Коллекция китайской императрицы. Письмо французской королевы - Елена Арсеньева

– Ради бога, господа… Мы вас не преследовали, мы всего-навсего хотели догнать вот эту даму… – И, поскольку руки у нее были подняты, Николь, нелепо выпятив подбородок, указала им на Алёну.

– Так… – с той же суровой интонацией проговорил Жоэль. – А зачем вам понадобилась эта дама?

– Я хотела вернуть… вернуть… – заикалась бледная до синевы (даже лысина ее была синеватой!) Николь. – Отец позвонил мне и приказал немедленно… а потом я узнала, что он арестован… Клянусь, я ни в чем не замешана! А ваш браслет… все произошло случайно…

– Браслет? – прошептала Алёна. – Вы хотите вернуть мой браслет?!

– Да! Да! – закивали разом Николь и Луи. – Он в сумке.

Диего, изумленно переводя взгляд со странной парочки на Алёну, сунул пистолет за ремень джинсов, взял из салона «Вольво» сумку, немыслимо сверкающую от баснословного количества стразов, которыми она была украшена, открыл. Сунул туда руку… и вытащил целую связку самых разнообразных браслетов.

– Ого! – засмеялся лейтенант Малгастадор. – Все ваши, Элен?

– Нет! – разом сказали Алёна и Николь. Но тотчас Николь изобразила любезную улыбку:

– Впрочем, если мадам желает, я охотно…

Ха! Здорово же красотка перепугалась! Взятку предлагает! Браслетами! Вот цирк! Хотя некоторые из них, конечно, очень даже ничего…

– Нет-нет, спасибо, только борзыми щенками, – вежливо произнесла наша героиня нечто, совершенно не понятное ни одному из присутствующих, затем указала на один браслет: – Вот этот – мой.

Диего с поклоном вручил ей причудливое сплетение овалов и ромбов с вправленными в них черными камнями.

Алёна даже головой покачала от изумления и радости. Хотелось ей, конечно, выразить свое отношение к этой лысой дуре, да ладно, пусть живет! Браслет вернулся, Лизочка перестанет грустить. Что еще нужно? Подталкивать падающего никогда не было принципом жизни русской писательницы Алёны Дмитриевой!

– У вас больше нет никаких вопросов к медам? – официально спросил Диего, незаметно подмигивая Алёне.

– Никаких, – кивнула та.

– Значит, мы можем их отпустить?

– Да.

– Вы свободны, дамы! – провозгласил Диего.

Николь и Луи проворно опустили руки и ринулись к машине.

Жоэль, который до сей минуты с оружием в руках прилежно контролировал ситуацию, тоже опустил пистолет.

И тут Алёна кое-что вспомнила.

– Погодите!

Николь с Луи-Огюстом замерли и рефлекторно вскинули руки.

– Да нет, – с досадой покачала Алёна головой, – я просто хотела кое-что узнать у… мадам. Можно вас на два слова?

Она отвела Николь в сторонку и спросила – ну до ужаса неловко было задавать такой вопрос! – как можно тише:

– Откуда вы узнали про мой синяк?

– Про что? – бледнея, пробормотала Николь.

– Ну, про bleu… – Алёна сдернула очки, которые, чудилось, приросли к ее переносице и даже за время сегодняшних приключений ни разу не вздумали свалиться.

– Пресвятая Дева! – воскликнула Николь. – Но я… я… я не знала о нем! Я его впервые вижу!

– Ладно врать! – рассердилась Алёна. – Впервые! А кто сказал девочке, у которой вы взяли браслет, мол, отдадите его даме с синяком?! Je rendrai à la dame avec un bleu?! Разве не ваши были слова?!

– Ох… – выдохнула Николь в ужасе. – Ничего подобного я не говорила! Я сказала… сказала… Je rendrai à la dame en bleu! Я отдам его даме в синем! Вот что я сказала!

Мгновение Алёна молча смотрела на нее, а потом принялась хохотать.

Итак, Лизочка опять перепутала французские предлоги.

Но как подумаешь, что если бы она их не перепутала, то… то не было бы детектива…

Все-таки грамматические ошибки иногда бывают очень полезны. И, как только что сказал Диего, в жизни очень много странных совпадений!

Эпилог

Неотправленное письмо

Привет, нелюбимый!

Ах, как ты удивился… Верно? Ведь раньше я звала тебя совсем иначе – любимый. Но это мое прощальное письмо, и я наконец могу сказать тебе правду.

Итак, мне это удалось! Почти удалось. Но осталось ждать недолго – завтра все закончится. Не верю… Боюсь верить! И все-таки моя душа поет от счастья, мне нужно с кем-то поделиться своей невероятной удачей. Поделюсь с тобой. Ведь у меня нет ни друзей, ни подруг. Я никого не люблю. Я использую людей в собственных целях, хотя они уверены, что именно они используют меня.

Точно так же, как был уверен ты.

Я вернусь домой. Завтра. Все сделаю – и сразу в аэропорт. Сразу на самолет. Я брошу все и улечу отсюда свободной от всего того, что связывало меня с прошлой жизнью.

Я оставлю все. Всех. И тебя тоже.

Ну что же, ты это заслужил. Ты лгал мне каждым словом, каждым поступком, уверенный, что перед тобой маленькая простушка, которая верит твоим лживым глазам и лживым поцелуям.

