Заповеди Леси - Ирина Михайлюк

А потом увидела её глаза, и мне стало страшно. Они были настолько пус-тыми, настолько лишёнными жизни, что должны были бы принадлежать мерт-вецу, а не живому человеку.

Я не понимала, что происходит, я не знала, что мне делать. Но понимала, что моё присутствие здесь бессмысленно.

Дома никого не оказалось. Всё вроде бы выглядело обычным, но бардак, что творился вокруг, убивал рутину. Это ломало систему.

Шум на улице привлёк меня.

Я не буду снова описывать события, происходившие тогда. Их можно оха-рактеризовать несколькими словами: страх, давка, смерть. Он вернулся.

Над площадью разносился властный мужской голос. Люди слушали его, люди внимали ему.

Мой дедушка всегда казался мне жестоким. Но теперь, когда он зловещей тенью возвышался над остальным, я окончательно перестала видеть в нём что-либо человеческое.

Он говорил, что пора вышвырнуть полукровок за пределы людского мира, что пора начать сопротивляться их гнёту. Мы — только мы — властны над своей судьбой.

Я притаилась. Мало ли, что могло произойти, заметь он меня. Среди мно-жества людей было невозможно разглядеть Рому. Но я хотела его вытащить. Не-смотря ни на что.

Мелькнула знакомая макушка. Я стала придвигаться ближе к центру.

Рома стоял ближе всех к дедушке. Пробраться к нему незамеченной было невозможно. Поэтому я, недолго думая решила действовать напрямик.

Страх сильнее всего. Чтобы не говорили другие страх — это сила. Я уважаю людей, которые могут подавить собственные страхи в минуты опасности. Я не смогла тогда.

До Ромы я добежала быстро, на ходу расталкивая людей. Мне даже уда-лось схватить его за руку. А потом мой дедушка, наконец, обратил на меня вни-мание. Я помню, как его холодные глаза встретились с моими. Моя воля сломи-лась. Я отпустила руку брата.

Глаза. Холодные голубые глаза. Но перед тем как потерять сознание, я за-метила, что его глаза с льдисто-голубых стали чёрными, как у Хронуса.

Ярослав понял, что что-то случилось. Крис — самый юный член их стаи — сказал, что люди забаррикадировали проход в деревню.

Но разве был бы он настоящим вожаком, не убедившись во всём сам? Приняв облик волка, он в сопровождении Криса отправился к стене.

Проход действительно был забаррикадирован. И место это утратило жизнь. В воздухе повисла тьма.

Ярослав сразу же понял в чём дело. Только одно существо могло сотворить такое. Отец.

Но как?

Как он мог вернуться?

Спустя столько лет?

Злата!

Он даже не заметил, как побежал прямиком на преграду. Но он не успел перепрыгнуть её. Раздался выстрел. Ярослав ухмыльнулся про себя. Оружие смертных не могло причинить ему вреда. Но неожиданно пуля, попавшая в пра-вую лапу, причинила боль. Ярослав почувствовал, как она отравляет его кровь.

Перед глазами начало темнеть. И волчий облик медленно сменялся на людской. Силы покидали отравленное тело.

Наверное, смерть должна выглядеть так.

Кто-то схватил его. Крис. Он не позволит ничему случиться. Ему суждено стать вожаком потом.

Ярослав ещё недолго был в сознании. Перед тем, как силы окончательно покинули его, он прошептал:

— Марина.

Есть такое место. Между небом и Землей. Там встречаются души перед тем, как определится их путь. Туда приходят заблудшие, чтобы помочь только что умершим.

Марина часто приходила, она ни с кем не говорила, лишь смотрела. Это место помогало ей избавиться от болезненной, земной привязанности. Она боя-лась, что забудет о своей смерти, боялась, что вновь перейдёт грань.

Марина ненавидела Ярослава. Ненавидела, но при этом безумно любила. Время и смерть — две силы, но некоторые вещи не изменят даже они. Любовь сильнее и времени, и смерти вместе взятых. Она то, что нас создает и то, что нас разрушает.

Это был обычный день для Марины. Она спряталась в поднебесной прежде всего от самой себя. И уж точно она никак не ожидала встретить здесь призрака Ярослава.

Он ещё не понимал, что умер. Его взгляд блуждал из стороны в сторону.

Ярослав никогда не боялся смерти. Возможно, потому что был обречён на вечность.

А потом он увидел Марину. И почувствовал любовь, безграничную и силь-ную, как жизнь и смерть. Он не думал, что чувства могут жить и после.

Но они жили.

— Марина, — он протянул руку. Теперь уже зная, что Марина никогда от него не уйдёт. Они теперь навсегда будут вместе. Она не убежит от него, а он вечно будет отмаливать своё прощение, надеясь воскресить былые чувства.

— Нет, не надо, — она по-прежнему сопротивлялась их связи. Но её стальная воля была сломлена, и гордость уж не становилась между ними стеной. Они оба были на равных. Две бессмертные души, навсегда связанные и навсегда разлучён-ные.

— Ты должен жить, Ярослав, — она подошла к нему, борясь с желанием бро-ситься в его объятия, забыть о гордости. Но она была сильной. Она могла бо-роться с любыми трудностями. Ты сделал меня такой.

— Там твои близкие. Они погибнут без тебя. Злата — она слишком слаба, она не справится, пока может чувствовать и жить как человек. Она уязвима, — каждое её слово вновь возвращало его в реальность. И он понимал неизбежность скорого расставания с Мариной. Но теперь он знал одно: он вернётся за ней, и тогда они не расстанутся никогда.

— Как я могу вернуться? — его голос звучал сухо и надломлено. Он обычно с легкостью подавлял эмоции, но вдруг его самообладание исчезло. Ему хотелось кричать, умолять Марину одуматься. Но он не стал этого делать. Он вспомнил ещё одну девушку. И этой девушке нужна была помощь.

— Ты сын бога смерти. Тебе просто нужно этого захотеть, — её призрачные пальцы коснулись его руки. Как жаль, что теперь он не чувствовал прикоснове-ний, — ты знаешь. Ты не такой, как мы. Ты можешь выбирать.

Она легонько коснулась губами его щеки и прошептала:

— Я люблю тебя…

Но слова эти были лишь эхом в бесконечности. Он не смог ничего сказать ей, не успел. Он провалился в вечность.

Пока Ярослав находился в небытие, вся забота о стае легла на Эрика. Он не знал, что ему делать. Первый порыв — ворваться в деревню, растерзать всех, спа-сти Злату, потом он вспомнил про оружие, применяемое смертными, и понял, что дальше ворот ему не пройти.

Тогда он обратился к Елизаре, но она лишь сказала, что волноваться не стоит. Утром она окажет помощь, а сейчас всё бесполезно.

Но Эрик не мог и не хотел ждать до утра.

Где же ты?

Он сам не замечал, как мысленно звал Злату. Но отклика естественно не было. Между ними была сильная связь, но она не работала по их желанию. Она была лишь продолжением их самих.