Солнечный змей - Токацин

— Яце-ек! — заорала она, перехватывая запястье колдуна. Нож скользнул по её волосам, слегка зацепив ухо. Колдун открыл рот, дёрнулся всем телом и повалился ничком, придавив Кессу. Он ещё был жив, но не говорил уже ничего — только выл на одной ноте, и вой этот был страшен.

Сармат склонился над сайтоном, заломил ему руки за спину и рывком поднял с пола. Идти Цируш не мог — выстрел раздробил ему ступню, и сармат поволок его за собой, без особых усилий удерживая на весу. Кесса подобрала нож, потрогала порезанное ухо — на пальцах осталась кровь.

— Вы сдержали слово, знорки, — склонил голову Аннерс, когда за Цирушем и двумя сарматами-стражами закрылась дверь ангара. — Вам нужно знать о его дальнейшей судьбе?

— Н-нет, — пробормотала Речница. Ещё один сармат, сняв шлем, подошёл и протянул ей руку. Выглядел он смущённым, яркие малиновые глаза отчётливо светились.

— Фентон! — Кесса крепко сжала его ладонь двумя руками, глядя на тонкий ветвящийся шрам чуть повыше ключиц.

— Я должен поблагодарить тебя, знорка, — покачал головой сармат, поднимая Речницу на ноги. — Но плохо понимаю, как. Тебе нужна облучённая Би-плазма?

Краем глаза Кесса видела, как Илиммайнен протягивает руку Аннерсу.

— Дом Хирвенконту проследит, чтобы ваш покой никто не нарушал, — слышала она негромкий голос сайтона. — Никому из нас не нужна вражда.

— Пока у нас нет оснований опасаться за «Ларат», ваши города неприкосновенны, — откликнулся командир Аннерс, протянув руку в ответ.

Речник Яцек стоял, облокотившись о борт костяного корабля, и задумчиво смотрел на людей и сарматов. Встретившись с Кессой взглядом, он едва заметно усмехнулся и покачал головой.

Глава 09. Альмасхаар

— Кесса, скажи, что ты ешь? — Речник Яцек отложил недочищенный шлем и подошёл к скамье, на которой устроилась Речница. Та удивлённо хмыкнула и посмотрела на свои руки, вымазанные рассолом и сладким жиром. Потом пожала плечами и откусила ещё раз от солёной рыбины, посыпанной крошками медового колобка.

— Умм… Рыбу, — ответила она, показывая Речнику полуобглоданный хвост.

— С мёдом? — покачал головой Яцек.

Речница с тревогой покосилась на кулёк — неужели она съела последние колобки? Нет, осталось ещё много, и Хагван не забывал запускать руку в кулёк с другой стороны — его долю Кесса точно съесть не могла.

— Это вкусно, — пожала плечами она и откусила от колобка, отщипывая кусочек рыбы. Речник смерил её долгим взглядом, пожал плечами и подобрал с костяного зубца шлем.

Тхэйга прилепилась к сосновой ветке в пяти шагах от привязанной к сучьям хижины скайотов. Хижина, построенная для странников, сейчас пустовала. Кесса из любопытства попробовала в неё залезть и чуть не расшибла макушку.

Сосна, как маяк, возвышалась над округой, и ледяной ветер бился о её ствол — и все её ветви вывернуты были к югу, а северная сторона осталась голой. Внизу, от края до края, простирались ягодники, и чахлые Берёзы и Осины, искривлённые и засыхающие, поднимались кое-где над гладью крохотных, но многочисленных озёр. К северу от Весикьёльмы лес поредел, лишь иногда Сосны или Берёзы смыкали кроны, и чем дальше, тем таких рощиц становилось меньше. На голых ветвях только-только проклюнулись почки, из-под сухой травы начинала проступать свежая, Вялка ещё не зацвела и даже не развернула перистые листья. Ветер дул с севера, обжигая лицо холодом. Кесса надвинула пониже капюшон и достала из сумки рукавицы. Койя выглянула из-под куртки, прижав уши, чихнула и залезла обратно.

— Это дышит Хелива, — прошептал Хагван и поёжился. — Ледяные демоны не сводят глаз с этой земли. Будь я местным жителем, не вылезал бы из дома до Праздника Крыс!

«Праздник Крыс…» — Речница подавила тоскливый вздох. Чем дальше она уходила от дома, тем яснее становилось, что и в этом году седьмой день Иттау она проведёт отнюдь не в родном Фейре, а там, куда её предки и перед Применением не заглядывали. И едва ли там будет так весело, как в тёплом Мертагуле…

Отогнав сумрачные мысли, Кесса проглотила ещё один медовый колобок — перед отлётом из Теримаэ Хагван запасся ими на неделю вперёд — и посмотрела на Речника Яцека. Он сидел, привалившись к борту, и задумчиво разглядывал небо. Там, то и дело закрывая солнце, мчались обрывки сизых облаков.

— Речник Яцек, — негромко откликнула его Речница, — скажи, почему ты ушёл из сайтонов?

— Надоело, — коротко ответил Яцек, не отрывая взгляда от облаков. Повисло молчание. Хагван опустил шапку на глаза и перебрался на корму, глядя на Речников с опаской.

— А ты долго учился в Териенконту? Ты ведь сильный маг… знаешь всё о душеловках и вирках… — Кесса, сгорая от любопытства, подвинулась ближе. — Это Астанен попросил тебя научиться местной магии?

— Тогда я не был Речником, — покачал головой Яцек. — Да, учатся там долго.

— Глава дома вроде как гордится тобой, — осторожно сказала Кесса. — И… ты мог бы быть сайтоном на Реке… и учить других… Ты совсем оставил эту магию?

— Да, — кивнул Старший Речник и наконец повернулся к Кессе. — Не проси научить — не стану.

— Жаль… — Речница вздохнула и опустила взгляд. — Это потому, что ты не хочешь убивать и оживлять?

— Нет, просто надоело, — ровным голосом ответил Речник. — Помолчи немного, Чёрная Речница. Нам всем нужен отдых.

Кесса смутилась и перешла на корму. На лавке тут же растянулся Хагван, постелив под спину спальный кокон и надвинув на глаза мохнатую шапку. Речница села на палубу, стянула перчатку и положила на согревшуюся ладонь холодное Зеркало Призраков. Медальон, подёрнутый серебристой паутиной, был тих, и ничего не мелькало в глубине стекла.

— Призраки тоже не любят холод? — шёпотом спросила Речница, осторожно нажимая на круглую белую кнопку, прикреплённую к оправе Зеркала. От кнопки расходились стеклянисто блестящие лучи — она была припаяна к Зеркалу и отчасти заходила на отражающую поверхность. На кругляшке чернела стрелка остриём вверх.

— Да повернётся время вспять, — Кесса подышала на стекло и ткнула ногтем в «древко» крохотной стрелы. Поверхность зеркала дрогнула, затуманилась изнутри — и Речница увидела снег. Хлопья снега, увлекаемые сильным ветром, кружились по ту сторону стекла, и сквозь метель тускло блестела озарённая негасимыми светильниками лента дороги. Она бесшумно скользила, убегая во мрак, и несколько неразличимых силуэтов стояли на полотне, дожидаясь, пока ползучая дорога довезёт их, куда надо. Снег, не долетая до фриловой ленты, испарялся на лету, и над ней дрожала влажная дымка.