Заповеди Леси - Ирина Михайлюк

Глава шестнадцатая. Материя

Каждый из нас столкнётся с задачей, решить которую можно будет только в одиночку. Это будет страшно и захватывающе, и именно в этот мо-мент Вы разберётесь в том, кто Вы есть.

Картина исчезла, но туман по-прежнему окутывал нас. Елизара застыла в нерешительности, словно собиралась ещё что-то сказать, но никак не решалась. Магия истощила её силы. На лице залегли тени, а в зелёных глазах появился на-мек на слёзы. Елизара провела ладонью по лицу. Она боролась сама с собой в своём нежелании показывать слабость.

Я протянула к ней руку, но Елизара отпрянула. Я не была её дочерью, а она не была моей матерью. И ей не было нужно утешение. Родство требовало что-то большее, нежели общую кровь.

Я вглядывалась в туман, окружавший нас, и стала замечать, как в нём про-носятся картины. Прошлое или будущее. Чьи-то желания и мечты. Несбывшиеся надежды. В этом водовороте чужих воспоминаний и желаний я ощутила собст-венную беспомощность, но была не в силах отвернуться.

Вот осень. И листья опадают под силой ветра. Этот вальс из золотого, красного и оранжевого невозможно забыть.

Вот счастливая пара. Должно быть это их свадьба. Они улыбаются друг другу. Я никогда не видела кого-либо более счастливого, чем они. Присмотрев-шись к парню, я узнала Ярослава. Девушка рядом с ним казалась мне смутно зна-комой, хотя я готова была поклясться, что не видела её прежде.

В памяти всплыла старая фотография. Две сестры. Одна — моя бабушка, а вторая — в этой мечте или воспоминании была с Ярославом.

Они любили друг друга…

— Да. Он полюбил её, как только увидел. Я говорила, что интрижка с чело-веком до добра не доведёт. Но разве он слушал.

— Что произошло? Я слышала, что Марину загрызли волки… — и картина полностью восстановилась в моей голове.

— В полнолуние они не могут себя контролировать. Чувства, эмоции — всё это теряет смысл. Остаётся лишь голод. Побочный эффект нашего почти совер-шенного опыта.

Мне вдруг стала понятна ненависть Ярослава. Елизара говорила спокойно, в голосе сквозило безразличие, словно не её сын пострадал.

Она нас не любила. Почему? Возможно, мы были для неё обузой. Или она винила нас в чём-то. А может мы действительно всего лишь эксперимент двух бо-гов?

— Злата, всё не так как кажется. Я могу попробовать тебе объяснить.

Она подошла ближе. Я видела грусть, мелькнувшую в её глазах, но мою злость это нисколько не уменьшило.

— Я постараюсь понять.

— Знаешь, все миры кто-то создал. Боги, такие, как мой отец, ведают ста мирами. Сто королевств. Они создали их, они за них отвечают. Но и мир богов кто-то создал. А потом придумал и жителей для этого мира, не забыв наделить их самостоятельностью. А мы уже придумали людей, Хронус в противовес придумал вампиров. Боги дали людям то, чего были лишены сами…

Она замолчала, давая мне шанс самой догадаться. Но мне ничего не при-ходило в голову. И чтобы не выставить себя полнейшей невеждой, я промолчала.

— Так мой отец создал меня. Ему очень хотелось ребенка. Люди могут про-должить свой род, а боги лишены этой милости. Существует материя. С помощью неё можно создавать новую жизнь. Жизнь, которой не было до этого. Из неё сде-ланы души, из неё сделано абсолютно всё в этом мире. Мы создали Ярослава и его брата первыми, надеясь, что они отчасти смогут отвлечь наших преследовате-лей. Но они не смогли. Моему отцу было всё равно на то, что мы создали новое существо. Новый вид, которого доселе на земле ещё не было. А потом, когда схватили Хронуса, я поднялась в те горы, и, желая отомстить всему миру, создала тебя. В тебе есть необычайная сила Злата, именно поэтому лес избрал тебя.

— Значит этот зов?.. — я проглотила собственные слезы. Я не понимала ни-чего. Мне нужно было время для того, чтобы всё осознать.

— Лес призывает свою новую богиню. Место не должно пустовать. В этом мире не должно быть пробелов.

— Я могу отказаться?

— Да, но тогда ты умрёшь. Лес будет преследовать тебя во снах, и зов будет доводить до безумия. Я помню, что было в первое время. А потом меня лишили силы, и все прекратилось. Тебе решать, Злата.

Она замолчала. Пошло много времени, прежде чем мы заговорили вновь. Она сказала, что для того, чтобы вступить в свои обязанности, я должна умереть. В конце лета будет особая луна. И тогда моя жертва не будет напрасной. Она ска-зала, что это может исцелить и Эрика, и Ярослава. И всю их стаю. Лес станет прежним, таким, каким он и должен был быть изначально.

— Почему я должна тебе верить? Может быть, это очередная ловушка.

— Ты не должна мне верить, Злата. Но ты сама знаешь, что я говорю правду. Загляни себе в душу. Ты ведь слышишь этот зов.

— А как же Хронус? Разве ты не хочешь освободить его?

— Если он покинет темницу, то уничтожит все миры. А это не то, чего я хочу.

Тогда я оказалась на распутье. Хотя меня и мучили сомнения, решение было вынесено. Я не собиралась убегать от своего предназначения. Я не собира-лась губить близких мне людей. А ещё я осознала, что осталась совсем одна, мне больше не откуда было ждать помощи.

Знаете, всё же долг в то время был для меня превыше всего. Я никогда не задумывалась о богах, как о чём-то реальном. Я не думала о том, что будет со мной там, даже когда приняла решение.

Но если мне в любом случае суждено умереть, то пусть это будет так.

Туман развеялся. Мы снова были в комнате. Ничего не изменилось с мо-мента нашего исчезновения, хотя нет, изменилась вся жизнь. Я сразу же увидела Ярослава. Он стоял чуть в стороне и явно нервничал. Мне захотелось его обнять. Я сморгнула не вовремя подступившие слёзы и подбежала к брату.

Несмело обхватила его плечи руками.

Я ожидала, что он оттолкнёт меня, но Ярослав лишь крепче прижал меня к себе.

Всё, что я делаю — это и ради тебя тоже. Я защищу вас всех, я никогда вас не брошу. Клянусь.

Реакция Ярослава на моё решение была предсказуемой. Я думала, что он кого-нибудь убьёт в порыве гнева, поэтому на всякий случай отошла подальше.

— Ты спятила! — первое его восклицание. Потом было много брани, затем затишье. Он замолчал, но лишь потому, что случайно сломал что-то. Дальше я уже не слушала.

Он, мой брат, был странным созданием. Иногда он казался совершенно бесчувственным, а временами его в буквальном смысле разрывали эмоции. Он мог, вернее хотел, казаться полным ничтожеством, но на самом деле таким не яв-лялся.

Я знала, что раньше он совершал ужасные вещи, и этому не было оправда-ния. Но ещё я знала, насколько он одинок, и это объединяло нас.

Я чувствовала с ним связь. Она была не похожа на то, что возникло между мной и Эриком (полное, безграничное эмоциональное слияние), но я чувствовала необычайное родство. Его кровь тянулась к моей, и наоборот.