В команде Горбачева: взгляд изнутри - Вадим Медведев

Члены Совета делились как бы на три категории: первая была представлена главой правительства и руководителями его основных ведомств (Рыжков, Бакатин, Крючков, Маслюков, Шеварднадзе, Язов, а позднее Губенко), вторая — штатными членами Совета, не занимавшими государственных постов (Яковлев, Примаков, Ревенко, Болдин, Медведев), третья — лицами, выполнявшими эти обязанности как бы на общественных началах, совмещая их с основной работой (Шаталин, Осипьян, Распутин, Каулс, Ярин). Распределение сфер влияния и круг обязанностей во второй и третьей категориях было проведено вчерне, в какой-то мере условно.

У членов Совета, занимающих высокие государственные посты, не возникало неясностей и вопросов ни с полномочиями, правами и обязанностями, ни с наличием аппарата: тут все было. Но этого нельзя сказать о членах Совета, не входящих в распорядительно-исполнительные структуры.

Мне, например, было поручено заниматься внешнеэкономическими проблемами. Но в правительстве существовал и заместитель Председателя Совмина по этому направлению с большим аппаратом, ряд министерств, ведомств и других организаций. Они через Рыжкова, да и непосредственно, имели выход на Президента, предлагая ему проекты указов, решений. Вторжение в этот процесс, если не отторгалось, то не вызывало положительных эмоций, несмотря на хорошие личные отношения с этими товарищами.

Еще более неопределенным оказалось положение членов Совета "на общественных началах". Я знаю, с каким чувством ответственности и желания внести лепту в общее дело встретили они это назначение. А потом постепенно наступило разочарование из-за невозможности реализовать себя в новом качестве.

Наметились тенденции превратить аппарат Президента в могущественную бюрократическую структуру, контролировать через рутинные, канцелярские функции прохождение крупных вопросов и по существу. Тут чувствовалась рука Болдина. Вместе с тем острая необходимость в серьезных службах политического анализа и планирования, без которых Президент мог превратиться в заложника правительства и разветвленных парламентских структур, не реализовалась.

Дело было не только в неясностях с Президентским Советом. Не отрегулировано распределение полномочий между Президентом и Верховным Советом. Последний, особенно в лице своих комитетов и комиссий," тянул одеяло на себя", пытаясь выполнять некоторые не свойственные ему контрольные и даже распорядительные функции. Не определен статус Совета Федерации, а его роль должна возрасти и т. д.

Все мы размышляли над этими проблемами, обменивались мнениями. Не раз я излагал свои соображения Президенту, написал ему ряд записок о путях становления сильной президентской власти в стране. Учреждение поста Президента — лишь первый шаг в этом направлении. Предстоит «достройка» президентского режима, как в центре, так и на республиканском и местном уровнях. В связи с переходом к рынку и повышением статуса республик отпадет надобность в большинстве нынешних министерств и во многих других звеньях управления и, напротив, возникнет потребность в создании сравнительно узкого распорядительно-исполнительного органа, работающего под прямым руководством Президента. Он мог бы включать в себя небольшой круг (10–12) должностных лиц, ведающих основными направлениями политики, и составлять правительственный кабинет. Нужен ли в таком случае Президентский Совет?

В конечном счете, мы должны прийти к единой системе исполнительно-распорядительной власти под руководством Президента и связанной определенным образом с представительными государственными органами. Это даст возможность эффективно управлять страной, без соединения в одном лице должности Президента и Генерального секретаря правящей партии. А пока такое совмещение остается необходимым.

Таковы были мои соображения. Они, по-видимому, шли в русле размышлений самого Президента, хотя и не во всем совпадали с ними. Корректировку институтов президентской власти и их функций он имел в виду осуществить на очередном Съезде народных депутатов в декабре. Но ход событий вынудил внести изменения в эти планы и привести в действие только еще формировавшиеся замыслы значительно раньше, чем это намечалось.

14 ноября на общем фоне усложнения ситуации в стране разразился своего рода парламентский бунт, инициированный правоконсервативными силами, в частности лидерами парламентской группы «Союз». Начал складываться своего рода альянс между крайне правыми и крайне левыми на антипрезидентской основе. Сказались влияние определенных сил из партийного аппарата, да и нарастающий критический настрой членов Верховного Совета: дескать, Верховный Совет отодвигается от главных проблем, которые решаются в рамках президентских структур, во взаимодействии между Президентом Союза и Председателем Верховного Совета РСФСР.

Был и предлог: после полосы перепалок Горбачев провел с Ельциным важную встречу, на которой были обсуждены основные моменты нынешней ситуации, пути выхода из нее. Рассмотрены экономические проблемы, последний проект Союзного договора и т. д. Накануне, на заседании Верховного Совета РСФСР Ельцин очень подробно и, естественно, с соответствующими комментариями изложил содержание своей встречи с Президентом, а Горбачев обещал выступить на Верховном Совете лишь через несколько дней. В этом также увидели ущемление прерогатив Союзного парламента.

С разбушевавшимися депутатами справиться не удалось. Начался настоящий депутатский бунт. Предложенная повестка дня была отвергнута и выдвинуто ультимативное требование об обсуждении текущего момента с выступлением Президента.

Я не присутствовал на этом выступлении в пятницу 16 ноября, ибо находился в Сеуле, хотя некоторые сюжеты готовил для него по поручению Горбачева. Выступление не удовлетворило Верховный Совет. Скандал разрастался. Отношения между Президентом и Верховным Советом дошли до точки кипения.

Президенту надо было незамедлительно решаться на крупные шаги и крутые меры. И они были предложены. Как мне потом рассказывали, в итоге бессонной ночи, с пятницы на субботу, родилось Заявление Горбачева, которое им и было произнесено на заседании Верховного Совета страны 17 ноября. Его основной смысл — в радикализа-ции экономических и политических реформ, существенной реорганизации механизма власти и управления. Было предложено упразднить Президентский Совет, создать Кабинет Министров, как распорядительный орган, работающий под непосредственным руководством Президента.

Заявление Горбачева из восьми пунктов, составленное в сжатой, энергичной форме, произвело впечатление на депутатов, было в основном одобрено Верховным Советом и передано на рассмотрение в комитеты и комиссии. В определенной степени напряжение в Верховном Совете удалось снять, но тем самым ожидания еще больше были переключены на предстоящий Съезд народных депутатов.