, съездим к морю, разумеется, исключительно по делу. После хорошего отдыха и думаться будет лучше. Что ты на это скажешь, специальный агент Маркхэм? Предложение принимается?

Сэм улыбнулся, с чувством поцеловал ее и тронулся дальше.

Ни он, ни Кэти не обратили внимания на синюю «тойоту-камри», стоявшую на противоположной стороне улицы в соседнем квартале.

Машина тронулась следом за ними.

Сначала она проводила «шевроле» до китайского ресторана в Кранстоне, затем до соседнего винного магазина и наконец направилась в центр Провиденса, где черный джип скрылся на частной подземной парковке. Минут через пять синяя «тойота-камри» проехала мимо административного здания, не сворачивая к нему. Ее водитель обратил внимание на два больших знака «Посторонним въезд запрещен», увидел видеокамеры и стальные ворота, запирающиеся на электронный замок, даже предположил, что внизу могут дежурить охранники.

— Значит, вот где ее прячут, — вслух произнес Скульптор.

Несмотря на новый цвет волос и огромные солнцезащитные очки, Скульптор сразу же узнал доктора Хильди, как только та вышла из «шевроле» и направилась в библиотеку. Он ждал, пока она и неизвестный сотрудник ФБР занимались поисками, которые, как ему было известно, имели отношение к инструктору по теннису Деймону Манзере, и за это время пришел к выводу, что ему придется на какое-то время отложить изготовление «Давида».

Тут не было ничего страшного. Скульптору уже приходилось откладывать работу над «Пьетой», когда он наконец понял истинные масштабы своей работы, многократно превосходящие его возможности. В тот момент до него окончательно дошло, что для пробуждения мира от сна ему подходил только Томми Кэмпбелл. Лишь этот футболист оказался материалом, годным для «Вакха».

Да, Скульптор ничего не имел против того, чтобы приспосабливаться к изменяющимся условиям. Он не цеплялся за первоначальный план, если чувствовал, что рука судьбы уводит его в другую сторону.

Но куда именно она направляла его сейчас?

Скульптору требовалось основательно подумать, как избавиться от доктора Хильди, а также, может быть, и от этого сотрудника ФБР. Но если раньше, когда мир еще не познакомился с его работой, он мог не спешить, то теперь понимал, что время поджимает. Ему нужно было действовать быстро, выйти на Хильдебрант и сотрудника ФБР до того, как они обнаружат его. Но как? В данных обстоятельствах было бы слишком рискованно пробовать проникнуть в эту крепость в центре Провиденса, тем более что Скульптор понятия не имел, что ожидает его внутри.

Поэтому, уезжая из Провиденса, он смирился с тем, что ему придется дожидаться подходящей возможности где-то снаружи.

Скульптор усмехнулся, ибо в глубине души чувствовал, что судьба сведет их с доктором Хильди в самое ближайшее время.

В конце концов, судьба еще никогда его не подводила.

Глава 45

— Я полагала, мы согласились с тем, что сегодня устроим выходной, — сказала Кэти.

Она стояла в дверях спальни, обнаженная, если не считать расстегнутой рубашки Маркхэма, наброшенной на плечи. Воскресенье они провели вместе, катаясь по побережью. Оказавшись в конце концов в Ньюпорте, они прогулялись по скалам, затем пообедали в ресторане с видом на причал. В охраняемом доме их уже ждал факс от Рейчел Салливан с заключением коронера, а также списком фамилий из дела о расследовании обстоятельств смерти Деймона Манзеры, проведенного полицией Ист-Гринвича. Оба этих документа Сэм Маркхэм запросил еще вчера вечером. Кэти уговорила сотрудника ФБР дать слово не трогать их, убедила его в том, что до завтрашнего утра эту информацию все равно никак нельзя будет использовать. После вечера, отданного вину и любви, профессор искусствоведения, в прошлом такая стеснительная, не могла не гордиться тем, что ее женские чары снова одержали верх.

— Сейчас уже пятнадцать минут первого ночи, — возразил Маркхэм. — Формально это уже завтрашний день. Я не нарушил данное тебе слово, ведь так?

— Пожалуй. Но ты меня разбудил.

— Извини.

Маркхэм лежал в одном нижнем белье на диване в общей гостиной, обстановка которой состояла еще из пары кресел с высокой спинкой и телевизора, двух письменных столов с компьютерами и принтерами, факса и ксерокса. Одна стена была полностью отведена двенадцати видеомониторам, на которые непрерывно выводилось изображение с камер наблюдения, установленных снаружи здания, в коридорах второго и третьего этажей, а также в подземном гараже.

На полу валялся факс от Салливан. Маркхэм отбросил его, отдав предпочтение «Спящим в камне».

— Что привлекло твое внимание на сей раз? — спросила Кэти, подсев к нему на диван.

— Из факса я так ничего интересного и не узнал, поэтому решил опять почитать о «Давиде».

— И?..

— У меня из головы не выходит высота статуи — семнадцать футов, правильно?

— Да. Ее размеры, такое величие не поймешь до тех пор, пока не увидишь собственными глазами.

— Но Микеланджело изваял «Давида» как-то странно. Голова, верхняя часть туловища и руки не пропорциональны нижней половине. В своей книге ты пишешь, что он сделал это сознательно?

— Да. На этот счет существует несколько гипотез. Уверена, ты читал, что с огромной глыбой каррарского мрамора, из которой был высечен «Давид», уже успели поработать двое других скульпторов, одним из которых был ученик Донателло. Затем она почти тридцать лет валялась заброшенная во дворе, пока в тысяча пятьсот первом году дело не поручили закончить двадцатишестилетнему Микеланджело. Некоторые исследователи полагают, что ему пришлось отталкиваться от фигуры, которая уже была готова наполовину. Однако я считаю, что к тому времени, как Микеланджело приступил к работе, глыба оставалась еще бесформенной. Гильдия, заказавшая статую, первоначально собиралась установить ее на капители собора, и в этом случае, при взгляде снизу, пропорции «Давида» казались бы правильными. Впоследствии от этого замысла пришлось отказаться.