МУЖИК. ИСТОРИЯ ТОГО ЧУВАКА ИЗ ANTHRAX - Скотт Иэн

Своим легкоузнаваемым голосом Джин изрек: «Ты пригласил, я пришел».

Я спросил Джина, не хотел бы он прийти ко мне и немного потусить, но он отказался: «Нет, спасибо за приглашение, но я уже собираюсь домой».

Поэтому я, мой лучший друг Энди Бучанан, который на тот момент жил у меня в Лос-Анджелесе, и Гай Озири, владелец лейбла Мадонны, а сейчас и ее менеджер, перешел шоссе Пасифик-кост, чтобы взять немного бухла в мини-маркете, пока тот не закрылся, и Джин пошел вместе с нами, чтобы взять воды в поездку до дома. Мы зашли в мини-маркет, в котором я бывал тысячу раз, потому что он находился прямо по соседству. Я направился в заднюю часть магазина, где продавалось пиво, и тут услышал крики. Я вернулся и увидел, как Гай спорит с семнадцатилетним подростком, сыном владельца. Они орали друг на друга, и я спросил: «Какого черта здесь происходит?»

Оказалось, что владельцы магазина — палестинцы, а подросток поднял хай, увидев на Гае браслет «Звезда Давида». «Ты носишь еврейскую звезду!» — заорал он. «Для моего народа это то же самое, что свастика для твоего».

«Что за херню ты несешь?» — спросил Гай.

«Вы — гребаные евреи!» — прорычал подросток.

Гай — израильтянин, и негативно относится к проявлению антисемитизма. Он убежденный еврей, в отличие от меня. Я был пьян и счастлив, и сказал: «Да ладно вам, парни! Здесь сам Джин Симмонс!»

Джин посмотрел на происходящее, выронил бутылку воды, попрощался и вышел из магазина, исчезнув в тумане на шоссе Пасифик-кост как настоящий демон. Подобное дерьмо его не интересовало.

Я пытался всех успокоить: «Эй, ты ведь меня знаешь. Я сюда постоянно прихожу. Я еврей. Я что, когда-нибудь пытался тебя убить?»

«И ты пошел на хуй!» — рявкнул подросток. И тут мое настроение резко сменилось с веселого на мрачное. Я наклонился через прилавок, схватил этого чувака и стал тянуть к себе. «Ты, сраная шпана! Какие у тебя проблемы, уебок?» — заорал я. «Я прихожу и трачу деньги в твоем ебаном магазине. Мои друзья тратят деньги в твоем ебаном магазине. Какого хуя?»

«Пошел ты! Я убью тебя, урод!» — закричал подросток.

Отец и дядя начали визжать, защищая подростка. Дядя сделал попытку двинуться в нашу сторону, и Энди схватил этого мужика — на вид ему было лет пятьдесят — и, схватив за шею, прижал к холодильнику с пивом, начиная душить. Я отпустил подростка, полагая, что это поможет разрядить обстановку, и мы все пойдем домой. Ошибка. Он полез под прилавок и достал пушку. Трясущимися руками он направил ее на меня и Гая. «Пошли на хуй! Пошли на хуй! Я убью вас, вашу мать! Клянусь, я убью вас, ебаные еврейские ублюдки!»

Я был очень пьян и не совсем ясно соображал. Мы были невооружены, так что то, что этот подросток навел на нас оружие, было совершенно трусливым поступком, и лишь распалило меня еще больше.

«Да что ты? Ты направил оружие, ебаное сыкло! Что, без оружия ничего не стоишь? Ну, давай, урод! Ты крупнее меня. Я лишь маленький долбаный еврей! Давай, урод, решим все здесь и сейчас! Я же тебя убью!» А потом Энди отвесил ему пощечину.

«Пошли вы! Пошли вы! Я убью вас! Я всех вас убью!»

К счастью в этот моменты мы услышали сирены. Кто-то из покупателей магазина вызвал копов. «Давай убираться отсюда на хрен» — сказал Гай.

Мы повернулись и побежали со всех ног к моему дому. Когда входная дверь захлопнулась, на нас нашел припадок смеха. Отчасти из-за нелепости того, через что нам пришлось пройти, но также и потому, что нам удалось убраться оттуда живыми.

Гай сказал Энди: «Чувак, ты идиот! Какого хрена ты это сделал? Чувак навел на тебя пушку, а ты ударил его по щеке?»

«Я — шотландец», только и сказал Энди, да ему больше и не надо было ничего говорить. Сумасшедшие шотландцы, черт бы их побрал. А потом он добавил: «Мне очень повезло, что мне не прострелили на хрен башку!»

После этого эпизода свадьба прошла очень скучно. Это уже не было большое еврейское фиаско, как моя первая свадьба. На этот раз все было предельно нерелигиозно. Свадьба больше напоминала огромную вечеринку с кучей друзей. Мы проводили ее в отеле Хилтон в Хантингтон-Бич. Дебби взяла на себя большую часть подготовки, но в принципе особо готовить ничего и не надо было. За пару недель до свадьбы я пригласил Дебби и ее маму в отель Хилтон, на переговоры с фирмой-организатором свадебных банкетов. Пока мы там были, происходила знаменитая полицейская погоня за О. Джеем Симпсоном. Мы смотрели, как он ведет белоснежный Форд-Бронко по шоссе в окружении моря полицейских машин. Он боролся за свою жизнь. Мне бы тоже следовало этим заняться. Две недели спустя мы поженились.

