Богиня пустыни - Кай Мейер

Он кивнул.

— Довольно рискованно, не правда ли? Сначала Ева поддается соблазнам змеи и становится причиной того, что Бог изгоняет ее и Адама из Эдемского сада: Но этого ей мало, она оставляет своего мужа и уходит к своему согрешившему сыну. Хуже того, она рожает от него ребенка.

— Существуют ли какие-либо доказательства этому?

Гаупт с усмешкой постучал по обложке Библии.

— Доказательств практически не существует, если вы намерены искать их здесь. Есть волшебное слово верить. Можете верить в это или нет, но никогда не требуйте доказательств. — Он положил книгу на витрину, над неглиже из красных кружев. — Установлено, что после рождения Каина и Авеля о Еве больше в Библии не упоминается. Позже, когда Адам производит на свет своего третьего сына, Сифа, речь идет только о «его жене», но ее никогда не называют по имени.

Постепенно у Сендрин закружилась голова от стольких библейских фигур и событий. Ее удивило, насколько хорошо владел Гаупт всей этой информацией. В конце концов, он получил церковное образование, а она, конечно, никогда не исследовала тему измены Евы с ее собственным сыном.

Но что, если исходить их того, что все, о чем говорил Гаупт, было правдой? Разумеется, это было нелепо, но что было бы, если? Какое наказание наложил бы Бог на двоих людей, злоупотребивших его доверием не один раз, но дважды обманувших его? Ева сорвала яблоко в Эдемском саду, Каин убил своего брата — и вместе они обманули Адама, а значит, снова согрешили, нарушив завет Бога. Какое проклятие наложил бы Господь на эту пару? Что могло быть хуже, чем вечное странствие, на которое уже был обречен Каин?

— Что говорят об этом светские науки? — поинтересовалась Сендрин.

— Для них, разумеется, Каин — не более чем миф, — ответил Гаупт. — Тем не менее его фигура чрезвычайно важна.

Он показывает людям, как важно быть ответственными за свои поступки. После убийства Авеля Каин не раскаивается и говорит Богу: «Ты виновен в том, так как ты создал меня». Нет, настолько Библия не облегчает нашей участи. Вина Каина лежит только на нем самом, и в соответствии с этим ему определяется и наказание. Зло, ранее представляемое только в образе змеи, как некая таинственная неземная сила, в результате преступления Каина очеловечивается. Становится ясно: зло находится в человеке, а не вне его сущности.

— Каин и змея — одно и то же, — задумчиво проговорила Сендрин, — ведь все сводится к этому, не так ли? Человек и черт неразделимо связаны друг с другом.

Гаупт пронзительно взглянул на нее, словно пытаясь прочитать ее мысли. Удивлялся ли он, почему она всем этим так сильно заинтересовалась?

— Человек и черт — едины, — повторила она еще раз.

Гаупт пожал плечами.

— Мы всегда пытаемся извлечь нечто поучительное из старых легенд и преданий. Что касается мифа о Каине, то он действительно заставляет желать лучшего, согласны?

Ирония в его словах не могла ускользнуть от нее. Она попыталась сменить тему.

— В Новом Завете есть место, где описывается, как Иисус идет в пустыню и…

Гаупт перебил ее.

— Он идет в пустыню и встречает искусителя. Это первое появление черта в Новом Завете, равнозначное тому, что первым в Старом Завете показан его раздор с Адамом, Евой и Каином. Вы намекаете на эту связь?

Его предположение потрясло ее. Она удивленно покачала головой.

— Я это не осознавала. Нет, мне казалось, что речь идет о чем-то ином. Если черт и человек едины, не было ли то, что вводило Иисуса в пустыне в искушение, просто его человеческой сущностью? — Так же как это было собственным безумием Селкирка, погнавшим его в Калахари и ввергшим в еще большее безумие? — Или Иисус действительно встретил кого-то в пустыне? — Насколько реальным был мужчина, которого я сама встретила в пустыне? И насколько реальным вообще может быть сон?

— Спросите об этом исследователя Библии, а не меня. Я всего лишь простой священник, кроме того, бывший, о котором люди шепчутся, будто он отрекся от веры.

— Не скромничайте.

Он только пожал плечами и промолчал. Через несколько секунд Сендрин проговорила:

— Я благодарна вам. Вы уделили мне столько времени!

— Вы — учитель. Это делает нас почти коллегами, не так ли?

— Откуда вы знаете об этом?

Когда он ухмыльнулся, на его лице образовалось еще больше морщин.

— Поместье Каскаденов, может, и находится на порядочном расстоянии отсюда, но как вы могли подумать, что люди в Виндхуке не узнают о том, что у Каскаденов появилась новая гувернантка? Тем более такая молодая и красивая.

— Я полагаю, вы говорите мне комплименты потому, что вы сложили сан, не правда ли?

Его ухмылка стала еще шире.

— Я могу это делать так часто и так продолжительно, как мне захочется. При условии, что это не мешает вам.

Она вздохнула.

— Иногда очень полезно для разнообразия услышать что-нибудь приятное.

Он кивнул с полным пониманием.

— Мадлен Каскаден определенно непростая женщина.

— Да, пожалуй. — Сендрин секунду помедлила, обдумывая, должна ли она добавить к этому что-нибудь еще, но ограничилась тем, что еще раз выразила благодарность мистеру Гаупту. Затем она попрощалась с ним и покинула магазин.

Старик остался стоять в дверях, глядя ей вслед.

— Приходите в любое время, фрейлейн Мук. Слышите меня — в любое время, когда вам это будет угодно!

Она напоследок улыбнулась ему, затем перешла на другую сторону улицы.

Гаупт наблюдал за тем, как Сендрин удалялась, затем зашел обратно в магазин и повесил на окно табличку «Закрыто». Усталыми шагами он пересек помещение и открыл узкую дверь в задней части магазина.

— Она ушла, — сказал он, обращаясь к кому-то в задней комнате. — Ты можешь выходить.

Он мог бы и не говорить так громко, так как Адриан все равно не мог его слышать. Он лишь смотрел, как двигаются губы Гаупта, — этого было достаточно.

Вздыхая, Адриан вышел из комнаты и посмотрел в сторону двери. Он ощутил легкий запах ее духов, который все еще витал в воздухе. Сендрин использовала их крайне сдержанно, чаще всего она вообще не пользовалась духами, но Адриан даже по очень легкому запаху мог определить, кто был в помещении.

— Что ты ей рассказал? — спросил он старика.

— Все, что она хотела узнать.

— Она спрашивала о санах? Или о шаманах?

— Нет.

— Тогда о чем?

Отеческая улыбка заиграла на тонких губах Гаупта.

— Между мужчиной и женщиной существуют вещи, о которых не рассказывают посторонним лицам, ты не знал об этом?