Финикс. Трасса смерти - Боб Джадд

В твоем распоряжении, как говаривал Стюарт, есть куча времени. По-моему, машина не очень слушалась руля, при тринадцати тысячах оборотов в минуту наблюдалась какая-то странная вибрация, исходившая вроде бы от левого заднего колеса, в кабине было тесно для ног, а мои бедра и щиколотки терлись о жгуты проводов и огнетушитель, но у меня была улыбка до ушей. Это была самая замечательная машина из всех, что мне посчастливилось водить. Пятнадцать кругов на гоночных шинах я прошел за 1 минуту 11,565 секунды — достаточно быстро, чтобы оказаться на втором месте в прошлогоднем итоговом протоколе. И на две десятых секунды хуже, чем у моего нового товарища по команде Рассела Симпсона, двадцатитрехлетнего парня из лондонского Ист-Энда, выигравшего британский чемпионат «Формулы-2» и обладавшего природным талантом в гонках. Рассел свое уже отработал утром и сейчас стоял на старте в футболке и джинсах и следил за мной с секундомером. Машина и трек на дневное время были целиком в моем распоряжении.

Когда я подрулил к ангарам, Фил спросил:

— А это что за хреновина?

— Какая? Я думаю, что сегодня у меня была совсем недурная скорость для человека, выехавшего покататься.

— Да нет, ради Христа, — ответил он, — тут работы еще навалом, чтобы тянуть до уровня, Эверс. Вижу, что ты слишком поздно тормозишь на виражах, поэтому входишь в них немного с треском, но гонку ты сделал. Я хотел спросить, что за чертовщину ты собираешься повесить на моих машинах. Что это за чушь под названием «Формула-1»?

— Это сексуальный аттрактант. То, в чем крайне нуждаются такие, как ты.

Фил изобразил самодовольную улыбку, которая в ходу у менеджеров команд:

— У меня проблема в том, чтоб отшивать баб. Если я буду пользоваться этой штукой, мне ни на что другое не хватит времени. Я спрашиваю, из чего она сделана? Как она действует?

Я еще не успел вылезти из машины, а он уже спешил узнать, как эта чертовщина от «Шанталь» повлияет на его сексуальную жизнь.

— Ты же читаешь рекламные объявления, — ответил я, — на последних страницах «Аутоспорт» под заголовками «Вы привлекаете женщин». Так вот эта штука что-то вроде этого. Она не пахнет, но считается, что притягивает баб как мух на мед. И даже к таким старым паукам, вроде тебя.

— На моей машине этой хреновины не будет.

— Шесть миллионов за сезон, Фил.

— Слушай, а она вправду действует?

— Говорят, в радиусе пяти миль, — солгал я. На самом же деле я не имел представления, «работает» средство или нет.

Если работает, то это — трюк. А если нет, то это лишь потеря времени. В любом случае я не собирался им пользоваться.

Предположим, что оно работает. Предположим, средство это фантастически эффективно. После того как я перебрал всех введенных в заблуждение женщин, которых привлекло ко мне это средство, и обнаружил ту самую, которая мне нравилась, и предположим, вылил часть жидкости на спинку кровати. Что будет тогда? Она влюбится в кровать? Или в следующего мужика, который окажется поблизости и покапает на себя этой дрянью? Ее влечение ко мне естественно или это воздействие современной химии?

Фил поднялся и отошел назад, оглядывая свою машину с отцовской гордостью.

— Да-да, по-моему, это треп, — произнес он. — А можешь достать мне немного?

Фил ранее принимал участие в «Формуле-3», работая с собственной командой, и выиграл европейский чемпионат. Потом он отошел от вождения и стал работать с командой в «Формуле-2». Его команда «Джойс» после двух сезонов победила на первенстве Европы, а теперь он намеревался победить на первенстве мира в «Формуле-1». Фил был маленьким, щуплым, с крупным носом, глубоко посаженными глазами и большой лысиной, на которой красовалась накладка из искусственных волос.

— Это только для тепла, — цедил он обычно сквозь зубы.

Менеджеры команд «Формулы-1» старались говорить не разжимая рта и ходили как аршин проглотив, не сгибая ног в коленях. Это должно было означать сосредоточенность, необходимую для ведения бизнеса, где важны детали и ничто так высоко не ценится, как деньги. Но у Фила была еще и душа. Смешливость. И Сьюзен.

Жена его, Сьюзен, выполняла самую неблагодарную работу, разыскивая спонсоров и ублажая их. Она устраивала им презентации с участием пишущей братии и внушала специалистам по маркетингу — независимо от пола — чувство радости от сознания того, что они являются частью такой крутой и удачливой команды в таком прибыльном и блестящем виде спорта. Она казалась маленькой, у нее были мягкие каштановые волосы, слегка вздернутый носик, чувственный рот и ямочки на щеках. Один глаз у нее чуть косил, придавая всему, что она говорила, что-то лукавое и игривое. Так что иногда требовалось некоторое время, чтоб до вас дошло, что она «пришпилила ваши крылышки к стене». Когда я встретил ее в первый раз, она улыбнулась обворожительной улыбкой и заявила, что если я разобью одну из «ее» машин, то мне лучше не вылезать из кабины. Позже она сообщила мне, что у нее с Филом были ожесточенные споры о том, стоит ли брать меня в команду. Насколько ей позволяло самолюбие, она понимала, что проиграла. И спустя две недели, как меня приняли в команду «Джойс», у меня возникло ощущение, что все, что я делаю правильно, только вызывает у нее раздражение.

