Ловушка в Волчьем замке - Сергей Пономаренко

– Денег нет на адвоката. Суд назначил государственного, но я его еще не видел.

– Хреновое твое дело. Тут библиотека есть. Читай не детективы, а Уголовный кодекс, юридическую литературу. Как говорится, спасение утопающего – дело рук самого утопающего. Конечно, лучше найти бабло на адвоката. Дешевая рыбка – плохая юшка.

– Как мне вести себя с Лапшой?

– Не болтай лишнего и веди себя как обычно. Видишь, я с ним в карты играю, беседую, а он меня обрабатывает почище, чем тебя! Есть тебе кому позвонить и попросить помочь с адвокатом? У меня есть мобила, дам тебе сделать пару звонков, а дальше будешь выкручиваться сам – тут не детский сад. При наличии бабок и помощи извне сюда черта лысого или бабу можно пронести, была бы от этого польза.

Тимош позвонил закадычному другу детства и бывшему однокласснику Феде. В двух словах обрисовал ситуацию, в какой оказался. Зная, что Федя безденежный, попросил связаться с Леной, хотя не надеялся, что она захочет помочь ему после недавнего происшествия. Потом Тимош позвонил Марте, сообщил ей, где находится, и она тяжко вздохнула.

– Подумаю, как тебе помочь. Хороший адвокат стоит хороших денег! А твоя киевская зазноба? Судя по ее прикиду, она при бабках. Не хочет тебе помочь? Прошла любовь, завяли помидоры?

– Она не знает, что со мной произошло, да и оконфузился я, она на меня обиделась.

– Я же говорила, ты гений по притягиванию неприятностей! Хорошо, буду думать, но ты же понимаешь, что деньги мне самой нужны? Тем более сейчас: меня таки выперли из компании Вилкаса, и я безработная.

В тот же день контролеры провели обыск в камере и, обнаружив у лысого мобильный телефон, изъяли его. Однако Макар особенно не переживал.

– Это уже четвертый в этой камере. Принесут еще. Это бизнес вертухаев – сами приносят, потом изымают.

Тимош недолго пробыл в этой камере, да и вообще в Лукьяновском СИЗО. Через несколько дней его перевели в общую камеру, где на пятнадцати метрах находилось тридцать подследственных, а затем отправили на автозаке в Житомирское СИЗО, о строгих порядках которого он вдоволь наслушался в Лукьяновке. Самыми неприятными воспоминаниями о Лукьяновском СИЗО у Тимоша были душная, вонючая, прокуренная общая камера и часовые прогулки в каменном дворике, где небо видно только через щели в крыше.

Несколько часов путешествия в фургоне без окон, автозаке, в наручниках, за железной решеткой, на жесткой лавке были очень утомительными. Единственное развлечение – наблюдать за тремя конвоирами и сокамерниками. Всего в автозаке перевозили полтора десятка подследственных в двух общих камерах. В фургоне имелась и одиночная «вип-камера» для спецзаключенных – тесный металлический пенал, находиться в котором было пыткой.

По приезде подследственных по очереди выпустили из автозака, и они оказались в глухом тюремном дворике. Перед ними высилось давящее своим видом массивное здание из красного кирпича с огромным количеством зарешеченных окон – их будущее обиталище.

Одиночный бокс-распределитель, в который он попал, был не таким ужасным, как «каменный мешок» в Лукьяновке, – здесь было довольно чисто, правда, воняло карболкой. Через какое-то время его определили в камеру-изолятор для выявления у него возможных инфекционных заболеваний, и там Тимошу пришлось провести целую неделю. Но не переезд, вонючие камеры, хамство контролеров было для него самым мучительным, а то, что его больше не вызывали на допрос к следователю. О нем будто забыли. Тимош понимал, что это не так и грозные тучи все больше сгущаются над ним, а он бессилен воспрепятствовать этому. В Житомирском СИЗО к нему стал приходить адвокат – молодой парень, броско и богато одетый, явно мажор. Он выслушивал Тимоша со скучающим видом.

Тимош забил тревогу. Но что он мог сделать, к кому обратиться? Когда на следующий день прокурор делал обход камер, интересуясь жалобами подследственных на быт, Тимош по подсказке сокамерников подал ему письменное заявление об отводе адвоката и назначении другого.

Новый адвокат Тимоша разочаровал – как говорится, хрен редьки не слаще. Семен Антонович был старше предыдущего адвоката – ему было лет сорок с хвостиком, – а значит, опытнее. Он проштудировал дело, встречался со следователем и, с его слов, с кем-то еще, о ком не хотел говорить, и перед мысленным взором Тимоша сразу возникла зловещая фигура Лаймы.