Глупый мальчик. Глупый и самонадеянный. Тебе предстоит убедиться, что и ты, и все твои предшественники, те, кого я называла своими друзьями или любовниками, – не более чем ступеньки, по которым я долго и трудно поднималась к своей цели.

Я решила написать тебе. Написать и рассказать правду. Мне хочется причинить тебе боль – такую же, какую ты причинил бы мне, если бы я и в самом деле была той глупенькой влюбленной девчонкой, которой ты меня всегда считал.

Ну так вот тебе правда! Я пишу это письмо тебе – но вижу не тебя. Я вижу своих предков. Всех тех, кто посвятил жизнь тому, чему посвятила свою жизнь я. Всех тех, кому не удалось то, что удалось мне.

Впрочем, у них было не так много шансов… Когда статуэтку увезли из Владивостока, мой прадед – он носил наше родовое имя Вэймин, которое переходило ко всем мужчинам нашего рода как клеймо в наказание за некую ошибку, совершенную нашим предком, – мой прадед из-за предательства одного слуги потерял след сокровища. Но он был терпелив, он знал, что человек, за которым мы гнались, непременно объявится в Петербурге. Мой прадед – о, тогда он был совсем молод! – добрался туда по разоренной стране, какой была в то время Россия. И ему повезло – он выследил человека, которого преследовал. Смог украсть именно тот чемодан, в котором было упаковано сокровище. Украл – и скрылся!

Однако это была последняя улыбка удачи. Его заметил патруль, ему вслед стреляли и ранили его. Он лишился сознания, а его сочли мертвым. Очнувшись, он обнаружил, что чемодан исчез. И все его поиски оказались бесплодными. Спустя много лет, после тяжких страданий, полуживой, он вернулся к семье, во Владивосток, потому что теперь он мог возлагать надежды только на своего сына – моего деда.

Но удача отвернулась от нас. И мои предки сходили в могилу, не исполнив того, что им было завещано.

Теперь, когда я прочла дневники графа Талле, мне стало понятно, каким образом сокровище вернулось к нему. Это было произволение небес! Иначе я его никогда не нашла бы.

Теперь мои предки смотрят с небес на меня, радуются за меня. Я словно ощущаю их взоры, вижу их улыбки. Они словно говорят: «Дитя, ты оказалась лучшей из нас, потому что нашла то, что безуспешно искали мы. А главное, тебе удалось получить это. Теперь каждый из нас может уснуть спокойным сном. Мы свободны от страшной тяжести неисполненной клятвы. Демоны совести перестали терзать того, кто ту клятву дал, перестали терзать и нас. И все благодаря тебе, наше дорогое дитя!»

Ну да, они скажут мне это завтра. Только завтра. Но я знаю: у меня все получится, я все смогу, я…

У меня дрожат руки от счастья.

Помню тот день, когда дед сказал мне, что я его последняя надежда. Он прожил долгую жизнь, измучившись от мысли, что не смог выполнить свое предназначение, завещанное ему его отцом. У него не было сына, которому бы он мог доверить нашу тайну. А страна, в которой мы жили, цепко держала нас. У нас не было возможности уехать. К тому же мы не знали, куда ехать. Ведь до недавнего времени считалось, что сокровище великой императрицы потеряно, исчезло, может быть, погибло. Но как только я встретила французского матроса, который рассказал мне о шато Талле, я поняла, что древние боги Поднебесной или даже сама Серебряная Фей, сама Дева Фей, позаботились о том, чтобы вернуть наше сокровище туда, откуда его можно достать, и достать довольно легко.

Ведь я была совсем одна на этом пути. Когда я смотрю фильмы о том, как некие могущественные организации сражаются из-за драгоценных реликвий, мне становится тоскливо. То кино, а в жизни все иначе. У нас не было помощников. Мои предки и я – мы сами, своими руками, жертвуя только собой, пытались исправить ошибку, которую совершил мой прапрадед.

И вот мне удалось это сделать. Мне! Женщине! Поистине, сейчас я чувствую себя так, словно сама великая императрица Цыси наставляла меня.

Мне не хотелось проливать кровь на пути к драгоценной реликвии. Не хотелось устилать свой путь трупами. Именно поэтому ты, мой неверный возлюбленный, которого я назвала Эсмэ, и твоя лживая невеста останетесь живы. Я отправлю это письмо уже из аэропорта, когда вы вдоволь помучаетесь от беспокойства, неизвестности и начнете подозревать, что обмануты той, которую хотели обмануть. Ох, как я смеялась в глубине души, когда ты предложил мне устроиться на работу в шато Талле и украсть статуэтку! Я знала, что ты никуда не денешься от твоей бледной, невзрачной, желтоволосой невесты, а я для вас – только средство на пути к вашей цели. Кто знает, может быть, вы расправились бы со мной, когда сокровище оказалось бы у вас в руках… От такой мысли мне самой хочется расправиться с вами. Но вы и так будете уничтожены, когда я исчезну, а вместе со мной – драгоценность императрицы. Вы будете отброшены к своим мещанским радостям. Гостиничный бизнес, который может быть неудачным, тоска провинциальной жизни, беспрестанные измены Эсмэ, а Бланш становится все неприглядней, все сварливей… – вот что предстоит вам.