Штаб-квартира «Джойс» находилась в Пьюри-Энд, небольшой деревушке в шести милях от Сильверстоуна. Одна извилистая улочка из каменных коттеджей, две пивные, магазинчик, почта и время от времени возникающий в тишине один из самых величественных звуков Великобритании — шум заводящегося гоночного мотора, холостой режим, пронзительный вой и замирание.

Чтобы участвовать в «Формуле-1», Фил купил ферму площадью двести акров с просторным домом и получил разрешение переделать фермерские строения в современный комплекс. Снаружи это все еще выглядело, как обычная овцеферма. А оказавшись внутри больших сараев, можно было подумать, что команда «Джойс» работает на космическую программу, при виде автоклава на двенадцать тысяч градусов для изготовления труб из углеродистой стали и механической мастерской, которой могла бы гордиться и компания «Бриттиш аэроспейс».

По сути дела, ферма команды «Джойс» была отражением самого Фила. Невзрачный и обыденный внешне, он был в действительности в высшей степени квалифицированным и целеустремленным человеком. Весь смысл «Формулы-1», утверждал он, в том, чтобы побеждать. Если будешь выигрывать гонки, все остальное придет само собой.

Пьюри-Энд находилась в двух часах езды от моей квартиры в Лондоне. Как раз настолько далеко, чтоб после долгого дня испытаний в Сильверстоуне возник соблазн остаться там на вечер и побеседовать о том, что предстоит еще сделать и как. После месяца совместных обедов мы с Сьюзен заключили мир. Я получил свою комнату в их грохочущем фермерском доме и, с благословения Сьюзен, стал частью их семьи.

В команде «Джойс» были две расхожие шутки. Одна касалась накладки Фила. Коврик для птичек, чтоб вытирать лапки, говорил он.

Зимой он должен вернуть свой хохолок еноту, вторила Сьюзен.

А вторая шутка была насчет его, как он сам называл, невероятной сексуальной привлекательности.

— Я неотделим от нее, как волны от моря. Бедняжка Сьюзен просто этого не замечает. И никто не замечает.

— Еще как замечаю, — как-то ночью за джином с тоником возразила она. — Ты просто никогда этого не видишь, потому что в такие моменты я тебе завешиваю глаза твоим хохолком.

Задние колеса дернули машину Беренсона влево к ограждающей стене трека и обратно в толпу на трассе, пока они раскручивались с нуля до 60 в первые 1,7 секунды и с шестидесяти до ста в следующий промежуток, равный одному удару сердца.

Неделей раньше я отправился в Южную Африку на съемки двух рекламных роликов «Формулы-1» для фирмы «Шанталь». Один под руководством Лейна Хекмайера, о котором каждый из присутствующих посчитал своим долгом напомнить мне, что в прошлом году в Каннах этот человек завоевал «Золотую Ворону». Ролики Хекмайера славились тем, что в них всегда полно тумана и недомолвок. А иногда — неожиданный кроваво-красный всплеск на прозрачно-голубом фоне. Возможно, вам довелось увидеть один из тех, что мы сняли… рассвет, солнце только-только выглянуло из-за холмов (холмы в тумане), трасса пустынна (клочки тумана), и на этой пустой гоночной трассе я вхожу в ремонтно-заправочный пункт. Опять кадры с пустынной трассой и трибунами, которые окутало дымкой, чтобы у вас не было сомнения: на многие мили вокруг нет ни души. Затем из густого тумана вдруг материализуются полдюжины потрясающих женщин. Они стоят в гараже, наблюдая за мной, а я забираюсь в свою гоночную машину «Формулы-1» и выезжаю на трассу. Самая высокая женщина, обалденно красивая, широкоскулая Марго с огромными невинными глазами, которая когда-то не сходила с обложек «Фэйс», «Вог», «Елли», «Вэнити Фэйр», «Космо», «Харпере» и т. д., смотрит, как моя машина исчезает вдали, и говорит: «Он вернется. Он станет лучше». А на маленькой эмблеме в углу изображен флакон с этим средством («Формула-1» для мужчин), а под ней строчка со словами «Секрет притягательности». В конце ролика крупным планом дается флакон под названием «„Формула-1“ для мужчин», а внизу — надпись: «Тайна привлекательности». По моему мнению, этот ролик был бездарен, прямо так я и заявил. Он, казалось, устарел на добрых двадцать лет, прилетев сюда из времен старых времен «Плэйбоя» и детских сексуальных грез. При обсуждении присутствовали шесть человек из агентства, четыре представителя от клиента, директор Хекмайер и съемочная группа из двенадцати человек. Они терпеливо меня выслушали и дружно заявили в самой любезной форме: «Заткнись и крути баранку!»