– Не хочу вас пугать, – на Тимоша уставились два огромных глаза за толстыми линзами очков, которые жили собственной жизнью на тусклом, невыразительном, бледном лице адвоката, – но вы можете получить максимальный срок – пожизненное. Вам и переезжать не придется – в этой тюрьме есть специальный блок, где заживо гниют до самой смерти осужденные.

– Но я же невиновен! – воскликнул в отчаянии Тимош. – И вы мне не верите?!

– Я ваш адвокат, и мне положено изначально верить в вашу невиновность и защищать, исходя из этого, – мягко сказал Семен Антонович. – Я буду делать все, что в моих силах, но, к сожалению, доказательства против вас очень убедительные. У следователя имеется видеозапись вашего чистосердечного признания. На суде это сыграет решающую роль. Следствие практически закончено, и следователь готов ваше дело передать в суд.

– Меня заставили сделать признание под угрозой смерти! Я об этом заявлял следователю!

– Имеются свидетельские показания, что вы говорили все это на камеру без всякого принуждения.

– Это наверняка утверждают прихвостни Лаймы, которые были с ней!

– Не только. Ваша знакомая, Катерина Соловьяненко, в доме которой вы были, также это подтвердила.

– Ее запугали! Я могу с ней увидеться?

– Вы увидитесь с ней на суде, где она подтвердит свои свидетельские показания. Если не подтвердит, то она лжесвидетельствовала, и за это предусмотрено уголовное наказание – до пяти лет тюрьмы!

Тимош опустил голову, почувствовал, что последние силы покинули его. Он оказался в западне, и все были против него. Даже этот адвокат, мягко стелющий, имел свой интерес, который подогревали деньги Лаймы. Можно продолжать упорствовать, но суд признает Тимоша виновным, и он получит срок.

– Выходит, у меня нет ни малейшего шанса? – сдавленным голосом произнес он.

– Ваш шанс – смягчение наказания, и только в случае, если вы договоритесь…

– С кем и о чем?

– Имеется завещание Григория Вилкаса в вашу пользу. Но после суда над вами и вынесения приговора вы потеряете право наследования, поскольку были организатором убийства наследодателя. Есть такой юридический термин – «недостойный наследник», каковым вы и станете после вынесения приговора. И тогда, ввиду аннулирования завещания, право наследования перейдет к родственникам.

– Чего тогда беспокоиться Лайме, сводной сестре покойного Вилкаса? Она и получит весь жирный пирог в виде компании.

– Без сомнения, так и будет. Но лицо, о котором вы упомянули, желает как можно скорее вступить в права наследования. Вы же понимаете, неизвестно, сколько будет длиться суд над вами.

– Зато его результат вы знаете наперед! – с горечью произнес Тимош.

– Его нетрудно предугадать с такой доказательной базой.

– Вы хотите со мной договориться? Что вам нужно, я догадываюсь, а вот что получу взамен, для меня загадка.

– Уже есть официальное заключение о причинах смерти Григория Вилкаса. В ближайшее время у нотариуса зачитают текст его завещания в вашу пользу, и вы должны будете отказаться от наследства.

– А если не откажусь? Ведь тогда я получу право распоряжаться активами компании Вилкаса, стану финансово независимым и смогу нанять дюжину адвокатов, которые будут работать на меня, а не так, как вы, на Лайму.

– Вы глубоко заблуждаетесь – я работаю на вас! Вот, посмотрите. – Адвокат показал Тимошу копию постановления суда. – На все ваше имущество и счета наложен арест, пока ведется следствие. Как только вы получите право на наследование, все, что достанется вам по завещанию, сразу окажется под арестом. Моя цель – если я не могу доказать, что вы невиновны, хотя бы сделать так, чтобы вы получили наименьший срок, а это между десятью и пятнадцатью годами. Не кривитесь – это гораздо лучше, чем пожизненное. Вы еще молодой человек и, когда выйдете на волю, сможете устроить свою жизнь.

– Мне будет после пятнашки тридцать восемь! После зоны я буду молодым стариком, если вообще выживу!

– У вас будет возможность выйти досрочно. В случае пожизненного подавать документы для досрочного освобождения можно будет только через двадцать лет, а освободитесь вы не раньше, чем через двадцать пять! Скажу по секрету, из более чем тысячи восьмисот человек, отбывающих пожизненное, еще ни один не вышел на волю по досрочному, разве что на суд к Всевышнему. Впрочем, вам решать.

– Что получу взамен, отказавшись от наследства Вилкаса?

– Не хочу вам раскрывать все детали, но в вашем минимальном сроке будут заинтересованы все – следствие, суд. Кроме того, на ваш счет будет перечислена кругленькая сумма – десять тысяч зеленых.