Опасный соблазн - Эмма Уайлдс

Сумасшествие этого дня продолжалось, дополненное еще каким-то чувством, которое она никогда не испытывала раньше.

В одной сорочке, с ноющим от усталости телом, Джиллиан залезла под одеяло и закрыла глаза. Хотя физических сил не осталось, эмоции переполняли ее. Надо было заснуть, утро вечера мудренее.

Несмотря на то что ее новый знакомый казался более приемлемой альтернативой Кляйссу, это была шокирующая идея — уехать вместе с молодым человеком, который неожиданно стал ее покровителем. Эйдан Камерон с легкостью принял на себя руководство ее дальнейшей судьбой. Без каких-то видимых усилий, примерно так же, как он владел своей шпагой. Она ощущала в нем доброту и участие, но было что-то еще.

Интуиция, голос которой она всегда старалась подавлять в себе, тем не менее была ее неотделимой частью, такой же естественной, как дыхание. Не сознавая, каким образом у нее это получается, она могла читать мысли других, иногда с такой отчетливостью, что ей становилось не по себе.

В этот вечер она много узнала про Эйдана Камерона.

Надо признать, он восхитил ее.

При всей своей храбрости и доблести — только такой человек мог кинуться спасать совершенно незнакомую ему женщину — он носил в себе какую-то незажившую душевную рану. Его сердце истекало кровью. Она почувствовала это во время их короткого разговора по незначительным на первый взгляд проявлениям: по повороту головы, по тому, как он стискивал мускулистую руку, отводя глаза, по той неистовости, с которой он кинулся на ее защиту… Не говоря уж о мрачном взгляде его необычно светлых лучистых глаз.

Это был мужчина с прошлым, без всякого сомнения. Она даже осмелилась предположить, что дело тут заключается в сердечных муках, от которых он продолжает страдать. Джиллиан поневоле стало интересно, что же это за женщина, которая предпочла ему кого-то еще. Он был не только искусным воином, но еще и красавцем, к тому же богатым, судя по его коню и дорогой одежде. Хозяину постоялого двора он заплатил золотом. А манера говорить свидетельствовала о его образованности.

Забеспокоившись, она перевернулась на другой бок.

Его комната находилась через стенку. Джиллиан знала, что он тоже не спит. Сначала она различала его шаги, приглушенные, но отчетливые. Потом услышала, как он подкинул дров в камин. Когда шаги стихли, она представила, что Эйдан уселся в кресло у огня, вытянул ноги во всю длину и, глядя на занявшееся пламя, продолжает пить. Камерон заказал виски и забрал бутылку с собой, когда они разошлись по своим комнатам. Время от времени до нее доносилось позвякивание стекла о стекло, когда он отмерял себе очередную порцию. У Джиллиан сложилось впечатление, что ее новый знакомый частенько прибегает к такому испытанному способу забыться.

Его боль от разочарования и потери была вполне ощутимой, несмотря на то что он казался уверенным и полностью владевшим собой.

Ни о каком сне не могло идти и речи, пока она не поговорит с ним.

«О чем?» — спросила себя Джиллиан и усмехнулась. Ей было совершенно не понятно, что не так с ее прекрасным спасителем. И что бы там ни мешало ему заснуть — это не ее дело, за исключением того, что она у него в долгу.

Единственное, что она могла предложить, — свою компанию. И то только в том случае, если он не будет против. Джиллиан лишилась родителей в двенадцать лет. Они умерли во время эпидемии лихорадки, полностью выкосившей окрестности. Она никогда не забудет жуткое, переполнявшее ее чувство одиночества, когда поняла, что осталась сиротой. И это несмотря на то что тетка — чудесная, заботливая женщина — забрала ее к себе.

Эйдан Камерон был одинок. Как же так получилось?

Джиллиан спустилась с постели и снова надела помятое платье. Время перевалило за полночь, постоялый двор погрузился в тишину. В коридоре было пусто, когда она, скрипнув дверью, выскользнула из комнаты. Пол холодил босые ноги, она не потрудилась надеть чулки и туфли.

Подняв руку, чтобы постучаться, Джиллиан вдруг подумала: а что, если вдруг он отправит ее прочь? Она получила семейное воспитание, но была наслышана про мужскую породу, которая воспринимала разного рода эмоциональные всплески как проявление слабости. Тетка часто рассказывала ей про своего покойного мужа, уважительно обсуждая с ней не только его многочисленные достоинства, но и недостатки.

Джиллиан постучала.

Послышался скрип стула — это он встал, а потом нетвердые шаги, когда он направился к двери. Дверь резко распахнулась, и Эйдан нахмурился, увидев ее на пороге.

— Что-нибудь случилось, девушка?

— Не совсем. — Она неуверенно улыбнулась. — Можно мне войти?

Его красивые глаза прищурились, когда он увидел ее босые ноги, видневшиеся из-под края юбок, и распущенные волосы, спускавшиеся до самой талии.

— Может, я отведу вас назад, в вашу комнату, леди Джиллиан?

— Я не хочу возвращаться к себе. Пожалуйста, можно мне зайти к вам? Здесь, в коридоре, холодно.

Эйдан Камерон поколебался мгновение, потом отступил назад и с непроницаемым выражением лица пропустил ее внутрь. Ей показалось, что если бы их не связали такие необычные обстоятельства, он бы в первую очередь думал о приличиях. При ней не было компаньонки, и в создавшейся ситуации она полностью зависела от него. Ее репутация серьезно пострадает, но судя по тому, что он говорил раньше, это лучше, чем выйти замуж за гнусного графа.

— Итак, что за спешка? У вас был трудный день, а время сейчас позднее.

Он уже снял камзол и оставался в одной белой сорочке с длинными рукавами, наполовину расстегнутой. Бриджи из оленьей кожи тесно облегали мускулистые бедра. На ногах были сапоги. В его дыхании слышался запах виски. Еще она ощущала присущий только ему аромат, который напомнил ей острый запах сосен или осеннего дня на закате.

— Мы оба не можем заснуть, — попыталась объяснить она. — Я подумала, может, мы… ну… проведем время вместе.

Последовала короткая пауза, насыщенная и выразительная. Он не знал что ответить, затем устало вздохнул:

— Откуда вы узнали, что я еще не сплю?

Джиллиан заглянула в глубину этих светлых глаз:

— Просто знала. Я сама никак не могу успокоиться.

Судя по всему, она поставила его в тупик, что, казалось ей, случалось с ним не часто. Его взгляд предательски скользнул вниз, к лифу, быстро прошелся по линии ее груди, а потом резко метнулся назад, вверх. Ей на память пришли его слова, когда он назвал ее красавицей, и Джиллиан постаралась не покраснеть, напомнив себе, что бутылка виски у камина стоит почти наполовину пустая.

К ее удивлению, в ней вдруг проснулось чисто женское тщеславие, когда она поняла, что произвела на него впечатление. И уж совсем неожиданно то, что против своей воли она обратила внимание на его мускулистую грудь, видневшуюся в открытом вороте сорочки, — крепкую, широкую и интригующе мужскую.