ГЛАВА 24

КАК ВЫЖАТЫЙ ЛИМОН[35]

Мы с Дебби решили отметить свою свадьбу, проведя медовый месяц на Бали. Благодаря этой поездке мы смогли вдоволь отдохнуть, вдобавок там было немало живописных и вдохновляющих мест. Когда медовый месяц подошел к концу, мне не терпелось вернуться в Лос-Анджелес, чтобы приступить к написанию песен для нового альбома «Stomp 442». Первое время моя жизнь была идеальна, как в личном, так и в профессиональном плане. Но потом все скатилось в говно.

Для лейбла мы были не больше, не меньше кроме как огромным разочарованием. Эти люди ни за что на свете не признали бы свою вину за то, что приняли ошибочное решение в вопросе продвижения «Sound Of White Noise». И вот уже второй раз за карьеру мы стали алчными и послушались дурного совета. После этого дали себе зарок, что подобное больше никогда не повторится. Мы были решительно настроены впредь не позволять никому принимать решения за нас, и уж не знаю, к худу это или к добру, но с тех самых пор все было именно так.

Мы искали, на кого бы показать пальцем, обвинив в том, что не помог нам подняться еще выше. Собственно это одна из причин, по которой мы уволили Джонни Зи. Мы были злы на него за то, что он пошел на поводу у Elektra. Мы считали, что должны были знать, что они теряют в нас веру и вовремя взять бразды правления в свои руки, пока все не стало хуже. Вспоминая об этом сейчас, мне кажется, что он никак не мог знать, что случится потом. Мы все несли равную долю ответственности за случившееся. Но так обычно и случается с менеджерами. Чаще всего их увольняют по ошибке. В спорте то же самое. Если команда показывает результаты ниже своих возможностей, то менеджер или главный тренер — это первые кандидаты на увольнение.

Суть в том, что сердце Джонни больше не лежало к Anthrax. Он проделал долгий путь, и сыграл важную роль в нашем развитии, но Джонни заработал свои деньги, и после этого уже не был таким, как прежде. Бывало, он звонил по пятьдесят разу на дню с новыми идеями. Наверняка, сорок девять из них были глупыми, но обычно одна была хорошей, и мы ее развивали. Вот что мне нравилось в Джонни. У него в животе постоянно бушевало пламя, которое никогда не угасало, но однажды произошло и это. Он заработал уйму денег за свою работу с Metallica. Потом они бросили его и перешли к Q Prime, а Джонни подал в суд и выиграл дело. Он вернул себе комиссионные выплаты за первые четыре пластинки Metallica. Он уже получал огромные чеки за авторские, и к моменту выхода «Black Album» ему уже не нужно было так усердно работать на должности менеджера музыкальной группы.

Мы взяли на работу Стива Барнетта и Стюарта Янга, который в свое время был менеджером AC/DC, и приступили к написанию песен, надеясь, что следующий альбом наверстает то, что нам не удалось достичь альбому «Sound Of White Noise». Казалось, все идет как по маслу. Мы по-прежнему находились под крылом Elektra, и были решительно настроены дать им то, от чего они не смогут отказаться, и вообще, встать самим у руля и принимать верные маркетинговые решения.

Мы с Джоном по-прежнему кутили каждую ночь, и частенько приезжали на сессии записи позже, чем обычно. Поэтому остальные участники решили, что нам нужно перебазироваться в White Plains, Нью-Йорк, местечко, расположенное всего в двух милях от студии Anthrax в Йонкерсе. Так как в White Plains заняться было нечем, они решили, что мы будем держаться от греха подальше и станем более ответственно относиться к работе. Мы неохотно согласились, потому что понимали, что виноваты в своих опозданиях или что приходили с похмелья во время сессий записи «Sound Of White Noise». Мы неохотно согласились пожить в этой дерьмово обставленной квартире. Она напоминала отель в аэропорту с небольшой стойкой регистрации, диваном и телеком. Тоска и скука те еще. В такой обстановке просто невозможно думать о творчестве. Но у нас была арендованная тачка, чтобы ездить в студию, поэтому через пару дней мы с Джоном стали проезжать по сорок миль до города и тусить в СоХо. Мы ездили в такие модные заведения, как Spy или Wax, куда невозможно попасть, если у тебя нет «своего» человечка. Мы зависали, нажирались до безумия, а потом в 4:30 или 5 утра ехали обратно в White Plains.

У Джона тогда была кликуха «Фантом», потому что он упивался до такой степени, что потом просто испарялся. Никто не знал, куда он подевался. Когда он жил в городе, ему каким-то чудом удавалось найти дорогу до квартиры, добраться до постели и лечь спать на диване или прямо на полу. Он никогда не говорил, что сваливает. Вот он здесь, а в следующий миг его уже нет. Но я не мог ему позволить в одиночку возвращаться до White Plains. Мы должны были уезжать вместе. Ума не приложу, как получилось, что меня ни разу не остановили полицейские, и я ни разу не съезжал с эстакады на арендованной тачке, ведь я минимум раз десять ездил обожратым в говно, и никому этого не посоветую. Так легко можно стать трупом. Но мне почему-то всегда везло.